Вечерняя урна переполнена жестяными банками, её тошнит ими, и она заваливается набок. Потрепанный жизнью плюшевый лев прячется в кустах, хозяева переросли животное и выселили его из дома – хищник с испугом смотрит на свободу пластиковыми глазами. Вокруг белеют пеньки от свежесрубленных деревьев, рядом валяются их не зажившие лапы, которыми они лезли к людям. Всё это мир, вырванный теплым и холодным светом ночных окон, словно щелчками фотоаппарата.
В полночь я возвращаюсь домой после вечерней смены в черноте, запертой между тесными домами, по тонкой асфальтовой дорожке, не освещенной людьми, и останавливаюсь. Мне нравится смотреть в окна, а им в меня - пронзительно и ярко из-под занавесок и тюля, жалюзи и решеток первых этажей. В них живут комедии и драмы, приправленные секретами и даже тайнами - всё мимоходом, и я стою недолго. Я поднимаюсь вверх, и чужая жизнь устремляется за мной в немой подъезд - за стуком сердца в каждую ступеньку - их несколько по десять. Через два шага пролет и вот я на пороге.
Из кухни доносится сдавленный плач – тоненький, совсем больной и слабый для надрыва. Что-то новенькое – настороженно размышляю я, вешая куртку на крючок. Замечаю, что одежды в прихожей сегодня сравнительно меньше, чем обычно. Прохожу на кухню. За столом в окружении «женских» коктейлей сидит Оксана – моя соседка с осоловевшими, размазанными тушью по лицу глазами. Она прерывает вой редкими всхлипывающими глотками из банки.
- Оксан, что случилось? – спрашиваю я, не осмеливаясь подсесть к ней за стол. Она не отвечает. – Где Игорь? – продолжаю допрос, так как уже понял, что его в квартире нет.
- Уууехал, - пьяно отвечает Оксана, - к мамочке своей в мухосранск… Соскучился, блин.
- Поругались? – Во мне проснулся капитан очевидность.
- С кееем? С Игорем? Ха! – Соседка затряслась. – С этим кунг-фу пандой даже поругаться не получается…
- Что тогда? – Хотел бы я помочь…
Оксана размазывает глаза до губ, и они вместе ползут на шею черно-пунцовой полосой.
- В западне я… В западне яяяя, - снова завыла Оксана. – Ты знаешь, ведь я его не люблю. Понял ты это или нет? А?
- Нет, не понял. Со стороны кажется, что у вас очень теплые отношения… Ты, конечно, извини соседа через стенку, но с моей стороны она частенько краснеет, а с вашей то, надо думать, вообще раскаляется до бела, - Пытаюсь я как-то разрядить обстановку.
- Мда… Ничего то ты не понимаешь, ничего то ты не видишь… Да где вас мужиков таких делают? – Не стесняясь, обобщает соседка.
- Так скажи ему. Чего не скажешь прямо? – Начинаю злиться я.
- Угу. И поеду в мухосранск к своей маме. - Отвечает Оксана и сминает очередную допитую банку. – Никогда так не нажиралась, знаешь, но мне пофигу, что ты обо мне подумаешь. Десять лет, блин, десять лет мы собираем на квартиру и вот, когда мы её готовы купить я не хочу… Я не могу с ним жить…
- Деньги все у него? – Догадываюсь я и сажусь напротив соседки. – Вы расписаны?
- Неа, - Оксана опустила голову и задергалась. – Мы все это время мои деньги тратили… Мои, а его откладывали. - Она роняла слова сквозь слезы.
- Понятно. - Тихо произнес я, открывая банку.
Минут пять мы ошалело молчали. Коктейль оказался вкуснее пойла нашего лифтера - дядюшки Сэма, но не произвел на меня как никакого положительного впечатления, так и изменяющего сознания эффекта. Оксана прервала молчание первой:
- Давай снимем комнату на двоих? Так будет дешевле и тебе, и я смогу остаться в Москве.
- Чего? – Я чуть не упал с табуретки. – Ты чего серьезно, мать? Как это будет всё выглядеть?
- Да не будет к тебе никто приставать, недотрога ты моя. Честь твоя не пострадает, не переживай. - Не унималась она. Тонкая слюнка потекла из размазанных губ по подбородку - похоже Оксана начала переходить в параллельное измерение, и я должен был как мужчина что-то предпринять в этой ситуации.
- Да причём тут честь, Оксана? Как мы это Игорю объяснять будем? Думаю, он нас не поймёт. Давай я тебя спать уложу, а с мужиком своим, думаю, ты нормально все финансовые вопросы решишь… Игорь нормальный мен – серьезный. - Мои слова должны были подействовать сильнее успокоительного. Я поднялся с табуретки и протянул руки помощи соседке.
Оксана вцепилась в край стола так, как будто собралась оказывать мне сопротивление.
- Трус! - Возопила она и резко вскочила, но тут же начала заваливаться на холодильник, забирая с собой скатерть и артиллерию из банок.
Я вовремя перехватываю скатерть и не даю соседке упасть, но в этот же момент она берет начатую банку со стола и запускает со всей дури в меня. Я уклоняюсь и вынуждено ретируюсь с поля боя – с мокрым следом от коктейля через грудь, по форме напоминающим наградную ленту. Вслед летит вторая банка. Я красиво ловлю её (повезло – не начатая) и уношу с собой. Под истерическую канонаду запираюсь в комнате и осторожно сажусь на свой боевой диван. Смотрю на трофейную банку с коктейлем, а на ней черным по белому итальянское AMORE и сладкая, крупная клубника на дне фигурного бокала.
- Я в западне, в западне… - крутится в голове, потому что шампанское и клубника точно не лучший набор при подготовке к длительной осаде.