Как известно, по ходу Наполеоновских войн королевство Пруссия успело побывать сначала союзником Российской империи, а после супернеудачных для себя сражений с французами и заключения Тильзитского мира в 1807 году стало противником русских. Так что, в составе Великой армии (точнее, ее Х корпуса под командованием Макдональда), двинувшейся летом 1812-го через Неман на восток, действовал и вспомогательный корпус пруссаков, предводительствуемый генерал-лейтенантом Людвигом Йорком.
Ожидаемо получив в России по сусалам, французы со своими сателлитами в унынии поспешили прочь из на редкость негостеприимной к врагам страны. И ближе к зиме изрядно потрепанный Х корпус достиг пределов Восточной Пруссии. По диспозиции Иоахима Мюрата, которому передал командование бросивший своих солдат незадачливый Буонапарте, Макдональду сначала надлежало расположиться у Тильзита (нынешний Советск), прикрыв направление на Кёнигсберг и Данциг (теперь польский Гданьск). Потом дождаться остальных войск, которые Мюрат вел от Вильно (сейчас – литовский Вильнюс) и уже вместе с ними продолжить отступление.
Главнокомандующий русской армией Михаил Кутузов прекрасно понимал необходимость безостановочно преследовать разбитого противника. Однако и русские настоятельно нуждались в отдыхе. К тому же, отсутствовали точные разведданные о местонахождении и путях отхода бойцов Мюрата. Короче, Михаил Илларионович скомандовал войскам «Стоп!», отрядив в погоню казаков Платова, авангард 3-й Западной армии и 1-й отдельный корпус. Общее руководство действиями всех войск Кутузов возложил на адмирала Павла Чичагова.
До Кёнигсберга Мюрат добрался 4 (по старому стилю 16) декабря 1812-го, имея при себе 1200 человек личного состава и 9 артиллерийских орудий. Король Неаполитанский поставил перед собой архисложную задачу: собрать воедино те отступающие части, которые еще сохраняли боеспособность, восстановить в войсках хотя бы подобие прежней дисциплины и по возможности прекратить всеобщий драп. Большие надежды при этом возлагались на спешившую в Кёнигсберг дивизию Гёделе из ХI корпуса Великой армии. Правда, составлявшие ее 14 тысяч солдат были сплошь новобранцами, а пушек имелось всего два десятка. Но что делать – именно эту дивизию поставили в арьергард у Инстербурга (теперь Черняховск), выведя из-под неизбежного русского удара гвардию.
И вот 9 (21) декабря Восточная Пруссия вновь увидела донских казаков из отряда генерал- адъютанта Павла Голенищева-Кутузова, который подошел к Тильзиту. Его передовые части разметали оказавшиеся на пути два эскадрона прусских гусар, загнали их в город, прогнали через него насквозь и потом преследовали еще примерно милю, прежде чем пруссакам удалось, наконец, оторваться. Русские взяли около сотни пленных, но этого добра уже и так было некуда девать. Гораздо больше порадовали захваченные изрядные запасы продовольствия. Из Тильзита Кутузов направил отряды в Гумбиннен (современный Гусев) и Инстербург, которые были взяты 14 (26) декабря.
Однако надолго задержаться в Тильзите на сей раз не получилось. К городу двигался Макдональд со всеми наличными силами своего корпуса. Впереди шла прусская кавалерия, которая в скоротечном бою опрокинула финляндских драгун вместе с поддерживавшими их батальоном егерей и дружиной ополченцев. Русские потеряли одну пушку и 300 человек пленными. Лишь своевременное появление казаков и Изюмских гусар не позволило пруссакам сходу ворваться в Тильзит. Тем не менее Голенищеву-Кутузову пришлось сначала убраться на левый берег Немана, а потом отступить вверх по течению до окрестностей Рагнита (сегодня – город Неман). По обоим берегам замерзшей реки завязались спорадические бои, в которых верх одерживала то одна, то другая из сражающихся сторон.
Тем временем русским удалось взять Мемель (теперь это литовская Клайпеда), перерезав дорогу, ведущую от него в Кёнигсберг, и обратив в бегство двигавшийся к городу вражеский отряд. Мемельский комендант пытался тянуть время, соглашаясь сдать крепость лишь при условии, что ее гарнизон свободно покинет город с оружием в руках. Но когда 15 (27) декабря к цитадели подошли две штурмовые колонны русских войск, капитулировал без всяких условий. Добычей победителей стали 26 военных кораблей противника и 36 торговых судов, набитых всяческим товаром. Из солдат и офицеров гарнизона выделили всех пруссаков и под командой русских офицеров отправили их в Митаву (сегодня Елгава в Латвии).
Еще большим успехом стало фактическое окружение под Таурогеном (сейчас литовский Таураге) большей части корпуса Йорка. После длившихся пять дней кряду переговоров было достигнуто соглашение о выходе прусских войск из состава Великой армии. Соответствующая конвенция о нейтралитете корпуса, подписанная 18 (30) декабря, получила название Таурогенской.
Макдональд в Тильзите раздумывал, стоит ли идти на выручку союзникам. Но в итоге решил отступить, чтобы самому не угодить в русский «мешок». К счастью для галльской гордости, практически одновременно с приказом по войскам пришло письмо от Йорка, извещавшего, что он теперь вообще ни при делах.
Отпустив на все четыре стороны находившихся при его штабе прусских офицеров и драгун, французский маршал начал отход к Кёнигсбергу. При этом он сделал вид, что готов сдаться на милость победителей. Русские ослабили бдительность и не поторопились надежно закрыть единственный остававшийся свободным путь из Тильзита. Французы в ночной атаке разбили слабый русский отряд, стоявший на этом направлении, и вырвались из почти захлопнувшейся ловушки. Тем не менее, хотя командующему Х корпусом и удалось избежать казавшегося неминуемым разгрома, с выходом из войны пруссаков силы Макдональда разом уменьшились на 18 тысяч штыков и 60 пушек – до не более чем 5 тысяч бойцов и 20 орудий.
«На действиях русских войск негативно отразились трудности объективного порядка и ошибки некоторых командиров, - убежден кандидат исторических наук Виталий Маслов. - Зимой 1812–1813 годов сначала выпало много снега, затем последовала обычная прибалтийская оттепель. Капризы природы серьезно затруднили продвижение пехоты, кавалерии, артиллерии и обозов».
По ходу отступления Макдональда было сделано еще несколько попыток перехватить его, но все они в итоге оказались безуспешными. Настигнуть французов удалось только у местечка Скайгиррен (теперь поселок Большаково), захватив в плен несколько офицеров и до 800 солдат. Интересно, что пылавшие жаждой мщения за пережитое унижение пруссаки, кажется, не собирались соблюдать оговоренный нейтралитет и активно вливались в ряды русской армии. Из имперской казны даже был выделен заем в размере 60 тысяч талеров, чтобы выплачивать жалование бойцам корпуса Йорка. Мирное население, не связанное никакими условностями, так и вовсе встречало вступившую в Пруссию армию Чичагова с откровенным ликованием.
«Земские прусские чиновники охотно берутся приготовить для нас все, что требовано и надобно будет, - докладывал адмирал главнокомандующему Кутузову. - Жители приближению нашему радуются».
Быстрое продвижение русских войск угрожало окружением Кёнигсберга с находившимся там Мюратом. Не долго думая, маршал Франции поступил точно так же, как его обожаемый император: упаковал вещички и бежал в Эльбинг (теперь польский Эльблонг), успев отдать приказ насчет общего отступления. Русские войска 21 декабря (2 января) настигли французский арьергард, спешно отходивший к Лабиау (современный Полесск) и атаковали его. Напоследок французы попытались сжечь мост через канал и заодно весь город. Но полк егерей из отряда барона Розена стремительным броском ворвался в Лабиау и фактически спас его от уничтожения – в пепел успела обратиться только пара зданий. Французские потери в том бою составили около 1 тысячи человек убитыми и ранеными, 500 пленными и 4 пушки. У русских выбыло из строя до 350 бойцов.
Вечером 23 декабря (4 января) отряд Голенищева-Кутузова по левому берегу реки Прегель подошел к Кёнигсбергу. Параллельно по правому берегу двигался еще один русский отряд. Остававшийся в городе Макдональд понял, что пора улепетывать. Следующей ночью примерно 7 тысяч французов покинули столицу Восточной Пруссии, утопив в Прегеле 33 осадных орудия, которые не могли увезти с собой. Первыми в Кёнигсберг ворвались казаки, а наступившим днем 24 декабря (5 января) город занял весь русский авангард. В плен попали 1300 вражеских солдат и офицеров, а в городских госпиталях было обнаружено 8 тысяч отставших и больных.
Кстати, летом 2006 года при рытье строительного котлована в самом центре Калининграда рабочие наткнулись на массовые захоронения людей. Археологи определили, что некогда здесь располагалось одно из кёнигсбергских кладбищ. Особый интерес вызвали две братские могилы. Как выяснилось, в них находились солдаты Великой армии. Скелеты около 800 человек лежали в три слоя, причем, судя по всему, хоронили их обнаженными – найти удалось только несколько медных пуговиц от мундиров и остатки кивера, который потом удалось реставрировать. Специалисты предположили, что на этом кладбище упокоились наполеоновские солдаты, умершие в госпиталях. Удалось определить, что многие из них при жизни болели туберкулезом и сифилисом, почти у всех были большие проблемы с зубами. На останках обнаружили следы от вшей, что дало основание предположить: в могилах – жертвы вспыхнувшей эпидемии тифа. А раздевали их свои же товарищи, которым катастрофически не хватало зимней одежды. Извлеченные из земли кости сложили в мешки и отправили в Москву. Говорят, кости до сих пор лежат в каком-то столичном складе и их никак не могут захоронить по-человечески.
Однако вернемся в 1812 год. Ускользнувших из Кёнигсберга французов русским удалось догнать в тот же день у Вардена (ныне поселок Шоссейное). С боем вражеский арьергард отошел к Бранденбургу (Ушаково), где расположились войска маршалов Макдональда и Нея - около 10 тысяч человек при 8 орудиях. Дождавшись подкреплений и примерно сравнявшись с неприятелем в численности, русские атаковали, выбив противника из Бранденбурга и захватив 6 пушек. В ночь на 25 декабря (6 января) Ней и Макдональд отвели войска в Браунсберг (польский Бранево), но на следующий день оставили и этот город, отступив к Эльбингу. Там они продержались до 31 декабря (12 января), вечером двинувшись двумя колоннами к Мариенбургу. Однако он оказался уже занят русским авангардом, и французам пришлось спешно отступать дальше на юго-запад.
К 1 (13) января 1813 года правый берег Вислы был полностью очищен от наполеоновских вояк, продолжались только бои под Пиллау (современный Балтийск) – первоклассной крепостью, которую оборонял франко-прусский гарнизон численностью около 1200 человек при 134 орудиях. Стремясь избежать неизбежных потерь при штурме, русское командование гарантировало пруссакам из гарнизона присоединение к Таурогенской конвенции (к переговорам привлекли самого Йорка), а французам - свободный проход к Данцигу. Чтобы доводы звучали убедительней, к Пиллау на пушечный выстрел придвинули несколько артиллерийских батарей.
Увидев такие приготовления, начальник прусских войск заявил, что его солдаты не будут сражаться против русских, а пиллауские обыватели и вовсе готовились поддержать штурмующих. Сочтя свое положение безвыходным, французский комендант крепости генерал Кастелл де Берленс 26 января (17 февраля) подписал условия капитуляции. Французские войска ушли, прусская часть гарнизона влилась в корпус Йорка. На следующий день русские войска вступили в Пиллау, ликвидировав последний очаг вражеского сопротивления в Восточной Пруссии.
P.S. Правила для комментирующих: НЕ хамить, НЕ флеймить, НЕ поучать. Нарушители отправляются в бан без предупреждения.