Было чуть за полдень, когда знакомый черный «седан» медленно въехал в железные ворота загородного дома. Передние его колеса, замерев, постояли немного на приподнятом бортике подъездной дорожки. Водитель «седана» кивнул молодому человеку в рабочей одежде смотрителя и плавно повел машину по изгибающейся аллее «Пайнчестера».
Он подъехал к гаражу, выключил зажигание и вошел в большой дом через боковую дверь. Направившись сразу в помещение клуба, он дернул шнур звонка, извещая о своем прибытии. Не заставив себя долго ждать, в комнате появилась высокая рыжеволосая женщина. Дежурная улыбка сияла на красивом лице.
— С-сержант?..— неуверенно протянула она, ища глазами кого-то еще.— Ч-что собственно...
— Что я делаю здесь? — улыбаясь, закончил он за нее вопрос.— А вы не догадываетесь?
Сразу стала заметна неискренность ее улыбки. Рыжая нервно засмеялась и сделала нерешительный шаг к нему.
— Мици говорила мне, что вы просто дьявол,— проговорила она, но голос выдавал явное чувство беспокойства и неловкости.— Полагаю, вы — то есть, ты...
Он отступил, отстраняя ее руки.
— Дело не в этом,— сказал он.
— Так чего же вам надо? — произнесла она, не скрывая испуга.
— Я хочу, чтобы вы увели отсюда всех, а то они, пожалуй, подгорят здесь немного.
Некоторое время хозяйка непонимающе смотрела на него.
— Что, в доме пожар? — запинаясь, спросила она, наконец.
— Скоро начнется,— заверил Болан.— Давай, выводи их. И побыстрее.
— Вам лучше поторопиться,— мягко посоветовал он ей.— Через тридцать секунд этот дом превратится в факел. Уведите всех отсюда.
Болан бросил горящую газету на пол возле оконных занавесок и тут же зажег другую. Выйдя тем же путем, каким зашел, Болан сел в машину и подъехал к воротам.
— В доме пожар,— сообщил он «садовнику».
Тот бросил на него удивленный взгляд, потом повернулся, чтобы посмотреть самому. Увидев огонь, бросился к горящему зданию.
— Такие старые дома горят быстро,— сказал самому себе Болан. Усмехнувшись, выехал за ворота и двинулся по дороге вдоль изгороди. Метров через сто он свернул на обочину, остановил машину, аккуратно подогнав ее к самому заграждению, и заглушил мотор. Перегнувшись к заднему сидению, он достал «марлин» и, выйдя из машины, перелез через изгородь, легко спрыгнув вниз с перекинутой через плечо винтовкой. Следя за домом и подъездной аллеей, Болан подобрался к небольшому холмику и залег, настроившись на терпеливое ожидание.
В проеме ворот показался лимузин, он медленно, будто в силу инерции, двинулся вперед, остановив передние колеса на выступающем бортике. Болан уже различал тех, кто сидит внутри. Впереди рядом с шофером разместился Туррин. В человеке за рулем Болан узнал одного из телохранителей, который присутствовал на встрече у Симора. На заднем сидении находились еще два человека, лица которых Болан не видел.
Мак дал выстрел по передним колесам машины, когда она остановилась на сигнальном бортике дорожки, и сразу же послал пулю в ветровое стекло, метя между двух сидящих людей. В искателе оптического прицела перед Боланом быстро мелькнуло испуганное лицо Туррина. Задняя дверца распахнулась, и на дорожку, шатаясь, выбрался крупный мужчина. Болан сокрушенно поцокал языком; этим приветственным залпом он вовсе не собирался пока наносить вред людям.
Новые выстрелы из тяжелого оружия глухо прокатились по окрестности. Полицейский выскочил из машины и бросился в сторону горящего дома; вся толпа теперь прислушивалась к этому грохочущему аду. Болан хмыкнул и еще раз выстрелил по машине, застрявшей в воротах. Водитель пытался сдвинуть ее с места на простреленных колесах.
Болан мысленно отметил крестиком место, где должен помещаться карбюратор, и дважды выстрелил в него. Машина сразу затихла; капот взметнулся и осел, вывернувшись набок, языки пламени вырвались изнутри. Все дверцы автомобиля широко распахнулись, люди, обезумев, выскакивали наружу и бросались прочь. Болан ждал этого. Вытаскивая оружие из кобуры, один из полицейских уже бежал к вспыхнувшему лимузину.
Поднявшаяся суматоха, бесспорно, играла на руку Болану; пока еще никто не понял, откуда ведется огонь. Он решил использовать этот переполох на полную катушку, извлечь из него все, что можно, и дал два выстрела по патрульной машине, выведя из строя два ее колеса. Женщины поспешно покидали поле боя, в панике разбегаясь кто куда, машина начальника пожарной команды также осела, лишившись двух покрышек.
Болан вскинул винтовку на плечо и, пригнувшись, побежал к ограде под прикрытием холма. На первый раз хватит, решил он. Ему пришлось залезть на дерево, чтобы перебраться через изгородь и спуститься на крышу своей машины. Сложив «марлин», он сел за руль. К месту происшествия уже тянулись любопытные, несколько машин приткнулось на повороте дороги. Болан промчался мимо въезда в загородный клуб и с довольной улыбкой на лице взял курс в другой загородный район, к дому Лео Туррина.
Он преодолел это расстояние минут за двадцать и точно в два часа дня стоял перед входной дверью. На звонок откликнулась темноволосая женщина лет тридцати. Она улыбнулась, когда Болан назвал себя, и пригласила его войти. Он вежливо отказался и, стоя на пороге, попросил ее кое-что передать мужу.
— Вам известно мое имя, не так ли? спросил он.
— О, да,— заверила она его.— Вы правда не хотите войти? Я не знаю, когда...
— Нет. Честно говоря, я и не надеялся застать Лео дома,— быстро проговорил Болан.— В общем-то, я совсем недавно с ним расстался. Я забыл передать ему очень важную вещь, а поскольку оказался поблизости, подумал, что смогу сделать это через вас.
— Взять бумагу и карандаш? — улыбаясь, предложила она.
— Нет, это нетрудно запомнить,— сдержанно ответил Болан.— Скажите ему, что железный мужик разорвал договор, и что я мог бы вернуть ему его долю сегодня днем, но решил, что с этим можно подождать день.
— Думаю, я... запомню,— сказала женщина, с любопытством глядя на Болана.
— Прекрасно. И напомните ему, что я вполне мог бы вернуть эту долю также его Жене и детям.— Болан улыбнулся.— Это очень важно передать ему. Не забудьте.
Милое личико омрачилось.
— Мистер Болан, я... что-то...
— Не беспокойтесь, это своего рода шифр. Лео поймет, что он означает.
— А, хорошо,— ответила миссис Туррин. Болан повернулся, направляясь по ступенькам вниз. Она прошла вслед за ним.— Э... мистер Болан... простите мою навязчивость, но... в каких вы отношениях с моим мужем?
Он обернулся к ней с любезной улыбкой.
— Разве он не говорил вам? Разве вы не знаете, чем занимается ваш муж, миссис Туррин?
— Ну, в общем, конечно, знаю,— легкое облачко сомнения на миг притушило свет в ее глазах. Оно появляется уже не в первый раз, подумал Болан.— Но у него столько интересов. Я... просто спросила...
— Какие у меня могут быть с ним общие интересы? — закончил за нее Болан.
Женщина кивнула. Любопытство на ее лице смешивалось со смущением. Болану очень не хотелось наносить ей удар. Она казалась ему милым, приятным человеком. Но имелись соображения и поважнее, поэтому он сказал:
— Я служу у него в вооруженной охране.
—Разве вы не знали, что ваш муж мафиози? — спокойно спросил он.
— Кто? почти выкрикнула она, лицо ее исказила гримаса боли и ужаса.
— Думаю, в ваших венах достаточно итальянской крови, чтобы представить себе что это такое, миссис Туррин,— произнес Мак Болан.
Ни разу не обернувшись, он сошел с лестницы и сел в машину. Когда он отъезжал, женщина все еще стояла в дверях, застыв в неподвижности и закрыв лицо руками. Болан вдруг почувствовал себя величайшей скотиной в мире. Он вздохнул и направил черный «седан» к загородному дому Уолтера Симора. Что ж, драка есть драка. Тут как на войне.
Священная война не ведает морали. Важно лишь, кому достанется окончательная победа — добру или злу. И все, что противостоит мафии, является, следовательно, добром. Линия фронта видна наглядно. А в битве единственная мораль - драться изо всех сил, стоять насмерть, когда атакует враг, и решительно переходить в наступление, как только придет время. Таков моральный кодекс солдата. А Мак Болан был солдатом.
Он посмотрел на часы. Если транспорт ходит нормально, то он доберется до дома Симора к трем часам. Эта схватка, несомненно, обещает быть интересной. Земля содрогнется, и это сотрясение должно дойти до самого нутра мафии, до высокого совета, до отцов семейства. Возможно, ему удастся сокрушить их дом.