Сегодня мы узнали, почему Хезер прячет лицо под платком – там, на набережной, возле Памятника, Которого Нет, когда мы вышли из кафе, Которого Тоже Нет, и внезапный порыв ветра вырвал у меня из рук путеводитель – разлетелись все дома, перемешались все улицы, город перевернулся, опрокинулся сам на себя. Ветер хотел задрать подол Каролы, но у Каролы не было подола, она была в брюках, и ветер злился, что не может ничего сделать. А вот Хезеру не повезло, ветер сорвал с Хезера платок, тот самый черный платок с лица Хезера, и вот тут-то мы узнали, почему Хезер прячет лицо.
Я обернулся – мне уже не было дела до потерянной карты – я посмотрел в лицо Хезера, я ожидал увидеть что-то ужасное, воображение уже готовило самые жуткие картины. Вместо этого увидел довольно приятное лицо, худощавое, с заостренным носом, именно так я воображал себе лицо Хезера по его телосложению, и глаза у него были именно серые, как я и представлял. Карола тоже посмотрела, испуганно ойкнула, тоже не ожидала, что там, под платком будет все нормально.
Мы спохватились – когда завыли сирены, когда засигналили все камеры на площади, когда показали красную степень опасности – я вообще первый раз такое видел, красную степень опасности, даже когда загорелся автобус, показали желто-оранжевую степень. А тут красная степень, темно-красная, переходящая в черную.
Потом были полицейские машины, потом были люди в форме, скрутили Хезеру руки за спиной, поволокли в кабину, допрашивали, потом выпустили, долго извинялись, Хезер кивал, ничего, ничего, видно, ему это было не впервой. Карола подала ему черный платок, Хезер смутился, он всегда смущался, когда Карола ему чем-то помогала.
- А почему так получилось?
…спросила Карола. Спросила у меня, не у Хезера, почему-то постеснялась спросить Хезера.
- Ну, может, он натворил что-то… не знаю…
Я хотел добавить – убил там кого – не добавил, это уже было лишнее, говорить Кароле, что Хезер кого-то убил.
- А почему не арестовали тогда?
Повисает молчание, беспомощно болтает крыльями.
- Ну… значит, не в этой реальности.
- А что, так бывает?
- Ну, конечно, бывает. Я в Норвегию когда ехал, меня на границе арестовали, я в панике, за что, почему… потом разобрались, что я в соседней реальности в Норвегии ограбил кого-то, с хех пор в розыске… ничего, разобрались…
- А он что-то серьезное сделал, если вот так… в платке… и камеры красное показывают?
- Ну… видимо, да…
- Слушай, я первый раз такое вижу, чтобы камеры красное показывали…
- Я тоже.
- А ты можешь как-нибудь спросить у него потихоньку?
- Постараюсь.
Тишина снова повисает в воздухе, допивает за нас остатки кофе.
Пару раз я пытался узнать у Хезера, почему так – осторожно-осторожно, намеками-намеками, о таких вещах в открытую не говорят. Потом все разрешилось само собой, если это можно назвать – разрешилось, когда сидели в небольшой компании, обсуждали что-то, и кто-то (какой-то господин в клетчатом) заявил во всеуслышание, что этих вот, которые в других вариантах сделали что-то, их и здесь тоже изолировать надо, да и вообще казнить, а то ведь не бывает так, чтобы человек в одном варианте преступник, а в другом паинька. Вот после этого Хезер с грохотом отодвинул кресло и вышел за дверь, в ночь, в улицу, в туман – тут бы для большего антуража нужен был дождь, но дождя в этот вечер не было. господин в клетчатом тут же бросился за Хезером, начать орать какие-то извинения, ну что вы, я же не про вас совсем, мы же вас сколько лет уже знаем, вы же… мы же… да вот если меня проверить, я тоже, может, там, что-то натворил, ну что вы, Хезер, что вы из такой мелочи трагедию делаете, да я знаю, что это ваша трагедия… Под конец, чтобы успокоить Хезера, господин в клетчатом попросил меня проверить его самого, господина в клетчатом, а то мало ли что. Я проверил, дернул же меня черт проверить вот так, публично, при всех, показать всему сборищу, что клетчатый господин в какой-то там реальности уничтожит весь мир, вот так, ни больше, ни меньше. Клетчатый господин смутился, покраснел, забормотал что-то, что вот теперь понятно, почему камеры на него реагируют желтоватым светом. И снова все косо посмотрели на Хезера, потому что уж если человек уничтожил мир, а камеры на него смотрят желтым, то, что должен натворить Хезер, чтобы камеры ощеривались красным, кроваво-красным. Я попытался возразить что-то про расстояние между вариантами, если вариант близко, так он и отображается больше – но кажется, у меня ничего не получилось…
- А можешь сказать, что Хезер?
…спросила Карола.
- Не могу.
…ответил я.
- А почему так?
- А потому что. Не положено.
- Ну, пожа-а-а-луйста, ну не узнает же никто…
- Слушай, я, по-твоему на нарушителя закона похож? Вот так вот просто по чужим данным шариться, да? Ясно сказано, проверять варианты только с согласия самого человека…. Хочешь, про тебя проверю…
- …нет, про меня не надо, про Хезера…
- Нельзя про Хезера.
- Ну, пожа-а-а-а…
- …у самого Хезера спроси, если так надо…
Карола обижается, Карола уходит куда-то с Хезером, я говорю себе, что на обиженных воду возят. Я хочу посмотреть варианты Каролы, где она выходит замуж за Хезера, где она выходит замуж за меня, где… Я не могу этого сделать, я не могу этого увидеть.
Карола пропадает – на день, на два, на три, я пишу ей какие-то сообщения, она не отвечает, наконец, я намекаю, что знаю что-то про Хезера. Мы встречаемся у меня дома, Карола разочарованно фыркает, у-у-у-у, поду-у-умаешь, подружку свою убил, за подружку убитую красная степень не будет, там другое что-то. Я соглашаюсь, может, где-то что-то еще, чего я не вижу. Знаешь еще что, говорю я, знаешь, а бывает такое, что камеры реагируют не на то, что сейчас, а на то, что потом будет, ну это я не про Хезера, это я так, вообще, в принципе, теоретически, ну мало ли…
…ну ты понимаешь, это же вообще незаконно, говорил Хезер, мне отказали, вот так, без объяснения причин отказали, фифу какую-то взяли вместо меня расфуфыренную, я зря, что ли, столько лет учился, зря, что ли? Только тогда я спохватился, что у Хезера есть какая-то специальность, профессия какая-то, что Хезер – это не только черный платок на лице… Ты бы поговорил с ними, сказал Хезер, ты бы сказал им, что они не имеют права вот так, из-за того, что у меня красная степень, мало ли, я же ни в чем не виноват. Он первый раз заговорил про красную степень, раньше он вообще никогда не упоминал свой черный платок и свое лицо, скрытое от видеокамер. Да ты подожди, не кипятись, сказал я, с чего ты вообще взял, что виновато твое лицо, мало ли, может, навыков не хватило, ты вообще кто? И мне как-то неловко стало, что я до сих пор не знаю, кто Хезер, что он архитектор, вернее, мог бы быть архитектором, если бы не черный платок на лице, если бы не вой сирен, если бы не красная степень опасности. Я продолжал что-то говорить в утешение, уже не помню, что, а потом Хезер спросил меня, а что будет в вариантах у Каролы, ну я знаю, без согласия Каролы нельзя смотреть, ну а все-таки, да никто не узнает, никто-никто, а мало ли, а вдруг она где-то твоей женой будет, а где-то моей, а где-то…
Я начинаю врать что-то, что со мной она не будет ни в одной из реальностей, а с Хезером очень даже во многих, кстати, что ты медлишь, ты бы попробовал в нашем мире, а вдруг получится. Я могу только догадаться, что Хезер бледнеет, под платком не видно, бормочет что-то, да на что он ей сдался, этот Хезер, который даже лицо свое показать не может. Я продолжаю настаивать, говорю что-то, что лучше попробовать, чем потом всю жизнь жалеть. Когда Хезер встает, платок снова падает с его лица, Хезер закрывает лицо ладонями, я помогаю, сейчас, сейчас мы тебя спрячем, - камеры не видят лица, но уже настораживаются, принюхиваются, чуют, что-то не так…
.
- …приезжай.
Даже не сразу узнаю по голосу, кто это.
- Э-э-э… Карола?
- Приезжай… скорее… - не говорит, шепчет, голос плачет, его хозяйка, наверное, тоже.
- А… ч-что…
- Ты что… приехать не можешь?
- Могу… а случилось-то что?
Наконец, Карола рыдает в голос:
- Да ты приедешь, черт возьми, или нет?
.
…смотрю на залитый кровью пол, на чугунное изваяние какого-то готического собора, он стоял на столе, это я помню, вот здесь, даже след остался, чистый, без пыли, прямоугольник, Карола убирать в доме не любит, у Каролы творческий беспорядок, она сама так говорит…
- Х-х-х…. х-х-х-х…
Карола силится выговорить – Хезер, не может, смотрит на меня, хипит….
Выдыхаю.
- Не говори. Ничего не говори…
Поворачиваю убитого лицом вверх, камеры тут же взрываются воем сирен, загораются кроваво-красными огнями…
…черный платок в луже крови…
…подтверждено подозрение, что убитый не мог совершить, а должен был совершить…
- …да здесь это было!
Да не могло этого здесь быть, ты сама-то подумай, как набережная в центре города, а?
Собираем карту, которую ветер вырвал у меня из рук, Карола ставит набережную в центре города, говорит, что река была там же, в центре, так что все правильно.
Потом Карола звонит какому-то Стефану, нет-нет, ты обязательно приходи, да как нет, ты у меня свидетелем на свадьбе будешь, потому что я так сказала, вот почему…
В половине первого Карола идет спать.
Вхожу в приложения, в свои настройки, снимаю красную степень с фотографии Хезера. Роюсь в телефоне Каролы, ищу этого Стефана, хочу влепить ему красную степень, нет, рановато, погорячился, ладно, пусть будет желтая с легким оранжевым оттенком, едва уловимым, потом посмотрим, что за Стефан такой, куда перевести цвет, ближе к зеленому или красному…