Детство должно быть с велосипедом. Велик, он как конь, если под горку, то ветер в лицо и свобода, скорость и счастье.
Нам с братом, подросшим до семи и девяти лет, их купили в один день. Привезли с магазина «Спорттоваров», обернутых в серый картон с пятнами от смазки. Одинаково блестящие, светло-зеленые, с белыми ручками и даже сумочками для ключа с остальным нужным барахлом. И с насосами, само собой, закрепленными на раме.
Два наших «уральца», простеньких, но от того не менее великолепных, отличались только цветом покрышек. Брат решительно взял себе с зелеными, а мне достались обычные черные. Радости оно не убавило, оставалось только сесть и научиться педалить заново. Мой «мишка», с давно отстегнутыми маленькими колесиками сзади никак не приучил меня к высоте и углу поворота.
- Поворачивай! – кричал дед от нашего двора в самое начало улицы.
Там, у самой дороги и расставив ноги циркулем, я пытался справиться с физикой и притяжением. Выходило не всегда, а чертополох, густо росший у дренажной канавы, радовался, встречая мое чахловатое в те времена тельце. Дед качал головой и удивлялся, бабушка порой промывала перекисью особо серьезные ссадины, а брат игогокал и ржал надо мной.
Видимо моему «Уральцу», совсем как Кристине короля ужасов Кинга, требовалось скрепить сделку со мной моей же кровью. В отличие от дьявольского авто велосипед не желал удалять с Земли представителей человечества. И сдался где-то на четвертый день безудержного веселья соседей, наблюдавших за моими велоподвигами. Делай они ставки, кто-то обязательно неплохо поднял бы на этих злоключениях.
- Погнали на речку, - говорил брат и, вчетвером, с Женьком и Лёшкой, оседлав стальных коней, пылили к грунтовке в конце улицы, обгоняя друг друга и торопясь первыми круто влететь в поворот, раскидывая пыль, хвостом оседавшую на отставших.
Спуск у нас был один, но крутой, откуда летелось особенно весело, под порой завистливые взгляды соседской малышни и собачий брёх. Хвостатые не любили велики также сильно, как сейчас, облаивая и стараясь догнать.
Через год, в месяц летнего визита моего северного братца, мы отправились пить газировку. Ту, вы ж знаете, самую газировку из стеклянного стакана и за три копейки. Брательник, старший и обладающий зачатками понимания жизни, живший в поселке из «балков» в своем Вартовске, напрягся и попросил покараулить велики. Я забил, лелея растворенного сиропа и пузыриков на языке, а когда мы вышли – велика с зелеными покрышками почему-то не случилось. Почему не случилось обращения в милицию со стороны деда или бабушки – не знаю. Но брат не разговаривал со мной пару дней, а на речку они теперь гоняли втроем.
Весной девяностого, не дождавшись тепла, мы с пацанами решили порассекать по лужам. Выкатившись на дорогу и желая догнать Есмена, поднажал и, совершенно неожиданно, переднее колесо нашло открытый люк, спрятанный под водой. Бабушка, глядя на меня, обтекающего грязью, оставшейся от растаявшего снега, покачала головой и попросила деда убрать «Уралец» хотя бы до конца апреля.
Наш тренер, Сан Саныч, как-то решил погонять нас не только в баскетбол, но и на великах. Оценив ситуацию и сравнив мой «уралец» со всякими «туристами» и «спортами», имеющимися у пацанов команды, отправился к Лёшке. Тот уже два года пользовался темно-синей «Сурой», высокой и прущей куда там современным ашан-байкам. Лёшка, для вида поворчав и взяв у меня нужного для летнего чтения Шолохова, выкатил свое сокровище.
Единственное, о чем жалелось, летя вниз с не пойми какого по счету холма за городом, было отсутствие маски навроде ныряльной. Про обычные вело-очки мне даже не подозревалось. Слепни, стрекозы и даже мелкие мошки, разбиваясь от скорости и лба с лицом, попятнали нас всех летними веснушками. Хорошо, никому не попало в глаза.
«Уралец» дожил до лихих девяностых, постоянно обихаживаемый моим дядькой, что так и не перерос высоту его рамки. Обвешенный, спереди и сзади, багажниками, мой стальной конь превратился в деревенскую лошадку. Проводив меня в армию, «уралец» канул в небытие, растворившись во времени и алкогольной зависимости всей дядькиной семьи, включая моего старшего брата.
В 2007-ом, совершенно неожиданно, велик ворвался в мою жизнь снова, пусть и чужой. Через год, после знакомства, Питера и Металлики, Равиль, не жалея, выдал мне на весь сезон свою красотку «Юнивегу». Потом снова стало не до того, а потом…
В 2016-ом, покупая сыну большой велик и прохаживаясь вдоль их длинных рядов, наткнулся на скромного черно-желтого трудягу хардтейла. В следующую субботу, едва проснувшись, поехал и забрал его с собой. И теперь, как-то так вышло, совершенно не хочется опять прощаться с велосипедом на много лет. Он, кстати, не против нашей тесной дружбы.