Глава четыре. Сила девочки
Часть третья
Тут же в конце его, за углом, скрипнула дверь и донеслось недовольное, неразборчивое ворчание... Глаза Верочки Закадычной разом стали круглыми, и она ящеркой юркнула обратно. Следом погас в коридоре, и без того слабый, свет. Послышались медленные, шаркающие, потом — размеренно топающие, приближающиеся шаги...
Решительно распахнув в потёмках дверь подсобки, спешно отошла Дальней стены, выгадывая линию разгона. В упорной стойке остриём нацеленный во мрак коридора, «осиновый кол», вся сила собралась в комок энергии и мести. Удар должен был быть прямым, поэтому «осиновый кол» нужно было держать не только руками, « зажимать помышкой...
... Шаги приблизились. И вдруг подвывание, прерывистое и не громкое, стало сопровождать их, шевельнув на голове волосы. И вот уже чёрный силуэт появился в проёме двери, спиной, — к ней, передом — к спальне... Слышно было, как оно скребётся в дверь спальни, открывает! её, постанывая и клацая зубами... И тут же полыхнувшая молния осветила «нечистую силу», с головой покрытую знакомым, серым, в двух местах пропалённым утюгом одеялом (на нём все тут гладились)...
И в следующий миг, раскалывающий небо и землю, гром, словно стартовый выстрел, бросил её в разбег, едва успевшую перекреститься, как учила старая Домнушка, — с выступившей на лбу и теле испариной, до побеления сжатыми губами, но пылающая лицом, слившись с «осиновым колом» воедино и так превратившись в грозное, раскалённое оружие, она ринулась на молнией отпечатанную в глазах цель... С неё слетел шлёпанец, она споткнулась, теряя равновесие, и потому вонзила своё оружие ниже, чем рассчитала. Смесь ужаса и омерзения окатила её, когда кол мягко вошёл в дёрнувшееся тело под накинутым одеялом, припечатав его, упругой дугой выгнувшееся, к дверям...
Последовавший за этим душераздирающий крик «нечистой силы» разверз, казалось, всё пространство вселенной, хотя... вполне походил на человеческий... И этот ошеломляющий сдвиг в сравнении был настолько велик, что всё происходящее потом стало проглядываться сквозь мутный, дрожащий, стрессовый туман, — внезапно зажёгся свет, а по коридору, ойкая, оёйкая, аяйкая, охая и крича «караул!», припадая на ногу, роняя одеяло и зажимая рукой пробитую «осиновым колом» ягодицу, с выгнутой назад спиной, бежала «нечистая сила», почему-то сильно похожая на... Бубуниху... (!!!???) А ей навстречу, что было совсем неожиданно, быстро шла строгая и разгневанная Лидия Максимовна — заведующая Детдомом...
С трудом проникая в суть событий, она порывалась смеяться, но изо всех сил сдерживалась, дабы не терять административной строгости. Высыпавшие из спален, разномастные их обитатели стали свидетелями сцены, разом выветрившей из их голов все страхи.
— Гляньте!.. — плача, воя, задирая подол до трусов и оголяя ягодицу, кричала Бубуниха. — Гляньте, чево эта замухрышка дебильная сделала!.. Зараза!! Это же не дети!.. Это же живорезы какие-то!! Недоумки недоношенные!! Да я и дня тут не останусь сранки ваши ухаживать! Поищите другую дуру! Чёрта с два, кто нормальный сюда пойдёт!
— Прекратите истерику! — взвинчено крикнула Лидия Максимовна. — Прекратите оскорблять детей! Идите в мой кабинет, я обработаю вам рану. Да вас судить надо! Я к вам давно присматриваюсь... Вот специально осталась проследить... Да как вы могли?! Смотрите, дети, кто пугал вас! Это глупый поступок глупого, взрослого человека! Такое бывает, к сожалению... Идите спать и ничего больше не бойтесь!
Пробуждение в новом дне случилось в больнице... У постели сидели Лидия Максимовна и Верочка Закадычная, которая сразу шкодно подмигнула и похвасталась пузырьком:
— Глянь, Дашка, чего мне врачиха от соплей подарила! Теперь я их изведу? — повела вокруг глазами, когда Лидия Максимовна положила ей на лоб тёплую свою ладошку и грустно улыбнулась. — Почему я здесь? Что было со мной?
— Не волнуйся. Всё уже хорошо. Ты в больнице. Совсем ненадолго. У тебя был обморок. Такое даже со взрослыми бывает... — Помолчала.
— Мне Верочка Закадычная всё уже рассказала... Теперь я всё знаю... Покачала головой и добавила, словно говорила сама с собой: — Господи, это сколько же отваги надо! Я бы, наверное, умерла от страха! Ты же — самый настоящий герой, Дашенька!
— Да уж... герой... А в больнице вот... — горько улыбнулась и отвернула лицо к стене, стараясь сдержать слёзы и вспоминая пережитое. — И человека чуть не убила!..
— Ну что ты... — Лидия Максимовна легонько потрепала её за мочку уха. — Пусть это тебя не беспокоит, Дашенька. Ты ведь... не человека истребить пыталась, а чудовище невиданное... Поэтому вины твоей нет ни-ка-кой! А разве не твоя самоотверженность и благородство освободили всех от страха? А то, что сама напугалась потом, так это и понятно... Ты запомни, Дашенька, смелый человек не тот, кто ничего не боится... Таких и не бывает, пожалуй. Смелый человек тот, кто свой страх естественный переступить смог и покорить его своему поступку. Не каждому дано это. А тебе дано. Теперь отдыхай, а мы пойдём. Вечерком ещё приду.
Они ушли, оставив ей коробку конфет, лимонад и печенье. А она стала размышлять о том, всегда ли порождённое злом зло оборачивается против или бывает иначе? То, что она причинила человеку зло, пытаясь бить его «осиновым колом», было несомненно. Теперь же не вызывало сомнения и то, что не человек, как таковой, был тогда перед ней, а зло. Выходило, что зло порождает зло, а зло порождённое обязательно возвращается к злу породившему...