Некоторые придают полярному сиянию и морскому прибою какую-то особенную романтическую окраску. Я же лично и то, и другое просто ненавижу. Не буду говорить про опасный прибой, но сияние… Это, пожалуй, самая тоскливая вещь, которую можно сейчас наблюдать.
Лодка идет под парусом, шуршит вода, свистит где-то сверху ветряк. Кругом космическая чернота, приборы в кокпите выключены, и видны только потопчины, освещаемые тусклым красным светом из иллюминаторов, да щель сдвижного люка над брандерщитом. Ты совершенно один в этой черноте, твой мир сжался до масштабов 8-метровой лодки, недавно побитой и чудом спасенной. Кругом нет ничего. И только бесконечно-печальные иглы зеленоватого света, занимая полнеба колышатся где-то на страшной высоте, то затухая и смешиваясь в неясное бесформенное облако, то вспыхивая с новой силой, принимая внятные очертания. Всякий раз, когда я смотрю на это, внутри меня тут же возникает мрачная холодная пустота, та же самая, которая царит при этом снаружи.
После неудачи, постигшей нас на реке Вельт, мы теперь идем в губу Колоколкова, к поселку Табседа. Я напомню, что мы успели сходить на остров Колгуев, вернулись оттуда на материк, рассчитывая постоять на реке Вельт, но зайти в нее не смогли, потому что сели на мель, а потом с трудом с нее снялись. Как раз тогда портилась погода, мы были сильно подавлены морально, и потому были вынуждены просто пойти по ветру, к ближайшей безопасной стоянке.
Ночью ветер несколько поутих, и недавно я даже поставил грот. К утру мы должны оказаться на Табседе и попытаться зайти в губу. Хотя, признаться честно, я особых иллюзий по этому поводу не питаю. И вообще, я тайно рассчитываю на то, что мы в итоге пойдем дальше, до самой Печорской губы. Наташка тем временем спит, а сижу в кокпите и глазею на полярное сияние, разбрасывая искры от сигареты.
Утром все случилось примерно так, как я и предчувствовал. Свежий прогноз не предвещал ничего хорошего, и ветер, в самом деле, опять усилился. Губа же Колоколкова издалека хоть и выглядела вполне большим широким заливом, с приветливыми избушками Табседы на песчаном берегу, но вблизи она оказалась даже слегка пугающей. Вот они, домики! Какой-то километр.
Но вода при заходе в губу просто бурлила как кипяток в огромном котле. Дул ветер, с моря накатывался прибой — тот самый, который некоторые так романтизируют. Эти волны, сталкиваясь с местными течениями на мелях образовывали большие пенные буруны, масштаб которых можно было оценить, только если подобраться к ним почти вплотную.
Я завел мотор, и мы начали осторожно кружить в этом хаосе, внимательно смотря в 4 глаза на эхолот и карту на экране терминала. Карта, как обычно, ни капли не соответствовала реальности. Глубины угрожающе падали, лодку швыряло, она теряла всякую управляемость. Воспоминания о посадке на мель на Вельте в нас были еще очень свежи, и я, конечно, понимал, что сесть на мель вот тут вот будет уже совершенно и окончательно смертельно для нас. В этой толчее и на штормовом ветру нас уже ничто не спасет, и никакого чуда не случится. Поэтому, сделав 3 захода, мы снова поставили паруса, и теперь уже без всяких сомнений устремились дальше на восток, к Печоре и Нарьян-Мару. По меньшей мере еще сутки погода не изменится. Прогноз обещал, что ветер силой до 13м/с так и будет и дуть с запада-юго-запада, нам в спину вдоль берега.
Так мы доберемся до Третьей Гуляевской Кошки: далее ветер уйдет больше на юг, но мы спрячемся за островом и отстоимся там, но вот потом он сменится, и с новой силой дунет с северо-запада. И тогда нам придется либо бегать вокруг кошки и прятаться, либо попытаться пойти дальше в печорскую губу. Но мы подумаем об этом завтра, после очередной ночи, которая опять пройдет под черным небом и тоскливым сиянием.
_____________________________
Читайте все рассказы об этом путешествии по тегу #путешествие.sevprostor