Он никогда не думал, что будет служить в разведке. Простой татарский паренёк Ибрагим Хатямович Аганин, родился в небольшом селе Сургади. Был отдан на воспитание в семью дяди. Дядя Алексей Николаевич Агишев, будёновец, ветеран Первой Конной, верный ленинец, хорошо знал немецкий. Именно он настоял на обучении Ибрагима в немецкой школе. Он был уверен, владея немецким языком, в будущем юноша сможет помочь немецкому пролетариату освободиться от ярма Гитлера и капиталистов.
С языковой практикой в городе Энгельс, где проживала семья Агишевых, проблем не было. И Ибрагим к окончанию школы свободно владел немецким.
В 1940г. юноша поступил в Московское высшее техническое училище имени Баумана. Однако, окончить образование, ему удалось только после войны. 23 июня 1941г. Ибрагим ушёл добровольцем на фронт.
Здесь толковый парень быстро оказался среди разведчиков. Здесь же он стал Игорем Харитоновичем. Командир обоснованно окрестил его наново: Длинное у тебя имя, Аганин. Пока прокричишь, предостерегая от опасности, немец трижды выстрелить успеет. И-бра-гим – три пули! Будешь у нас Игорем!».
Разное было в судьбе разведчика и выходы в тыл противника и захват языка, окружение, прорыв, ранение. Курсы разведчиков в Куйбышеве. В 1942 г. лейтенант Аганин под Сталинградом вывел из окружения группу наших бойцов. Будучи старшим по званию, принял решение пробиваться к своим. В форме убитого немецкого офицера с его документами, изображал, будто бы ведет советских военнопленных. Так и вышли прямо в расположение своей части.
Смекалистого парня решили использовать с большей эффективностью. Его начали готовить для агентурной работы в тылу противника. Отличное знание языка ещё не давало шансов выжить. Необходимо было многое знать о простом немецком быте. Проколоться можно было на чём угодно. На незнании кинофильмов, анекдотов, на элементарных мелочах. Десятки агентов провалились просто на использовании мундштука при курении. Кто то, проваливался в обычном умывальнике, умываясь под струёй воды, а не в тазике.
Поэтому Аганина поместили в лагерь военнопленных, подвели к прибалтийскому немцу лейтенанту Отто Веберу. Тот до 1941г. жил в СССР, тоже имел лёгкий акцент. Но главное немецкое командование не знало, что он в плену и до этого он служил в абвере переводчиком. Постепенно лейтенант Аганин вжился в шкуру врага, знал его семью лучше, чем свою. Время было крайне ограниченно. Ведь не мог немецкий лейтенант окруженец разгуливать по Сталинградской степи месяцами.
Перед нашим разведчиком стояла задача организовать в г. Сталино сбор сведений о противнике. При переходе линии фронта новый Отто Вебер провалился под лёд. Но это даже сыграло на руку. Когда выбрался к немцам, попал в госпиталь. Там комендант Амвросиевки хороший знакомый его «дяди» который командовал полком под Сталинградом, сообщил лейтенанту, о гибели заслуженного родственника. Он же похлопотал, о том, чтоб Отто Вебер, попал в отдел полевого гестапо ГФП-721 в город Сталино.
Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. На месте явочной квартиры находилась воронка. Для установления связи с центром пришлось использовать своих родственников, которые до этого не то что к разведке, к подполью, не имели никакого отношения.
Со временем лейтенант Отто Вебер обжился. Правда, среди своих «коллег», заплечных дел мастеров, он прослыл трусливым угодливым зайцем. Ему присвоили кличку: «Отто – бумажная мышь». Лейтенант отлынивал от «акций», предпочитал работать с бумагами, правда умел выслужиться перед начальством, или например, достать для товарища белье с убитой, каких ни будь ценных тряпок, для отправки в фатерлянд. Всегда умел одному добыть водки, другого познакомить с веселой компанией доступных девиц, или подбросить что то из неучтённых трофеев.
Как же воротило его - войскового разведчика от всех этих тварей. Трудно представить сколько раз он мысленно убивал каждого из них, а в реальной жизни улыбался и угождал.
Позже он вспоминал о той работе: «Проверяли всех постоянно. Я никогда не хранил ничего секретного. Все держал в памяти. Найти у меня ничего не могли».
И всё же над Отто начали сгущаться тучи. Центр не дал добро на переход линии фронта, а поставил новую задачу.
Поэтому лейтенант Отто Вебер в последней командировке, или по пьяной лавочке, или помогли русские диверсанты, упал с поезда. Лицо было так обезображено, что опознать офицера можно было только по документам.
От этого же поезда отстал весёлый гуляка лейтенант Рудольф Клюгер, который ехал из госпиталя в санаторий.
Там в санатории Рудольф потихоньку превратился в тень полковника Курта Брюннера. Тот так привык к угодливому лейтенанту, что забрал с собой в Крым. Однако разведчику этого было мало, и он сумел при поддержке своего нового шефа снова попасть в отдел полевого гестапо – ГФП-312.
Теперь лейтенант стал вылизывать нового начальника Отто Кауша. Постепенно стал его адъютантом. То как Аганин устанавливал в Крыму связь с центром, достойно отдельной детективно – романтической книги.
Аганин систематически передавал командованию очень ценные сведения. С развитием наступления советских войск связь с центром становилось поддерживать всё труднее. Но разведчик находил всё новые и новые способы. Однажды снова лишившись связи, он завербовал румынского капитана, вынудил его перейти линию фронта, и сдаться советским войскам. С капитаном он передал ряд донесений.
На службе перед Аганиным открывались высокие перспективы. Уже шёл разговор о заброске лейтенанта Рудольфа Клюгера на территорию СССР. Но глупое стечение обстоятельств, встреча с бывшими «коллегами по работе» в Сталино, заставила Ибрагима Хатямовича выйти из игры.
Выдвигаясь в колонне, ночью, во время обстрела наш разведчик ушёл в лес и двинулся к передовой. В окопах офицеру в мундире СС, да ещё говорящему на русском, оказали мягко говоря, не самую тёплую встречу. Несмотря на то, что пленный как потом вспоминал Аганин: «Командиру подразделения настойчиво повторял: мне нужно связаться с офицерами контрразведки, у меня важные сообщения»
Конечно его проверяли, и перепроверяли, но радости от встречи своих не было предела. Ибрагим Хатямович доложил всё, что ему было известно о противнике свои выводы, передал и пояснил ряд ценных документов. А когда всё формальности были улажены вместо распития фронтовых сто грамм, разведчик… Потерял сознание.
Даже такая молодая, крепкая психика, не выдержала. У Аганина произошёл нервный срыв. Парня отправили в госпиталь. Диагноз - истощение нервной системы
После победы Ибрагим Хатямович Аганин демобилизовался. Продолжил и успешно закончил обучение в Московском высшем техническом училище имени Баумана. Защитил кандидатскую, создал семью, работал преподавателем. Но война не отпускала.
Не отпускали картины пыток и допросов советских подпольщиков, невольным свидетелем которых он был. Сердце жгло понимание того, что не все подонки - фашистские прихвостни получили достойную кару. Что судьбы многих героев подпольщиков ещё остались безвестными.
Он создал отряд «Поиск» который по крупицам восстанавливал историю работы подполья. Аганин неоднократно был главным свидетелем обвинения на судебных процессах, над пособниками фашистов. Ведь он лично знал этих негодяев.
Весной 1987г. после возвращения с одного из судов над нацистскими преступниками сердце Ибрагима Хатямовича не выдержало. Война сумела достать его и через сорок три года. Выжгла его сердце.
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА. Если вам понравилась статья, ДЛЯ ТОГО ЧТОБ ЕЁ УВИДЕЛО БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ и для продвижения канала. Пожалуйста, поставьте палец в верх (лайк) и поделитесь ссылкой в вашей социальной сети.
Фото и рисунки с сайта - https://yandex.ru/images/search?text