В конце 1943 года Государственная комиссия приняла несколько вспомогательных аэродромов для воздушной трассы Аляска — Сибирь, по этому маршруту советские лётчики перегоняли американские самолёты для фронта. О строительстве аэродрома в с. Нижне-Илимске сохранились воспоминания.
Романова Евдокия Варламовна:
В мае 1943 года Нижне-Илимский район получил задание Государственного Комитета Обороны построить аэропорт. Создан был штаб. Это было настоящее сражение. Из 28 колхозов окрестных деревень по разнарядке райкома партии и райисполкома в его строительстве участвовали 700 колхозников и трудящихся района. Произведено свыше 80 тысяч кубометров земляных работ вручную, лопатами и носилками. Каждый день кишело людьми летное поле, расширялось… Бывало, дождь, грязь, но люди до ночи бились, выполняли по две нормы. Молодежь ходила на работу строем, с лопатами на плече, как с винтовками. 23 октября аэродром был принят в эксплуатацию. Эскадрильи самолетов заправлялись горючим и шли на запад.
Анисимов Владимир Васильевич:
— Зимой 1943 года приехали в Нижне-Илимск военные и объявили: к лету надо построить аэродром. Место приглядели быстро — подошла просторная луговина, земля колхозов «Советы» и «Красный Октябрь». Оперативный штаб возглавил первый секретарь райкома партии Янович Иван Федосеевич. За мобилизацию рабочей силы отвечала председатель райисполкома Романова Евдокия Варламовна, а за организацию соцсоревнования — редактор районной газеты «Илимский партизан» Норкин Николай Архипович. Снабжение горючим (а его для заправки самолетов требовалось много) возложили на начальника участка «Якуттранса» Юмашева Петра Степановича. Из Иркутска прибыл инженер Подашев Яков Матвеевич — он стал руководить строительством и позже был назначен начальником аэропорта.
Начальство все сделало верно: и рабочую силу мобилизовало, и соревнование организовало, и сроки наметило. На Первомайский митинг народ явился уже одетый по-рабочему, с лопатами и топорами. Особенной агитации не потребовалось: даже малые дети понимали, что это — нужно для Победы.
Работа началась. Без выходных и праздников. А ведь еще были посевная и уборочная: работу на полях-то никто не отменял. И пока самые крепкие пахали и сеяли, на аэродроме их подменяли старики. Самое поразительное — то, что аэродром был готов досрочно — на целых сорок дней!
Погодаева Таисия Ивановна:
— По вечерам принимала военные сводки Совинформбюро — это для газеты «Илимский партизан», чтобы все население района знало. А когда аэродром сдали в эксплуатацию, то и сводки погоды для авиадиспетчеров. Хотя нижне-илимская взлетно-посадочная полоса была запасной, самолеты садились здесь довольно часто. Однажды ночью разбудил прокурор. Пришли на рацию. Прокурор запросил в Иркутске санкцию на арест заведующего местным финотделом, которого подвела несдержанность. В аэродромной столовой была перегородка (летчики питались отдельно, по особой норме). Заврайфо возьми да скажи вслух: мол, там — обед из трех блюд, а у нас — жидкая баланда и сто граммов хлеба. Кто-то донес. И человек сгинул в лагерях.
Лыков Владимир Борисович:
— Почему-то хорошо помнится, что всегда хотелось есть. На работу выезжали к семи часам утра, из дому с собой и брать-то нечего. Ну, кто хлеба ломоть, кто пару огурцов. На всю бригаду колхоз давал ведро муки. Бывало, овсюга даст, а там больше половины — мякина, остатки колосьев да стеблей. А иногда и пшеничную давали. В обед соберемся, женщины напекут лепешек: вкуснота!
На окраине Нижне-Илимска, за околицей, ворота закрывались, чтобы скот в поле не ходил. Вот вечером уже, когда свою норму выполнишь, едешь потихоньку до этих ворот и все боишься: вдруг Подашев, начальник наш, окликнет и назад завернет — такое бывало…
Ступин Илья Григорьевич (в 1943 году было 14 лет):
— У въезда на стройку стоял большой щит. Нарисовано: черепаха, пешеход, лошадь, мотоцикл, машина, поезд и самолет. Утром на щите отмечали, какой колхоз, на чем едет. Председатель чешет затылок:
— Ребятки, вы чего на лошадь-то пересели? Что, на самолете не хотите? Давайте-ка нажмем, чтобы к вечеру картина поменялась…
Нажимали. «Меняли картину». Ближе к полуночи возвращались в село, в дом, где определили на постой. Что — люди, если даже лошади уставали так, что тащились еле-еле, а корм жевали, будто через силу. В шесть утра — подъем, и к восьми часам — снова на стройку.
Сейчас даже вспомнить страшно, сколько земли мы перевернули. Если ямка, то ее нужно было засыпать, если бугор — сравнять. Мальчишки были возчиками на телегах, а женщины работали лопатами, таскали грунт на носилках. Еще одновременно строили служебные помещения. А потом из Илимска по реке стали прибывать бочки с бензином. Мужики сколотили из бревен рамы, в которые закатывали бочки и эти плоты волочили по воде. Соорудили самоходную баржу с мотором и автомобильной кабиной. Эту баржу окрестили «пароход «Юмашев» по фамилии начальника участка «Якуттранса»…
Зырянова Раиса Андреевна (была массовиком в клубе):
Клуб назывался «Заря». Был рояль и художественная самодеятельность. Иногда на аэродроме скапливалось самолетов до двух сотен. Летчики ночевали в своей гостинице. И, конечно, ходили в «Зарю». Там — танцы под патефон. Они пили спирт. И ухаживали за девушками. Те романы были мимолетными. А страсти — нешуточные: «выяснения отношений» с местными нередко заканчивались драками. Иногда доходило и до стрельбы. Некоторые девушки хранили фотографии. А одна даже родила ребеночка...
Из рассказов старожилов п. Березняки
Черемных Иван Иннокентьевич:
Мы, ребятишки, на лошадях возили древесные отходы. Прилетит, бывало, целая эскадрилья. Самолётов тридцать. Они над аэродромом кружатся, по одному заходят на посадку. Пока все сядут, часа два пройдёт. У нас в это время никакой работы нет. Лошади боятся гула самолётов: ржут, визжат даже, падают на колени. Мы, как увидим самолёты, так сразу начинаем лошадей распрягать и на поводу их стараемся держать. Повод делаем подлиннее, чтобы лошади нам ноги не оттоптали. Бабы помогают. А однажды прилетело много военных. На них не солдатская, а генеральская форма. Сказали, что генералов перебрасывают с севера на фронт.
Петрусёва (Толмачёва) Нина Николаевна:
Война застала нас в деревне Романовой. Тятя работал ветврачом. Ещё до войны для ветлечебницы в колхозе построили новый хороший дом. В нём и квартира для семьи ветеринара была, в ней мы и жили. А в 1942 году тятю забрали на фронт. Нас из этого дома выгнали, а дом увезли в Нижнеилимск на строительство аэродрома. И стали мы ходить по чужим избам: мама и пятеро детей.
Казарина (Перфильева) Александра Васильевна:
Было мне 16 лет. Отправили нас аэродром строить в Нижне-Илимске. Была у меня одна-единственная юбка. Поставили меня доски шкурить. Прошоркала я юбку. Сдвинула на бок и ходила рукой прикрывала. Одной девчонке отправили из дома суконный платок. Перепутали и он мне достался. Сшила я из него себе новую юбку.
Нижне-Илимский аэродром сохранял военное значение до 1947 года. Потом сюда стали приходить рейсовые Ли-2, Ан-2, Ил-14. А однажды приземлился, словно прощаясь, реактивный Як-40, и было это уже перед затоплением, когда народ стал уезжать, а в небе стояли черные дымы от сжигаемых изб.
В 1974-м Илим вышел из берегов, поднялся и размахнул вширь.
Литература:
Денискин, М. И. По следам пропавшего "Бостона". — Иркутск: Издание ООО "Артиздат", 2006. — 376 с., ил.
Перфильев, Ю. П. На фронте и в тылу. — Железногорск-Илимский: Издательство "Поликом-Плюс", 2015. — 200 с.: фото.
Воспоминания жителей поселка Березняки записаны и предоставлены заведующей Модельной библиотекой поселка Кисель Татьяной Анатольевной; фотографии из архивов "Газеты Приилимья", Бубнова Анатолия Степановича, Шестакова Николая Александровича.
