В Правительстве сейчас рассматривается проект Стратегии развития строительной отрасли до 2030 года, который разрабатывался уже довольно давно. Отрасль остро нуждается в таком документе. Но, хотя над Стратегией работали лучшие специалисты страны, к ней остается целый ряд вопросов. Понятно, что критиковать всегда проще, чем делать, но не могу не высказаться.
Главное, чего мне не хватило в проекте Стратегии – указания конкретных проблем, которые планируется решить в ходе ее реализации.
Меня беспокоит, что с самого начала целью Стратегии названо «развитие конкурентоспособной строительной отрасли...» Но проблема конкуренции с иностранными строительными компаниями едва ли встанет перед нами в ближайшие 10 лет, уж точно не на федеральном уровне. А еще большее усиление конкуренции между и без того загибающимися российскими компаниями, работающими на грани окупаемости, приведет не к развитию отрасли, а к монополизации рынка.
Причем монополизации не лучшими компаниями, а теми, кто занижает цены и, в итоге, плодит недострой. Вместо дешевизны на стадии конкурса правильным было бы добиваться завершения работ качественно и в срок. А это решается не путем конкуренции, а, наоборот, через создание системы защиты от демпинга. Тем более, что далее по тексту Стратегии мы увидим планируемый рост рентабельности как один из целевых показателей.
Принципы, положенные в основу Стратегии, очень хороши. Например, достоверная статистика, завершенность (предотвращение и ликвидация «долгостроев») или принцип «можешь не регулировать – не регулируй». Разве что меня удивило утверждение «развитие отрасли ведет к росту компетенций» – по-моему, тут перепутаны причина и следствие.
Зато очень радует идея типизации на базе технологий информационного моделирования — если я правильно ее трактовал. Мы все можем наблюдать плоды типизации советских времен: унылые районы, целиком состоящие из одинаковых зданий, иногда еще и построенных без учета реальных геологических и атмосферных условий. А вот типизация на уровне унифицированных библиотек укрупненных блоков-элементов в ТИМ (BIM) на стадии проектирования была бы уместна. Это облегчило бы жизнь всем – проектировщикам и сметчикам, экспертам и заказчикам, снабженцам и непосредственно строителям на площадке. Чем больше элементы, из которых состоит объект, тем этих элементов меньше и тем проще с ними работать.
Целевые индикаторы программы, верные по выбору параметров (хотя мне все же не хватило ряда критериев – например, объемов незавершенного строительства и количества обманутых дольщиков) мне представляются недостаточно масштабными.
Например, в документе планируется, что доля проектных организаций, применяющих BIM, через 10 лет дорастет только до 50 %. Это означает, что оставшиеся 50 % проектировщиков через 10 лет окажутся неконкурентоспособными. Более того, при современной скорости развития технологий за это время в мире могут появиться принципиально новые технические решения – а мы даже на BIM к тому моменту не перейдем...
А вот цель удвоить объем инвестиций мне представляется опасной с той точки зрения, что при существующей скорости и качестве освоения средств их некому будет осваивать, к тому же такой рост автоматически приведет к сопоставимому росту незавершенки.
Объемы жилищного строительства, согласно Стратегии, должны расти. Это отвечает требованиям Национальной программы, и по плану уже к 2024 году каждый россиянин будет обеспечен 30 квадратными метрами жилья. То есть гипотетическая семья из трех человек будет жить в 90-метровой квартире. Наверное, стоит спросить у молодых россиян, которые будут формировать спрос на жилье к 2024 году, нужны ли им на самом деле эти метры, или они планируют быть мобильными, жить, например, в коливингах, а деньги тратить на путешествия и прочие радости жизни?
Я не знаю ответа на этот вопрос, но если окажется, что вновь построенное в огромном количестве жилье не найдет покупателей (а это более чем реально, особенно вдалеке от городов-миллионников), то тогда через десять лет отрасль будет ждать кризис масштаба, способного серьезно задеть экономику страны.
Мы уже более 15 лет безуспешно пытаемся строить социальные объекты опережающими темпами – то есть до ввода в эксплуатацию жилья. Возможно, стоит поставить целью увеличение объема строительства школ, больниц и других объектов социальной инфраструктуры?
Переход к строительному инжинирингу в качестве «Цели инновационного развития института строительной экспертизы» представляется мне нереалистичным, если учесть специфику экспертных организаций и точное значение слова «инжиниринг». А вот строительный и ценовой аудит для экспертизы – вполне реальные задачи, которые отвечают потребностям и государства, и заказчиков, и застройщиков.
И я бы отдельно отметил, что надо наконец перестать требовать от экспертизы снижения сметной стоимости проектов. Это не может и не должно быть самоцелью. Задача экспертов – обеспечить качество и безопасность объектов, а необходимость снижать стоимость любой ценой конфликтует с этой задачей и в том числе приводит к росту незавершенки.
Большой раздел документа посвящен вопросам развития системы образования с целью разобраться с дефицитом кадров. И это, пожалуй, первоочередная задача. Ведь отсутсвие квалифицированных кадров в первую очередь связано не только с качеством образования.
Давайте воспользуемся инструментом бережливого мышления «5 Почему?» и выявим корневую причину дефицита специалистов:
- Сегодня люди просто не хотят работать в строительстве. Почему?
- Потому что, занимаясь, например, программированием, можно заработать на порядок больше в более комфортных условиях. Почему?
- Потому что на стройке имеет место низкая рентабельность, и, как следствие, неконкурентные зарплаты, привлекающие в основном жителей ближнего зарубежья. Почему?
- Из-за высокой конкуренции между строительными компаниями и приоритету дешевизны над качеством.
Действительно, необходимо обеспечивать возможность повышения рентабельности, чтобы компании могли повышать зарплаты и обеспечивать лучшие условия труда. Только после этого развитие образования сможет оказать свой несомненный положительный эффект.
И еще меня удивило, что технология бережливого строительства, которая применяется во многих передовых странах для повышения эффективности работы и снижения затрат, но мало известная в России, почему-то не попала в поле зрения авторов документа. Наверное, это следствие того, что у нас о нем можно в лучшем случае прочесть в научных журналах, и о термине «бережливое строительство», похоже, не слышали за пределами академических кругов.
Сейчас, как я уже говорил, Стратегию рассматривают в Правительстве России, и туда, наверное, еще можно внести изменения и поправки. Очень надеюсь, что составители документа воспользуются этим шансом. Они провели титаническую работу, будет жаль, если какие-то возможности ее улучшения будут упущены. Стратегия слишком важна для строительной отрасли, а отрасль – для страны, чтобы это допустить.
