Мы привыкли что священник принимает исповедь. Но жизнь иногда складывается так, что и священнику требуется и утешение и ободрение.
Я сидел в кресле и читал. Потребность в чтении, наверное, вошла в привычку еще со времен обучения в Семинарии. Не сказать что книгу, лежащую возле меня, я не открывал раньше. Она была прочитана несколько раз. Но каждый раз, перечитывая книгу открывал на ее страницах что-то новое, на которое в прошлые разы не заострял внимания. Это была книга Сергея Фуделя «У стен Церкви». На этот раз я остановился на заметке о причащении умирающего священника отрекшегося от сана в годы хрущевских гонений. Непостижимо, как при одних условиях одни отрекались от сана, а другие не вылезали из ссылок и лагерей. Мои невеселые размышления были прерваны внезапно ворвавшимся телефонным звонком. Звонили с неизвестного номера.
«Отче благослови! Это Илья Б....! Мы в одном классе в Семинарии учились, и жили в одной комнате».
Память возвратила меня в далекие годы обучения в Семинарии. Перед глазами стоял веселый шутник и балагур Илья Б. В свободное время он всегда пропадал с друзьями в городе помогая бесчисленным пожилым бабушкам-прихожанкам. Отчетливо запомнились его горящие глаза, когда он мечтал как пойдет миссионером-проповедником, куда-нибудь в таежные глубинки России. Помнится перед окончанием Семинарии он постригся в монашество и приняв сан священника куда-то уехал. И вот он на связи и просит встретиться:
«Давай в какой-нибудь кафешке пересечемся?».
Голос Ильи вернул меня к действительности.
«Нет, давай-ка лучше ко мне» - ответил я.
«Ты где, я за тобой заеду?»
Договорившись о месте встречи и о приметах, я приехал и стал ожидать. Через пару минут ко мне подошел мужчина. Я с трудом узнал в нем Илью. В светской одежде, без бороды, сутулившись передо мной стоял он - Илья. Весь его облик говорил о том, что жизнь его здорово потрепала. Нет, он не был похож на спившегося и опустившегося человека. Но глаза... Вместо некогда горящих глаз Ильи-семинариста, я увидел глаза уставшего, и ко всему безразличного, человека. Ничего не расспрашивая мы поехали ко мне домой. Быстро собрав ужин мы сели за стол и Илья начал свой рассказ.
После окончания Семинарии он, молодой иеромонах, был направлен на один захудалый приход. Со свойственным ему оптимизмом и ревностью он начал его возрождать. Стал вести воскресный лекторий для взрослых, привлекать молодежь. Устраивать лагеря и походы. Вскоре был назначен руководителем епархиального отдела по делам молодежи. При этом оставаясь настоятелем кладбищенского храма в 5 километрах от ближайшего населенного пункта. Казалось бы открываются новые возможности для реализации планов, но увы. Одни только пустые обещания. Весь штат отдела был в одном лице, и вся деятельность заключалась в постоянных командировках на бесчисленные семинары, съезды, конференции. И отчеты. Постоянные отчеты о результатах поездок. Вскоре вновь прибывший архиерей назначил на эту должность своего племянника.
«А знаешь, что больше всего меня поразило?» - грустно спросил Илья.
«Это ситуация когда секретарь епархии попросил предоставить отчет для патриархии. Я честно написал что, смог сделать и что в моих силах, и предоставил секретарю»
«Ты каким шрифтом напечатал отчет?» - недовольно спросил секретарь епархии.
«Возьми и напечатай шрифтом покрупнее, а то он у тебя тоненьким получился!!»
«Ну скажи для чего это? Кому это надо?» - горячился Илья.
Я молчал. Видно что накипело на душе.
«Но почему ты в мирском и без бороды. Ты в сане?»
«Нет, В храме где я был настоятелем на кладбище прихожан очень мало. Зимой мы очищали снег перед входом в храм, а за храмом прохода нет. Там могилы подходят вплотную к зданию. Во время оттепели, когда храм был закрыт в будний день, на кладбище приехали проведать могилки сын директора одного из крупных заводов. С ними был ребенок. Мальчик лет шести. Он бегал по сугробам вокруг храма, пока родители были на могилках. В это время снег сходит с крыши храма и заваливает ребенка. Когда родители кинулись, мальчика нигде не находили. Стали разрывать сугроб и с третьей попытки нашли. Он задохнулся под снегом. На следующий день все областные газеты пестрели заголовками, что в храм ходить опасно. Что люди пришли в открытый храм, стали перед входом в храм перекреститься, а на них сверху упала глыба снега. Ну и все в этом роде... Вызвали к архиерею который сказал: «Ты настоятель, и руководитель юридического лица, с тебя и спрос. Епархию не приплетай. Я должен отреагировать на сообщения в СМИ».
Потом вызвал председателя церковного суда, юношу лет 20 с небольшим, и сказал, что я должен быть запрещен в священнослужении. Далее был церковный суд, где подобрали статью по которой обязаны выполнить волю архиерея. Далее был суд гражданский. Дело то закрывали, то вновь возобновляли. В итоге приговорили к двум годам условно. По статье «Причинение смерти по неосторожности. И самое печальное, что от епархии на суде никого не было. Ни адвоката, ни собрата Вот так вот».
«Но запрет это же не лишение сана» - сказал я задумчиво, выслушал рассказ.
«Да -это не лишение сана. Но понимаешь, в тот момент что-то рухнуло в моем мировоззрении. Все, что копилось годами, вырвалось наружу. Нет, я не хамил, и не перечил решению церковного суда. Просто в мировоззрении что-то надорвалось. В Семинарии я понимал что мы именно служим Богу. Одни в одном качестве, другие в другом. Но все служим Христу, а здесь... Короче ушел я из священства. Поначалу не мог даже в храм приходить. И самое главное - не было человека который бы остановил меня от этого рокового шага. Я стал жить мирской жизнью. Не в смысле грешить и гулять, нет. Просто стал посещать храм как мирянин. Враг плотно взял меня в оборот. Нашептывал, что в церкви все такие, женись и живи нормальной жизнью мирянина. Ходи в храм, работай, воспитывай детей. И я женился. Совершил страшную роковую ошибку, я предал монашеские обеты и стал Иудой».
Слезы катились по щекам Ильи.
«Помнишь о. Артемий Владимиров, в первом классе дал нам семестровое сочинение на тему: Иуда и Христос? Он мне тогда за него пятерку поставил. Такая вот пророческая тема... Стал искать работу, а с семинарским дипломом нигде не берут. Хотя и признают что образование хорошее. Вот так я оказался без работы и без образования. Уехал в другой город, где меня не знают.
Спустя некоторое время устроился снова в храм алтарником. Но вновь назначенный благочинный сказал прямым текстом:
« Я должен знать все, что происходит на приходе. Будешь мне докладывать. Тогда будешь получать нормальную зарплату. Иначе я твоих детей кормить не собираюсь»
«Ну как же так? Ответь?» - глядя мне в глаза воскликнул Илья.
Я молчал. Что я ему мог ответить? Невольно вспомнился эпизод, который я читал незадолго до этого у Сергея Фуделя. Церковь это не стены и иерархия. Это Дух Божий и глава Церкви не архиерей, а Христос. Но это Илья и сам знал не хуже меня. Знал, но не почувствовал. Не нашлось человека, который бы в трудную минуту искушения поддержал и направил бы его. Ведь на таких горячих, неравнодушных священниках и держится церковь и против них в первую очередь и воздвигает борьбу враг человеческого рода. До теплохладных врагу дела нет. Никто ему не подсказал что вера, это прежде всего доверие Богу. Надежда на Его Промысел. А сейчас это человек, с горячим сердцем и с желанием послужить церкви и людям, вынужден быть расстригой, презираемый высшим начальством, и своими собратьями священниками. Сто раз прав отец Андрей Ткачев говоря, что он бы долго отговаривал желающего принять священство.
«Знаешь о чем я больше всего мечтаю?»-со слезами спросил Илья.
« Отслужить за Святым Престолом Божественную Литургию. Мне даже часто по ночам снится, что я служу Литургию. Во сне понимаю, что не могу, не имею права, и просыпаюсь в слезах». Илья зарыдал. Что я ему мог ответить. Я просто обнял его, прижавши к груди, и тихо помолился: «Укрепи и помоги тебе Господь!»
