***
Мы карабкались по склону под испепеляющим солнцем, сжигающим наши тела. Периодически камни под ногами срывались и катились вниз, увлекая за собой другие. То и дело приходилось уворачиваться, так как я замыкал наш небольшой отряд. Радикально резкий угол подъема вынуждал меня время от времени цепляться за что-нибудь руками, хаотично шаря по земле. От этого пальцы были сплошь усеяны свежими ранами от колючек, оказавшихся, как нельзя кстати, в этом утомительном аттракционе.
Пот затекал в глаза, отчего те безжалостно слезились под обстрелом ослепляюще-ярких лучей солнца. Казалось, вот-вот, и я упаду в обморок, но мы упорно продолжали штурм этой горы. На самом деле, я очень любил наши вылазки с Максудом и стариком. Во-первых, это было освобождением от огородных работ, осточертевших за эту жизнь, ну, а во-вторых, мне очень нравилось изучать различные травы. В тайне я мечтал стать странствующим лекарем и помогать всем людям, оказавшимся на моём пути.
«Поспешите сюда, драгоценные мои, я кое-что вам покажу!», — раздался голос дяди Эбро откуда-то сверху. И я медленно пополз на этот звук, так как мало что мог увидеть воспалёнными от света глазами. Он сидел рядом с небольшим кустарником, покрытым красными ягодками неправильной формы. «Это хвойник! Отличное средство от всех болезней дыхания и некоторых — сердца. Также отличный помощник при наборе высоты в горах!», — он оторвал по маленькому плоду и протянул нам: «Тут главное — не перебрать! Очень тонкая грань между лекарством и ядом!», — загадочно рассмеявшись, он убрал в свой мешок срезанные ветки, и мы поползли дальше наверх.
«Сколько же всяких трав существует в мире!», — думал я. И как люди догадались, что одна от давления, а другая для похудения? Нельзя же всё попробовать. Хотя времени, думаю, за всю историю явно хватало. Но, тем не менее, эффект от некоторых возможен только после месяца ежедневного приёма. Кто был готов пойти на такой эксперимент? Всё это казалось мне максимально загадочным и странным.
Казалось, дядя Эбро знает всё на свете. У него были истории абсолютно на все случаи жизни. И на все вопросы без исключения он знал ответы. С одной стороны, я не успевал восхищаться его глубокими познаниями в разных областях, а с другой испытывал глубочайшее чувство неполноценности, понимая, что мне никогда не стать таким умным.
Откровенно сказать, несмотря на всю доброту, старик очень часто меня бесил своими философскими речами и бесконечными нравоучениями. Мне кажется, если бы он молчал, я бы научился ещё быстрее, просто повторяя за ним. Но он редко когда затыкался и не упускал ни одного момента, чтобы продемонстрировать в очередной раз своё превосходство над нами. По крайней мере, так мне казалось.
Мы дошли до рыжей огромной скалы, сплошь усеянной лишайником, и ступили на узкую дорожку, ведущую на вершину хребта. Место было безумно красивое. По правую руку — огромная квадратная арка высотой в три человеческих роста. Крупные глыбы, скатившиеся сверху, выглядели величественно, как руины сказочного замка. По левую руку мы обнаружили вход в пещеру. Меня всегда привлекали темные, сырые подземелья. И мне непременно хотелось исследовать лабиринты внутренностей этой махины. Но у дяди Эбро, конечно, были совершенно иные планы на сегодняшний день, и мы, вполне ожидаемо, прошли мимо увлекательного варианта развития событий в сторону нудного продолжения нашего духовно-прикладного курса на открытом воздухе.
Когда мы вскарабкались на самый верх, оттуда открылся невообразимой красоты пейзаж. Мы замерли от поистине божественного вида. Утомительный подъем явно стоил этого момента. Время как будто остановилось, и меня накрыла всепоглощающая волна радости. Ни с чем не сравнимое ощущение момента здесь и сейчас. Я взглянул буквально на секунду на старика, и он, поймав мой взгляд, одобряюще кивнул, широко улыбнувшись. Всё было на своих местах. И мне даже стало немного стыдно за то, что я думал про него в таком неблагодарном ключе. Ведь он от всего сердца желал нам добра. И делал всё это для нас. Он бы мог спокойно сидеть возле лавки, жевать табак, перемывать кости жителям деревни, как это делают почти все люди его возраста, но он хотел показать нам, что мир гораздо шире, чем мы думаем. Он хотел заразить нас тягой к знаниям и неугомонной жаждой жизни.
Я созерцал это природное великолепие, и по щеке катилась скупая мужская слеза от того, что я сейчас испытывал к дедушке, да и, в целом, ко всему мирозданию. Мне хотелось поделиться этим со всеми, но я понимал всю бессмысленность этого желания, так как, судя по их довольным лицам, они испытывали примерно тоже самое.
Густые, рельефные облака плотно нависали над бескрайним зелёным морем, упирающимся в бесконечность. Картинка беспомощно расплывалась в дымке где-то в районе предполагаемого горизонта. Река то безвольно растекалась по долине, то, ловко собрав себя в кучу, стремительно врезалась между двух скал, с шумом обрушиваясь с порога. Чуть ниже нас в воздухе изящно парили хищные птицы. И, в довершение ко всему великолепию, всё это пространство насквозь пропитывал запах хвои.
«Вглядитесь внимательно, ребята, в это невообразимое величие», — мягкий голос старика плавно, но уверенно занял лидирующую позицию в этом монументальном природном оркестре. «Разве может что-то противостоять этой Силе? Разве что-то способно сравниваться с этой мощью? Всё в этой вселенной происходит по воле Единого. Сопротивляться и контролировать — это удел недальновидных людей. Это вовсе не значит, что от нас ничего не зависит. Мы абсолютно всегда должны прикладывать максимум усилий, но без лишних ожиданий какого-то конкретного результата. По-настоящему от нас зависит только процесс, и именно на нём нам и стоит концентрироваться. Всё, что происходит после того, как мы закончили свою работу, уже не подвластно нашей компетенции. Это уже обязанность Бога, и только Его».
Я внимательно слушал то, что говорил дедушка, и совершенно не мог понять, как это вообще возможно. Каждый раз я придумывал себе определенные варианты исхода событий и, если по какой-то причине они не соответствовали моим ожиданиям, то я просто сходил с ума. Я, конечно, искренне пытался настроиться на любой возможный исход, но в итоге подсознательно ждал вполне конкретных последствий. Отдать бразды правления Богу было для меня самым сложным, но я догадывался, что от этого зависит моя жизнь, точнее, её качество.
«Сейчас, пока вы ещё молоды, вам будет достаточно легко переделать себя, но со временем вы начнёте костенеть. Ваш разум перестанет быть подвижным и открытым к новому, вы превратитесь в узколобых, ворчащих стариков, примерно, как я», — дядя Эбро громко засмеялся и продолжил: «Тренируйтесь сейчас на каждой мелочи, потому что однажды придут действительно серьезные испытания, и вам нужно быть к ним готовыми», — в этот момент он как-то по особенному посмотрел на меня и хитро подмигнул, скривив лицо в мерзкой гримасе.
«Ну всё, пойдём дальше! Хватит расслабляться!», — скомандовал старик, и мы тут же отправились в увлекательный путь по хребту за ним следом. Походы дарили ни с чем не сравнимый вкус свободы, которого мне так не хватало. От буйства запахов перехватывало дух, а динамично меняющаяся картинка не давала заскучать.
Больше всего в жизни я любил делать что-то впервые. Что-то, чего ещё никогда не пробовал. Новая еда, новые путешествия, новые люди. Я очень быстро привыкал ко всему и всегда находился в поисках свежих впечатлений. Как, впрочем, и они спешили мне навстречу при первом же удобном случае.
Сидеть на одном месте и ковыряться в земле точно не по мне. Подобная деятельность вгоняла меня в смертную тоску. И, чтобы хоть как-то скрасить свою учесть, обычно я начинал мечтать о том, как было бы замечательно, если бы сейчас случилось землетрясение. Мы бы побежали искать укрытие, спасать людей, разбирать завалы. Или, например, на нас напали люди с севера, о которых рассказывали мужики в торговой лавке отца. Это была бы удивительная история. Мы бы героически сражались, защищая свою деревню. Я готов был на самые отвязные приключения, даже если бы они закончились совсем не благополучно.
Но сейчас у меня наконец-то появилась редкая возможность открывать новые горизонты. И я был благодарен судьбе за этот шанс, хоть зачастую и обесценивал посланный мне дар свыше.
Мы обогнули ещё один лог и остановились, чтобы полюбоваться водопадом, обрушивающимся с высоты на камни. Свет преломлялся, и весь поток магически превращался в одну сплошную бурлящую радугу. Мы, разинув рты, смотрели на это чудо, а дядя Эбро пытался найти что-то под камнями, копаясь в глубокой яме на самом краю обрыва. Видимо, так ничего и не обнаружив, он отряхнул руку от водорослей, смешанных с липким илом, обтёр об свою одежду, и мы пошагали дальше.
***
Всё внутри меня сжалось. Я услышал, как ко мне резко приближаются несколько человек. Ну всё. Меня схватили и положили животом вниз на лошадь, как мешок с рисом. Ощущения, надо сказать, не из приятных. Все мои внутренности начали выворачиваться наизнанку, изучая неровности дороги. Неспешные шаги животного отдавались глухой болью в глубине брюха.
Я был сломлен. Беспомощный и отчаявшийся, я абсолютно не понимал, что скажу дома, когда меня доставят. Как я буду смотреть всем в глаза? Какое наказание меня ждёт? Я должен буду отработать всё, что взял в долг. Но это всё мелочи. Больше всего я переживал совсем по другой причине. Тревога неистово нарастала изнутри, и я уже не мог справиться с неконтролируемым потоком разрушительных мыслей. В один момент меня всего затрясло и начало рвать. Кляп не давал выйти наружу рвотным массам, и я начал захлёбываться, содрогаясь в конвульсиях. Это был конец, которого я по-настоящему заслуживал.