Напротив почтамта находится большое здание, перестроенное из бывшего Воронежского духовного училища – нынешний «красный корпус ВГУ», где размещена университетская Научная библиотека. Рядом с ним располагается небольшая зеленая зона с первым памятником А. Платонову в России, за ним высятся Дом губернатора и комплекс Присутственных мест (к сожалению, в объектив они не попали), плавно перетекающие в громаду сталинского классицизма – Юго-Восточное отделение РЖД. Честно говоря, первоначально приняла ее за какое-то правительственное учреждение на манер мэрии. Здание с трех сторон огибают парковые зоны: по правую руку находится Петровский сквер, впереди слепит золотыми куполами меж кленами и каштанами Благовещенский собор, по левую руку и в некотором отдалении раскинулся парк Орленок (но его я посещу лишь в предпоследний день в Воронеже). Говорят, Юго-Восточное отделение жутко не понравилось Хрущеву, в следствие чего создатель его (а заодно и половины воронежских послевоенных зданий) Троицкий лишился поста главного городского архитектора, а Никита Сергеевич утвердил знаменитое постановление о борьбе с архитектурными излишествами и благословил застройку городов характерными унылыми «хрущобами». Однако сама по себе штаб-квартира РЖД считается одной из главных архитектурных достопримечательностей Воронежа.
Петровский сквер – место любопытное. Задумывался он как культурный центр в честь Петра Великого и был торжественно открыт 30 августа 1800 г. Поглазеть на первый в городе памятник собралась вся почтеннейшая публика. Как гласит табличка у входа в сквер, «в полдень над рекой прокатился салют – сто один пушечный выстрел. С монумента сползло покрывало. Духовой оркестр грянул марш. Во второй половине дня в театре бесплатно давался спектакль «Дедушка русского флота».
Начиная с XIX в. здесь постоянно что-то благоустраивалось: разбивались новые аллеи, пересаживались деревья, ставилась и снималась ограда. В 1872 г. статую обнесли кованной решеткой, в 1912 г. решетку убрали. К приезду царского семейства в декабре 1914 г. в Воронеж в сквере соорудили гигантскую триумфальную арку. К слову, подобные ей конструкции строили и после революции, встречая ими тех или иных полководцев и деятелей.
Памятник Петру простоял вплоть до 1942 г., когда немцы захватили правобережье Воронежа. От бомбежек пострадали почти все здания города, но царь оставался невредимым и лишь при отступлении фашистов покинул свой пьедестал, отправившись на переплавку в «третий рейх» (как и скульптура Ленина с одноименной площади). Статую восстановили только в ноябре 1956 г., слегка изменив детали. В частности, Петр был изображен более молодым. В остальном московский скульптор Н.П. Гаврилов оставил памятник прежним.
В 1985 г. древний сквер пережил еще одно «бедствие» – реконструкцию. Был демонтирован якорь, стоящий у подножия статуи, и перенесен в сторону, откуда и вовсе вскоре исчез. В 2006 г. последовала новая генеральная реконструкция, на этот раз на средства строительной компании «Росинстрой», и сквер приобрел современные очертания. Асфальтированные дорожки заменили на сине-белую плитку, разбили новые газоны и клумбы, реставрировали фонтан и пушки. В сквере появились солнечные часы, стилизованные под Петровскую эпоху фонари, лавочки и урны. Все это благолепие было открыто 9 сентября 2006 г.
В 2009 г. памятник Петру Великому победил в общегородском голосовании по выбору символа Воронежа, поэтому сейчас это самое растиражированное изображение на сувенирах и рекламных плакатах города.
Дальше по проспекту в роще стоит величественный белокаменный Благовещенский собор – главный храм Воронежа. Его также можно часто повстречать на открытках, магнитиках и кружках. Любопытное наблюдение: на территории многих воронежских храмов обязательно находится детская площадка с песочницей, горкой или качельками, чтобы детвора, посещающая церковь с родителями или бабушками, не буянила на службе. В Беларуси я пока таких новшеств не видела. Возле собора воздвигнут любопытный памятник местному святому-покровителю города – Митрофану Воронежскому. Здесь же, в рощице, оказывается, установлены мемориальные плиты ликвидаторам Чернобыльской катастрофы, детям-узникам фашистских концлагерей, а также воинам Воронежской стрелкового полка, но я их так и не обнаружила.
Вдоволь полюбовавшись на храм, я покинула проспект и свернула на ул. Стеньки Разина. И, пожевывая купленную в подвернувшейся пекарне булочку с творогом, спустилась по крутому склону до Арсенала – филиала Краеведческого музея, где расположены раритеты времен первой и второй Отечественных войн и прочая военная атрибутика. К сожалению, здание и прилегающая к нему площадь с пушками были плотно запрятаны в строительные леса и пленку, так что ничего путного рассмотреть не удалось. Поэтому будучи привлеченной красивыми старинными зданиями на противоположной стороне, я покинула многополоску Стеньки Разина и перешла на тихую улочку Цурюпы.
Цурюпинская архитектура, да и вообще атмосфера, царящая на улице, произвела на меня неизгладимое впечатление. Удивительное место, где старинные деревянные домишки соседствуют со сверкающими стеклопакетами новостройками, очаровательные кирпичные здания подпирают ветхие избушки, кажется, еще допетровских времен, а дорога под ногами дыбится и колдобится на многочисленных пригорках, которые даже городу со всей его цивилизацией не удалось загладить. Улочка очень узкая, с односторонним движением, да двум машинам там и не разъехаться, поэтому чуднО, как по ней проезжает тяжелая военная техника к управлению Росгвардии. А еще на ней удивительно уютно, словно какой-то волшебник перенес тебя в прошлое и ты за ручку с мамой гуляешь по Минску.
С угла Цурюпина и улочки Красненькая открывается сразу два ошеломительных вида – на Аксено-Алексеев женский монастырь и набережную Массалитинова. Увлекшись рассматриванием архитектуры и откровенно блаженствуя, полностью доверившись внутреннему чутью, я и оказалась в Рыбачьем поселке.
Улица Цурюпы вывела меня на гору над набережной Массалитинова. Чтобы не уткнуться в тупик, я свернула на маленькую тенистую улицу Красненькую, с нее на Пролетарскую, а затем, не поверив (и зря!) в существование пешеходного перехода возле набережной и опасаясь наделать больших кругов, вернулась к Арсеналу, чтобы уже по его стороне вновь спустится к воде. Примерно на полдороги к набережной мне попалось на глаза здание, в котором судя по всему располагался то ли байкерский бар, то ли мотосалон. К серой стене, словно приколотый гигантской шпилькой, примерно в метре-двух от земли прикреплен мотоцикл с седоком в стилизованной "черепахе". На мгновение померещилось, что это человеческий скелет, однако вблизи водитель оказался цельнометаллическим дровосеком, собранным, а то и сваренным из разрозненных мото- и автозапчастей.
Дальше мой путь пролегал вдоль кованой ограды набережной. За парапетом лениво плескалось местное «море», «пирсингованное» высоковольтными вышками. По волнам деловито сновали гидроскутеры, а вдали, у городского пирса, готовился к отплытию условно белый туристический теплоход. Чугунная ограда радовала глаз декоративными замочками и вполне амбарными замочищами скрепленных «навеки» Саш и Маш, Петь и Лен и прочих влюбленных сердец, надписями, среди которых выделялось сакральное: «Люби Воронеж, Питер подождет». Настроения не портили даже оставленные у кромки воды стаканчики, пластиковые тарелки и зеленая матовая бутылка вполне приличного Каберне, стыдливо полузакопанная в кучку опавших листьев.
У причала прогулочных катеров стояли два черных, тонированных «Ленд Крузера», неприятно напоминающих о бандюках и прочем криминальном контингенте, поэтому задерживаться здесь не стала. Здешний корабельный парк я видела и раньше, а предлагаемый маршрут и вовсе не вызывал энтузиазма. Обозревать промзону и спальные многоэтажки левобережья – не ахти, какое захватывающее зрелище.
До Адмиралтейской площади добралась уже на закате, покрутилась у безлюдного «Гото», полюбовалась на заходящее солнце и потопала по Карла Маркса обратно в город, собираясь возвратиться к Плехановке уже известным путем. Однако у Мещанского полицейского участка изменила решение и двинулась по улице Таранченко, неожиданно для себя выйдя на точку отсчета сегодняшнего путешествия – Университетскую площадь, попутно обнаружив в метрах в 20 от нее весьма любопытный сквер – Ученых.
Раньше на его месте росли старые липы, в чьей тени любили отдыхать жители близлежащих домов, студенты и преподаватели ВГУ. Однако к 100-летию университета (и большому недовольству аборигенов) старые деревья срубили, площадку разровняли, по-новому организовав клумбы и газоны. В довесок к нововведениям установили несколько скульптур, посвященных лауреатам Нобелевской премии в различных областях: составленные из книг колонна Шолохова и полка-лавочка Бунина, стилизованное кресло Алферова и оптическая рамка Басова, модель атома Черенкова. Кроме названий научных трудов, литературных произведений и открытий, на памятниках выбиты также даты получения премий и высказывания ученых.
Если утро было еще ветрено-прохладным, то вечер выдался тихим, по-августовски теплым и ласковым, как будто Воронеж извинялся за доставленные накануне неприятности: «Прости, обознался! Посмотри, как у меня хорошо…» И впрямь, летом здесь должно быть очень здорово: густые медовые вечера, незабываемые закаты над рекой, росистые рассветы, дивно цветущие катальпы и прочие южные деревья. С этими мыслями я поднялась до своей остановки и уже без всяких приключений погрузилась в подкативший 113. За плечами осталось 11 км пешей прогулки и следующий день обещал ни в чем ей не уступать.
Фото автора
Воронеж, 17.09.2018
P.S. Другие статьи, посвященные воронежским каникулам.
Воронеж. День 1. Знакомство с городом
Воронеж. День 3, часть 1. Площадь на костях
Воронеж. День 3, часть 2. Говорящий памятник
Воронеж. День 3, часть 3. Котенок с улицы Лизюкова
