Свой первый воздушный полет Манфред Альбрехт фон Рихтгофен совершил еще в раннем детстве, сиганув с крыши конюшни отцовского имения под Бреслау в ближайшую кучу навоза. Маменька Кунигунда в наказание оставила маленького Фредди без сладкого, а папенька Альбрехт так и вовсе выдрал чересчур шаловливого отпрыска.
- Рожденный скакать на лошади летать не может, - приговаривал старый барон, усиленно орудуя вожжами. – На то мы и родовитые дворяне, запомни это хорошенько, сынок!
Вняв столь убедительным отцовским наставлениям, паренек на время оставил всякие мысли о небе, усиленно занявшись охотой и верховой ездой. Хотя и появившемуся на свет в невнятной Силезии, урожденному пруссаку, потомку (хотя уже и довольно отдаленному) знаменитого маршала Леопольда I Ангальт-Дессауского иная карьера, кроме военной, была заказана. Выпускника кадетской школы распределили в Западно-прусский уланский полк имени русского императора Александра III. С русскими же молодой офицер и схлестнулся в первую очередь на Восточном фронте Первой мировой войны.
Окопная вонь и грязь претили дворянскому духу, и Манфред все чаще стал поглядывать на небо, свободное от всякой скверны. А когда свел знакомство с уже знаменитым к тому времени немецким авиатором Освальдом Бёльке, окончательно решил вернуться к своей столь жестоко попранной в свое время детской мечте. Для начала ему предложили должность наблюдателя в самолете-разведчике.
«Я ежедневно летаю над войсками врагов и докладываю об их передвижении. Три дня назад доложил об отступлении русских. Ты не представляешь, как я был счастлив!» - писал молодой фон Рихтгофен своей матери.
В августе 1915-го подающий надежды летчик был направлен на специальные курсы, после чего занял соответствующее его амбициям место в рядах эскадрильи «Jagdstaffel-2», которой командовал друг и наставник Бёльке. Осенью 1916 года Рихтгофена, уже в качестве истребителя, направили на Западный фронт. Официально считается, что свою первую победу он одержал в районе французского города Камбре 17 сентября. Хотя некоторые историки полагают, что это был уже третий сбитый Манфредом самолет Антанты – просто первые две боевые машины упали в тылу союзников, и подтвердить их поражение официально не удалось.
Гордый, как петух, Рихтгофен немедля заказал у знакомого ювелира серебряный кубок, на котором велел выгравировать дату воздушного боя и тип сбитого аэроплана. Тогда считалось, что военный авиатор достигал уровня аса после семи побед над противником. Так вот, уже к 23 ноября на счету талантливого пруссака было 11 сбитых англичан. Причем последним из них оказался мастеровитый Лано Хоукер, которого прозвали «британским Бёльке».
- Неплохо, мой мальчик, неплохо! – похвалил ученика настоящий Бёльке. – Продолжай в том же духе, не буду возражать, если меня обставишь.
- Непременно обставлю, учитель! – горячо заверил юный падаван. – Мне бы только самолет поманевренней, чем «Albatros D.II», я этим «томми» такой цирк устрою!
Однако германская промышленность не поспевала за устремлениями свежеиспеченного аса, так что пока Рихтгофену пришлось летать на все тех же «альбатросах», хотя и более свежих 3-й и 5-й моделей. Тем не менее, в январе 1917-го он вогнал в землю шестнадцатого по счету оппонента и был удостоен высшей военной награды Пруссии - ордена «Pour le Merite» («За заслуги»).
С «Голубым Максом», как между собой называли эту награду бойцы, на груди Манфред принял командование эскадрильей «Jagdstaffel-11». И тут уж дал себе волю, приказав, чтобы у всех самолетов подразделения в раскраске непременно присутствовал красный колор. По мнению ряда исследователей, тем самым бывший кавалерист отдал должное своим любимым уланам.
Но у подчиненных аэропланы были красными лишь частично. Привилегию окраситься в этот цвет целиком от пропеллера до хвоста фон Рихтгофен оставил себе. Англичане очень быстро запомнили приметного врага, который валил их лучших летчиков одного за другим. Только за апрель «красный барон» записал на свой счет еще 22 победы!
- Это «кровавый апрель», а в небе над нами летает «красный дьявол»! – в бешенстве цедили сквозь зубы англичане после очередных похорон своего авиатора. – Ну, мы еще до тебя доберемся, проклятый колбасник!
Недооценивать удручающее впечатление, которое производил не только на молодых, но и на вполне уже опытных летчиков Антанты разбушевавшийся не на шутку Рихтгофен, и впрямь было нельзя. Поэтому в целях скорейшей расправы с прусским асом была создана специальная эскадрилья, в которой носы аэропланов выкрасили в красный, дав понять, за кем охотятся. По прошествии некоторого времени англичанам действительно удалось завалить Рихтгофена, но то оказался младший брат Манфреда – Лотар. Которому, кстати, удалось уцелеть, а вот сбившему его асу Боллу эта победа стоила жизни.
Но 6 июля очередь, наконец, дошла и до старшенького, который в бою сразу с шестью английскими самолетами получил серьезное ранение в голову. Надо сказать, уверовавший в собственную неуязвимость и поднаторевший в исполнении головокружительных виражей Манфред открывал огонь с максимально близкого расстояния.
«Я предпочитаю видеть лицо своего клиента», - в духе тяжеловесного немецкого юмора шутил обычно совсем не склонный к легкомыслию пруссак.
Естественно, по нему в ответ тоже палили практически в упор. Поэтому можно считать настоящим чудом, что пулеметная очередь прошла по касательной, и «красному барону», хотя и почти ослепшему от заливавшей глаза крови, удалось благополучно посадить свой аэроплан за линией германских войск. Из полевого госпиталя бравый летчик сбежал всего через три недели. Но считается, что это ранение сильно сказалось… нет, не на мастерстве аса, но на его и без того довольно тяжелом характере. Постоянные головные боли и частые приступы тошноты – это было еще полбеды. От природы высокомерный Рихтгофен стал еще и чудовищно упрямым, заимев привычку преследовать цель до конца, напрочь забывая о сражавшихся рядом товарищах по оружию. Это было чревато последствиями еще и потому, что «красного барона» повысили в должности, назначив командиром 1-го истребительного полка (эскадры).
Когда боевой счет Рихтгофена округлился до цифры 60, ювелир объявил, что в рейхе кончились запасы серебра, и очередной кубок изготовить не представляется возможным. Долгое время считалось, что итоговая цифра в 80 с лишним уничтоженных «красным бароном» вражеских самолетов – не более чем ухищрения пропаганды, в которой немцы и впрямь были большими мастерами. Дескать, на командира «пахали» все подчиненные, отдавая ему свои заслуги. Но согласно последним исследованиям, подтверждены 73 победы Рихтгофена – известны даже имена сбитых им летчиков. Плюс еще 11 побед остаются под вопросом.
Германское командование, надо сказать, примечало нежелательные особенности поведения знаменитого летчика и, по слухам, предлагало ему уйти в почетную отставку.
- Черта с два! – заявил в ответ Рихтгофен. – Солдатам на земле вы тоже можете предоставить такой выбор? Нет? Тогда мой долг – поддерживать их с неба!
Свои 17 последних побед «красный барон» одержал, летая на современнейшем по тому времени немецком самолете – триплане «Fokker Dr. I». Прежде чем поведать об обстоятельствах гибели аса, нужно заметить, что в Первой Мировой войне противники еще старались хотя бы время от времени придерживаться рыцарского отношения к противнику (хотя и случаи совершенно изуверских расправ над пленным были не редки). Особенной куртуазностью поведения отличались авиаторы – тогдашняя военная элита из элит. Скажем, победивший летчик, если сбитый самолет падал в пределах досягаемости, считал своим долгом сфотографировать обломки планера и труп погибшего оппонента и потом сбросить фото в расположении его эскадрильи. А в идеале – еще и пролететь в момент похорон над свежей могилой, покачав крыльями в знак уважения к поверженному противнику.
Однако в процессе самого воздушного боя, как правило, было уже не до подобных условностей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что 21 апреля 1918 года, когда в районе реки Соммы ведомое Рихтгофеном немецкое звено напало на двух канадских разведчиков, «красный барон» выбрал себе лейтенанта Уилфреда Мэя, успевшего к тому моменту расстрелять весь боезапас. Не опасаясь больше «ответки», рыцарственный пруссак стал прижимать канадца к земле. Не замечая, что ему самому на хвост сел командир поднявшейся на выручку своих разведчиков канадской эскадрильи капитан Артур Рой Браун.
Впрочем, честь победы над «красным бароном» принадлежит, все-таки, не его заокеанскому коллеге. Воздушный бой развернулся над головами солдат австралийской пехотной дивизии, занимавшей данный участок фронта. И анзаки немедля принялись вести по немцам зенитный огонь из винтовок и пулеметов. Одна из пуль калибра .303 British уже на излете вошла Рихтгофену в спину, пробила грудную клетку навылет и застряла в мундире. Сегодня считается, что удачный выстрел сделал рядовой доброволец австралийских войск по фамилии Эванс.
Несмотря на смертельное ранение, Рихтгофен и на этот раз умудрился благополучно посадить свой «фокер» на ближайшем холме! Когда к триплану подбежали анзаки, Манфред еще смог невнятно пробормотать что-то вроде «Мне капут!», после чего умер. Похоронили его летчики 3-й эскадрильи ВВС Австралии с военными почестями на простом деревенском погосте недалеко от города Амьен.
Три года спустя французские власти распорядились перенести останки «красного барона» на специальное кладбище погибших немецких солдат. Однако и там легендарный ас пролежал только до ноября 1925 года, когда был перевезен на одно из кладбищ в Берлине. Похороны прошли в присутствии тысяч простых горожан, высоких военных чинов, членов правительства и самого рейхспрезидента Гинденбурга.
Но и это оказалось не последнее место упокоения фон Рихтгофена! Эпопея с бесконечными перезахоронениями продолжилась на семейном кладбище в городе Висбаден, куда прах определили уже в 1975 году. И как знать, не предстоят ли в будущем «красному барону» новые посмертные «перелеты»…
P.S. Правила для комментирующих: НЕ хамить, НЕ флеймить, НЕ поучать. Нарушители отправляются в бан без предупреждения.