14 подписчиков

"Русский Шерлок Холмс" и дело об убийстве поручика Бутурлина

15 ноября 201915 ноя 2019

171

6 мин

"Cui prodest?"

("Кому выгодно?",

крылатое латинское выражение)

Задуман цикл рассказов о преступном мире Российской Империи и буднях сыскной полиции.

Целью является не эпатаж читателей и не романтизация преступного элемента, а показ настоящего лица преступного мира таким уродливым, каким оно на самом деле и является. Ведь абсолютное большинство представителей этого мира составляют закоренелые убийцы, грабители и воры, наживающиеся на чужом горе и живущие исключительно за счёт отнятых результатов тяжёлого труда (впрочем, иногда и не совсем тяжёлого, да и не совсем труда, но это всё-таки исключение, так как в основном жертвами преступников являются простые люди, а не всесильные власть имущие) других людей, принося своим жертвам только горе, а иногда и смерть.

Также интересно глубже понять с кем имели дело и кому противостояли правоохранительные органы Российской Империи, молодой Советской Республики и современной России. Показать людоедские принципы бытия уголовного мира, и лишить его романтического флёра "святых" девяностых годов.

И первый рассказ, представляемый Вашему вниманию, из воспоминаний выдающегося отечественного детектива, действительно ничуть не уступающего знаменитому Шерлоку Холмсу, только с той разницей, что Аркадий Францевич Кошко, начальник Московской сыскной полиции и заведующий всем уголовным розыском Российской Империи, был реальным человеком, а не выдуманным персонажем.

Итак, перейдём к первой истории...

Весной 1910 года от агентуры петербургской сыскной полиции поступили сведения о слухах, что недавно умерший поручик Преображенского полка Бутурлин умер не без посторонней помощи.

В первую очередь полицейские обратили внимание на отношения в семье новоиспечённого покойника. И, стоит отметить, что семейство не подкачало.

Выяснилось, что родители покойного (генерал Бутырлин и графиня Бутырлина) вполне состоятельны, а сам почивший поручик являлся главным наследником всего их завидного состояния.

У поручика Бутурлина была также сестра, у которой имелся супруг - некий Обриен де Ласси и сын.

Ищи того, кому выгодно, говорит известная латинская пословица. И, нужно отметить, что в 99 % случаев это выражение работает как надо и сильно помогает следствию.

Так вот, в случае смерти поручика главным наследником становился следующий старший в роду, а именно: маленький Обриен де Ласси, сын сестры.

Сам супруг сестрицы покойного поручика, Обриен де Ласси, слыл человеком не бедным, но изрядно запутавшимся в многочисленных своих финансовых предприятиях и делах.

Всё это насторожило полицейских. И, как выяснится в дальнейшем, вовсе не безосновательно.

Далее выяснилось, что Обриен де Ласси заботливо рекомендовал покойному поручику "замечательного во всех отношениях" доктора Панченко.

Панченко, в свою очередь, был крайне примечательным персонажем. Он проживал совместно с некой дамой по фамилии Муравьёва, которая всячески эксплуатировала благоговеющего перед ней доктора и даже била его и выкидывала из дома на улицу, если он не приносил ей достаточно денег.

Также полицейским удалось узнать, что незадолго до знакомства с поручиком Бутурлиным доктор Панченко ездил в чумной форт для работы в лаборатории. И в это же самое время из этой лаборатории бесследно исчезла колба с чумными бациллами.

Учитывая внезапную заботу, проявленную господином де Ласси к своему покойному шурину, имеющуюся материальную заинтересованность и весьма подозрительную личность доктора Панченко, полиция арестовала обоих персонажей.

При вскрытии трупа покойного поручика было установлено, что несчастный скончался не от заражения чумой, а от заражения крови. Таким образом, только что нащупанная версия с чумой отпала.

Но если Обриен де Ласси упорно отрицал свою причастность к гибели шурина, то доктор Панченко оказался не таким упёртым и через месяц пребывания под арестом признался в совершении преступления.

Панченко рассказал и об организаторе убийства - Обриене де Ласси. Как и следовало ожидать, запутавшийся в своих финансовых делах Обриен решил наложить руку на наследство семьи своей супруги и подговорил доктора за пять тысяч рублей помочь своему шурину освободиться от оков этого полного страданий мира, убив последнего.

Сначала Панченко собрался ввести шприцом больному хронической болезнью поручику Бутурлину содержимое той самой украденной "чумной" колбы, но потом решил, что безопасней будет умышленно загрязнять шприц, чтобы вызвать заражение крови.

С упрямой настойчивостью зловещий доктор всё больше и больше загрязнял иглу шприца, чтобы преодолеть сопротивление сильного организма несчастного поручика. И в конце концов добился своего.

Вслед за жутким признанием последовал громкий судебный процесс. Инициатора убийства Обриена де Ласси приговорили к бессрочной каторге, а его подельника, доктора Панченко - к пятнадцати годам каторжных работ.

Подытожим.

Преступление удалось обнаружить и раскрыть благодаря следующему:

- Агентурная работа.

- Поиск среди тех, кому выгодно (бенефициаров преступления).

- Грамотная работа с подозреваемыми.

Ниже приводим текст признания доктора Панченко, адресованного в форме частного письма начальнику петербургской сыскной полиции В.Г. Филиппову:

"Да. Я убил его. Мой грех. Но сможете ли вы понять все те душевные переживания, весь тот тернистый скорбный путь, которым я дошел до этого. Мне думается, что нет. Вы не поймете меня хотя бы потому, что редкому человеку выпадает несчастье быть обуреваемым тем страшным чувством, что люди банально называют любовью, не имея, в сущности, о ней никакого понятия. Да, я любил, любил каким-то демоническим чувством. Все мною приносилось ей в жертву: я работал, как вол, я сокращал до минимума часы отдыха и сна, я втаптывал в грязь мое имя и честь и, наконец, совершил убийство, смертельно ранил свою совесть - и все для того, чтобы на приобретенные этим тяжелым путем деньги хоть несколько скрасить ей жизнь. На себя я мало тратил: ходил обтрепанным, в истоптанной обуви. Но зато за все лишения получал, как высшую награду, ее ласку. Вы, обыкновенный, здоровый человек, не поймете того трепета, той жадности, с какими я ожидал этих ярких минут. Впрочем, минуты эти редко мне выпадали на долю. Обычно меня держали в черном теле: кормили остатками с "господского стола", ночевал я часто на полу, у постели, вместе с ее любимой собачкой. Но не все ли равно. Лишь бы быть вблизи от нее, лишь бы дышать одним воздухом с нею. Я любил ее и ласковой и гневной; сладостно было ощущать, как ее розовые ногти впиваются тебе в лицо и безжалостно рвут твою старую кожу. Да, я любил ее так, как нынче уж не любят. Что значит блажь прожигателей жизни, бросающих легко добытые миллионы на женщин.

Что значат ревнивые убийцы и самоубийцы, действующие обычно под влиянием аффекта. Как малокровно их чувство по сравнению с моим. Да знаете ли вы, что приди моей святыне мысль об измене на моих глазах, я благословлял бы имя того избранника, сумевшего доставить ей хотя бы минутную утеху, ибо, повторяю, любовь моя не знала жертвенных границ. Я долго ждал и мучился в тюрьме; не страх перед наказанием, не строгости тюремного режима, ни даже тень моей несчастной жертвы отравляли мне покой, - нет, а мысли лишь о ней. Мне думалось: неужели же она меня оставит в столь грозную минуту моей жизни. Ведь знает же она, что пара теплых строк или призрак хотя бы и отдаленной заботы и участия были бы достаточны, чтобы поддержать мои слабеющие силы. Но дни текли: ни весточки, ни слуха... И пал я духом. Теперь мне все равно. Тюрьма, петля и каторга страшны для тех, кто уязвим в своих переживаниях; при наступлении же душевного паралича нет более ощущений, нет прошлого, нет будущего, как нет и настоящего...