«Когда дни начинают пылиться и краски блекнуть, я беру Грина. Я раскрываю его на любой странице. Так весной протирают окна в доме. Все становится светлым, ярким, всё снова таинственно волнует, как в детстве».
Даниил Гранин
Александра Грина нет в школьной программе. По мнению чиновников, вряд ли история Грея и Ассоль несет юной аудитории воспитательную функцию. Вот "Бедная Лиза" с гиперреальным восприятием действительности - то, что надо.
Зато на книжных полках интеллигентных семей в городах, где мне довелось побывать в гостях (Петропавловск-Камчатский, Новосибирск, Гурьев, Джамбул, Минск, Брест, Таганрог, Тамбов, Армавир), - встреча с книжкой "Алые паруса" мне была гарантирована.
Эта книга была неотъемлемым атрибутом детства. Причем не только для чтения, но и как любимая игрушка, что ждет тебя со школы и приветствует под кроватью или на шкафу...
«Когда я понял, осознал, что я художник, хочу и могу им быть, когда волшебная сила искусства коснулась меня, то всю свою последующую жизнь я не изменял искусству, творчеству. Ни деньги, ни карьера, ни тщеславие не столкнули меня с истинного моего пути. Я родился писателем, им и умру».
Александр Грин
И кажется, что он знал те слова, что следуют дальше, но не записал их. Вот они: …Летним вечером, не дожив до 52 лет. Ему будет отпущено чуть более полувека…
...Зимой их часто выводили чистить дорогу от снега. После ночных буранов. От самых ворот женщины с широкими лопатами пробивались вперед, метр за метром, по дороге, как ни странно ведущей к далекому дому, откуда их привезли.
Сил никаких. Снег не рыхлый, а наметенный слоями. Если ковш войдет глубже сантиметров на пять – тяни черенок обратно – снег не поднимешь. Вьюга постаралась.
Но она припоминала его слова.
«Ты мне дала столько радости, смеха, нежности и даже поводов иначе относиться к жизни, чем было у меня раньше, что я стою, как в цветах и волнах, а над головой птичья стая. На сердце у меня весело и светло».
Его уже нет, а она в лагере, и с ней его слова, его тепло. Одна из типичных историй любви для того времени. Но нужно собрать его литературный архив, ухаживать за могилой.
…Женщины приноровились, разогрелись, загалдели, начали шутить - охранники даже не одергивают. Дойти бы эту дорогу до конца – хоть десять-двадцать зим идти.
Он любил все до конца. По-детски не мог насытиться.
Если дурачиться - то всю жизнь - разве не ясно? Тогда покатай на спине крошку Бьянчитту.
Если загадывать желания - то чтобы желания сбывались, как у Ассоль, за которой приплыл корабль с алыми парусами.
Если фантазировать – то о море и рощах Зурбагана.
Если летать - то без аппарата - «как мы все летали в детстве, во сне» - как летающий человек в романе «Блистающий мир» .
Грин грезил, но маяк обернулся фантомом – и мечтатель обнаружил чудовищную изнанку своей мечты – давайте откроем «Крысолова» - самое жуткое произведение, не там ли скрыто предсказание чудовищной болезни, что вырвет его посреди жизни, полного творческих замыслов.
…Скомандовали строиться, бабы уперлись на лопаты, закинули их на плечо, одна колонна уже ушла. И тогда Нина стала смотреть на северное сияние…
Во всех исканиях его самой необыкновенной находкой стал образ Ассоль, списанный с Нины. Как разглядел он в ней энергию воплощения мечты которая потом будет так будоражить миллионы читателей со всех концов планеты.
...Она стояла как завороженная. Нет, она видела яркие всплески на небе и раньше. Но никогда не оставалась одна перед этим великолепием, хоть на секунды, пока другие брели в бараки. Одна под Звездным небом, которому глубоко наплевать на все ГУЛАГи, когда оно может порадовать хоть одни настрадавшиеся женские глаза .
И тогда появился он. Стоял рядом, но чуть позади, и молча. Прищурился, улыбнулся, затянул в трубке дымок. Смотрел, как Ассоль наслаждается морем… и перед ней появляется парусник.
"...Пять, и шесть... и восемь лет пройдёт,
А она, такая же, войдёт,
И такой же точно буду я...
Хорошо, любимая моя".
А.Грин
...Она постояла -посмотрела, почувствовала, как холодком обдало по телу после работы. Нет! Она не одна. она и в стихах писала: "Мне хотелось, сбросив тяжесть тела, Быть всегда, мой милый друг, с тобой..."
Обдало холодком? Обдало? Это знак. Она дождалась того момента, когда они вдвоем наслаждаются Северным сиянием. Значит она будет жить две жизни: за себя и за него. А пока она заплачет, но не от перипетий судьбы – от вида северного сияния в Печорлаге. Ей, конечно, никто не успеет сказать, что Саамы давно объяснили чудо Полярного сияния. Полярная лиса взметает пушистым хвостом снежные искорки – вот и все. А Нина плачет.
...Ассоль(образ) не знает поражений, как и Нина (прототип), которой дано мужественно пережить нечеловеческие, неженские испытания, выпавшие на ее долю. Рак и смерть мужа, нищету, войну, обыски, арест и сталинские лагеря. Из-за тяжелой болезни матери ей придется оказаться в осажденном фашистами Крыму...
...Мать она не спасет, как не спасла и мужа - но получит 10-летний срок в сталинских лагерях. И там она начнет новую борьбу за свое ничтожное счастье, когда близкие уже в могиле, а ты в бараке. Зачем?
Рядом с подушкой, на лагерных нарах, она установит его фотографию, и, едва волоча ноги с тяжелых работ, она будет складывать рядом с фото зеленые стебли трав...
...Угасли надежды,
Я вечно один,
Но всё-таки ваш паладин.
А.Грин
-Выжить, выжить, выжить, выжить, выжить, - сколько раз она повторит это слово, особенно, когда вокруг мрут все как мухи.
Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там.
А.Грин
...И выживет. И вырвет сорную траву с могилы мужа, и поставит памятник, и соберет по людям записи, и завершит книгу, начатую во время ссылки в Печоре, и всем расскажет о нем, и создаст музей. Вернет людям их Грина.
Власть бережет свою память тоже...