Приступы неврастении у Марии Ивановны заставляли некоторых учителей из соседних классов прибегать, прервав уроки, чтобы её успокоить.
Особенно страдал учитель истории. Когда за стеной у математички наступал очередной припадок, он сразу начинал заикаться, нервно чесался, говоря, вероятно, это следствие её споров с сотрудниками НКВД относительно ревизионизма математических постулатов. А физик предложил в качестве эксперимента её внезапно напугать, чтобы решить проблему методом психического воздействия, ссылаясь на прочитанную в одном из журналов научную статью, где говорилось, что внезапная атака может прижечь оголённые нервные рецепторы.
Однажды он, подкравшись сзади, взял её холодной рукой за шею. После этого случая они оба исчезли из школы. Та, оказалась в спецлечебнице, а физик лечил руку, которую она серьёзно прокусила. Его разбирали на педсовете. В оправдание он говорил, что принёс себя в жертву физическим страданиям, чтобы избавить других от страданий душевных. Некоторые педагоги его поддержали. Мученика оставили, влепили строгий выговор с формулировкой – За недостойное педагогу поведение как домогательство к коллеге противоположного пола. В школе на него бросали косые взгляды. После того как уборщицы прошипели ему вслед ох кобель! – физик уволился. Его фотография на стенде «Наши ветераны» сняли. Долгое время стенд с пустым местом в галерее лиц выглядел покалеченным. Позднее этот недостаток устранили, поместив портрет учителя труда, про которого ходили упорные мнения, что прежний кобель был в сравнении с этим маленьким щенком…
- Школьные годы – лучшие годы. – Анна торопилась сказать своё мнение. – Правда. Тогда мы ещё не понимаем, что это наше первое рабочее место, что вообще нужно работать, нужно содержать себя, родных..Понимание приходит позже. Я в школе не блистала. Скорее я её посещала, чем училась. Учителя часто менялись. Учиться не хотелось. Из подруг была только Элла. Полное имя Эллада. Родители у неё работали в Африке, в Замбии. Отец служил военным советником. Она жила там с ними три года. Рассказывала про свою тамошнюю жизнь, показывала много фотографий, альбомы с национальными парками, водопад Виктория – они ездили к нему. Шум от падающей воды слышен за десятки километров.
Вот тогда и появилось желание туда поехать. Молодая была, глупая. Думала, выйду за иностранца – жизнь повернётся. Потом так и случилось. Повернулось всё непонятно чем и куда! Мать предупреждала: «Куда ты, дура, едешь»! Но вот захотелось! Как же! Засвербило аж до расчёса. Насмотрелось дитятко мультфильма про лягушку-путешественницу – я лечу, куда хочу…Прилетела… из одного болота в другое. Думала, что история не про меня. Что уж со мной такое не пройдёт, что умная! Потом, конечно, жалела. Тысячами наши доморощенные лягушки и даже жабы полетели за границу, в края неведомые – без денег, без знаний, без ума. Видела потом русских, но не часто. Ни у одной, как мне показалось, не сложилась жизнь. Только в Роттердаме удалось встретить девицу, которая прилично устроилась. Мужик её торговал мебелью, а у других, как у меня, то врач, то инженер, да ещё сотню лет доучивались, то зоотехник, то агроном, и все большей частью не европейцы. После школы окончила разные курсы – вождения, кройки и шитья, парикмахеров. Кое-что потом пригодилось во время скитаний. Многому уж пришлось обучаться самой.
Без профессии крайне крайне тяжело. Это я поняла, к сожалению, когда вышла замуж за студента-африканца. По-другому было не уехать. Кому я там нужна? Эту ошибку исправляю до сих пор, столько лет прошло…Но зато судьба мне подарила встречу с тобой. Подруг настоящих у меня никогда не было. – Анна тепло обняла Лену, плотно, с чувством, прижала к груди.
– Одно время после школы я увлеклась идеей стать стюардессой. Представляла себя в форме среди лётчиков – всё так чинно, аккуратно, элегантно. Вежливое обращение, галантность экипажа и прочее. Не знаю почему, но затем мне разонравилась эта мысль. Или работа показалась беспокойной, или что-то в ней было от беготни официанток. Думала, что будут хватать за руки, щипать за зад. Есть такие хамы – напьются и начинают нервы мотать пошлостями. Дураков не сосчитать сколько. Мне рассказывали случай, когда один такой во время полёта надел пальто, шапку, шарф – подходит к стюардессе и говорит, что на следующей остановке сходит…
Ставьте большой палец вверх, оставляйте комментарии, делитесь публикацией с друзьями, если изложенное пришлось вам по душе и не забывайте подписываться на канал, чтобы успеть за следующими историями.