Мало кто знает, но не бывает добрых или злых духов.
Очень многие из них или безразличны к смертным, или делают все по правилам, известным им одним. Хотя известны свидетельства, что у некоторых духов имеется что-то похожее на нашу совесть. Но дело редкое, что уж говорить.
Поэтому считается так – если проделки потусторонних сил сыграли на руку, то это доброе волшебство, если нет – "сгинь, нечистая сила". Но в нашем мире духов осталось мало, и они не имеют былой силы, так что людям неплохо бы винить в своих бедах себя, а не потусторонние силы. Духам нужна пища – вера, светлая и чистая. А у нас ее или очень мало, или она такого качества, что у любого духа начнется изжога. Есть еще места, где им привольно, но таких совсем мало. И все же…
И все же, один раз в год, духи едят досыта.
Они вьются среди ярких огней, среди сверкающих елок, таятся в мишуре и серпантине. Они идут за людьми по пятам и даже стоят с ними в праздничных пробках. На какое-то время веры в чудеса хватает, хотя уже утро первого января приносит разочарование – похмелье, отравления, пожары, оторванные петардами пальцы, пьяная поножовщина… Если бы дети не верили в Дедов Морозов и Санта Клаусов, туго бы пришлось духам, совсем бы истончились. Но ничего, пока держатся.
Впрочем, все вышесказанное к Барда-Баю не относилось никогда.
Древний пожиратель душ о семи головах и семи хвостах, с языками, волочащимися по земле, о, он не голодал никогда. В давние времена его задабривали жрецы, приносили ему жертвы, отделяя душу от тела каменными кинжалами. В разных местах его звали по-разному, но накормить старались всегда. Этот древний божок был ужасно прожорлив, а когда становился голоден любил пакостить, да так, что хоть "караул" кричи. Вот и несли к нему детей, которых было нечем кормить, юных дев, людей со странными отметинами и вообще всех, кого не жалко. Потом времена изменились и не стало жрецов, тогда Барда-Баю пришлось добывать души самому. Но, к его удовольствию, люди обычно расставались с душой охотно, в обмен на обещания в стиле "проси, все хочешь". Древний пожиратель не выполнял обещаний никогда, но всегда был сыт и весел, головы и хвосты просто лоснились от жира. А то, что души обречены были вечно плавать в его животе, его, право, волновало меньше всего на свете.
В канун новогодних праздников Барда-Бай объедался бы до заворота кишок, если бы они у него были. К чему теперь капища и жрецы? Появляешься возле магазинов – и все. Люди забегают, хватают то и это, денег не хватает, хочется еще.
А Барда-Бай уже рядом, шепчет: "Дам что хочешь, только отдай самое главное". И приходит в голову людей мысль: "Что угодно отдал бы, взамен на…". И все. Древние божки неприхотливы в формулировках.
Вот и сейчас, Барда-Бай волочил свои языки и хвосты по парковке одного из торговых центров, размышляя, каким милым ему стало слово "яблоко". Он уже был сыт, но прожорливая сущность всегда хотела добавочки. Стемнело, люди разъезжались по домам, в сопровождении тяжелых свертков и голодных духов, ненавидящих Барда-Бая и желающих, чтобы его ненасытное брюхо однажды треснуло. Какая радость от людей без души? Какая вера в чудеса? Суррогат вместо нормального ужина.
По парковке ходил не только Барда-Бай.
Артем ужасно замерз, устал и хотел есть, но нужно было еще продержаться хотя бы полчаса. Он раздавал никому не нужные листовки нового магазина. Днем с ним хотя бы фотографировались иногда, а сейчас парень в костюме курицы только неимоверно раздражал.
Но эта подработка была необходима.
Мама высылала ему деньги, Артем знал, что выкраивала из последнего. Но мало, очень мало, на них было невозможно жить. Поэтому он остался в чужом городе на праздники – денег на билет домой все равно не было. Но зато появилась возможность немного подзаработать. Он каждый день мечтал устроиться на нормальную работу, но пока не получалось…
Костюм курицы был не худшим вариантом, что там говорить.
Барда-Бай остановился, глядя на Артема. Голодный и замерзший парнишка светился так ярко, что затмевал всю праздничную иллюминацию. Точнее, светилась его душа – добрая и страстная, желающая помочь бедной матери, выбраться из этой клоаки. Пожиратель душ пополз в сторону парня, уже зная, что ему шепнуть, что пообещать. Надо же… Днем он его не заметил. А теперь, на пределе сил, Артем показал какая у него сильная и чистая душа. Аппетитная. Вкусная.
— Я дам тебе, все, что хочешь… - начала бормотать Барда-Бай, танцуя свой танец голода, - Только отдай мне…
И в этот момент кто-то прищемил божку сразу три хвоста.
Чудище в гневе обернулось сразу всеми головами. Такого еще не было за все тысячи лет его жизни!..
Позади стоял дух. Если бы люди могли его видеть, они бы сказали, что тот похож на высокого старика-лесовика: нос сучком, уши словно наросты на дереве, кожа как кора, борода да пояса. И глаза – сверкали ярко, как звезды.
— Ты кто таков? – заухал Барда-Бай, - Проглочу!
— Я – Жухлих, дед Нового Года. Проваливал бы ты отсюда, обжора.
— Какой еще Жухлих? – Барда-Бай разозлился не на шутку, - В первый раз слышу! Откуда ты выискался, никогда тебя не было!
— Сосед ваш, в гости зашел.
Барда-Бай замер, разглядывая "гостя" внимательно.
— Так ты нездешний! Вот и ползи в свой мир, неча шастать по чужим! Своих душ у вас там нет?!
— Есть, и достаточно, обжора. Но вот захотелось мне посмотреть на чужие миры, нельзя что ли? У нас тоже Новый Год на носу, ворота открыты.
Глаза Барда-Бая алчно блеснули:
— Открыты, говоришь?
— Я твои языки на твои же хвосты намотаю, ежели что, - спокойно пообещал Жухлих, демонстрируя дюжие кулачищи.
— Тебе значит можно в чужих мирах жратву искать?!
— Я не ем души, жирная твоя рожа. Я чудо несу, чтобы души сильными были, чтобы светились…
— Хочешь веру в чудеса подлизать, поганец! – Барда-Бай пошел пришлого гостя, желая показать, что могут древние пожиратели. Но уперся, словно в стену.
— Силушкой не вышел, - сказал Жухлих.
— Вот значит как!
Барда-Бай повернулся к Артему, желая быстро сожрать его сильную душу и накостылять Жухлиху. Но ему опять прищемили хвост.
— Я помочь парню хочу, чудо ему подарить, раз уж здесь некому, - проговорил Жухлих, - Такую душу в любом из миров беречь надо.
— Ишь, какие вы добренькие! Сиди у себя и делай, что хочешь, а к нам не лезь! – завопил Барда-Бай.
Вокруг собралось еще несколько духов, местных. И – вставших на сторону Жухлиха.
— Ты, Барда-Бай, скотина прожорливая, нас всех объедаешь. Люди уже ни во что не верят, скоро нас совсем не останется. У нас уже сил на чудеса нет, пусть дед Жухлих поможет…
— Никогда!!!
Барда-Бай кинулся к Артему, желая вырвать душу силой. Жухлих ухватил пожирателя, да Барда-бай тоже силу показал – ну, гостя из другого мира мутузить. Духи вьются вокруг, за Жухлиха переживают. Драка, одним словом.
Но Барда-Бай извернулся, потянул душу в себя. Тяжело без согласия забирать, да без жреца, но ничего…
А Жухлих тоже колдовать начал, чудо творить. Вышла душа Артема чуть-чуть, да и вернулась в тело…
Тут все замерли, глаза раскрыли: душа не просто так вернулась. Сотворил новогодний дед чудо.
Стоял теперь Артем – огромная птица, ростом в человека. Врос костюмчик, соединился с человеческой плотью.
— Доигрались.
Барда-Бай зарычал свирепо, хотел еще раз кинуться на Жухлиха – такую еду испортил! Потом смотрит, душа как сияла, так и сияет. Вот ведь чудо на Новый Год для студента…
Жухлих заухал страшно и непонятно, начал пытаться все вернуть. Никак! Поухал немного, да и пропал, словно не было.
Местные духи тоже расходится стали – такой страх Артема обуял, такая боль, что делать им тут было нечего. Барда-Бай зарычал, но тоже отполз. Что теперь за душа у этого оборотня? Вдруг от нее древние пожиратели дохнут?
Артем остался на парковке один.