Очередное обострение интереса к языкознанию в России.
Опасный признак!
Я давно уже не реагирую и не интересуюсь политической жизнью России.
Конечно, совсем отгородиться от её новостей невозможно: лента приносит с собой всякое, но я даже не все тамошние события уже понимаю, совершенно не знаю, кто есть who в их политике, и даже уже язык понимаю не всегда.
Вот о языке я и хочу поговорить.
Став иностранкой, я, тем не менее, осталась русской, если судить о национальной принадлежности по языку.
Я читаю и пишу на русском, общаюсь на русском, думаю на русском.
Я постаралась сохранить русский язык у дочери.
Мой дом набит книгами на русском языке, среди них много словарей и пособий по языку.
Когда я пишу, часто сверяюсь с разными справочными материалами, чтобы не допускать ошибок в своих текстах.
И так далее.
Мне нравится, что русский язык такой разный.
Что с разными людьми можно разговаривать различно, и что одни будут понимать твою речь, а другие нет.
Я хорошо владею разными сленгами — олбанским, например.
Иногда использую феню, иногда — просторечье.
Но чего в моей речи — устной и письменной — не будет никогда, так это того "клоачного языка", о котором написал профессор ВШЭ Гасан Гусейнов.
Профессор прав: достаточно почитать почти любой новостной российский сайт, чтобы убедиться в убогости языка, которым написаны его публикации.
У "журналистов" этих изданий нищий словарный запас, никакая грамотность, совершенно отсутствует эрудиция, из-за чего они пишут об очередных "стремительно падающих домкратах". Слишком часто они используют просторечье — видимо, никакое образование не способно вытравить из мозгов убогий язык провинциальных танцплощадок.
Так на что же было обижаться читающей публике и коллегам профессора?
Тут не обижаться нужно, а бить тревогу, но чтобы бить тревогу, нужно ведь сначала понять, что именно человек написал!
И тут возникает ещё одна проблема: проблема неумения понять простой текст.
Мозги, забитые клише вроде "великий русский язык", "живое изменение живого языка", "великий народ, говорящий на великом языке", не в состоянии осознать степень деградации современного обиходного русского языка, их обладатели не способны встревожиться.
В стране идёт люмпенизация народа и, как следствие, маргинализация языка.
Но говорить об этом нельзя, потому что это обидно, потому что образованцы не желают перестать гордиться своими дипломами и учёными степенями, из чего следует, что осмелившегося сказать правду необходимо предать остракизму.
Учёный совет ВШЭ повёл себя как один большой кретин, потребовав у профессора извинений — в чём? В том, что россияне ан-масс говорят на убогом языке низов? Что учителя русского языка в школах сами безграмотны и потому могут научить только безграмотному письму и речи?
Что языковая культура народа снижается?
Да кто же сидит в том учёном совете?
Неужели потомки и последователи той части русской интеллигенции, что сто лет назад приняли власть хама и потом семьдесят лет работали на неё?
Полное впечатление, что так оно и есть с одною только разницей: сто лет назад это были по-настоящему хорошо образованные и талантливые люди (тем более жаль, что они сделали неверный выбор), чего о нынешнем учёном совете ВШЭ, исходя из принятой им резолюции, сказать нельзя: он продемонстрировал бездарность и элементарную глупость.
При этом немало образованных россиян обиделась на Гусейнова ещё и за то, что он отнёсся без уважения к комиссии учёного совета!
Эх, эх, русское трепетное чинопочитание!
Ничем его не вытравить.
P.S. У меня в этом деле свой шкурный интерес: повторю — русский язык моё всё, что осталось мне от прежней жизни.
Я читаю на нём, общаюсь, смотрю фильмы.
И когда актёр, озвучивающий английский сериал произносит: "Он ОДЕЛ не ту шляпу", — я понимаю, что, если даже переводчик написал верно, этот, с позволения сказать, "артист" просто не способен прочесть верно написанное слово, он всё равно скажет его так, как оно засело в его мозгах в результате воздействия среды, умеющей разговаривать только на клоачном языке.
А мне так не хватает живой, яркой и грамотной русской речи!
Жанна СВЕТ