- Есть тут незамужние? – громко окликает банщица перед началом топки.
Стараясь отвлечь от себя внимание, начинаю теребить кончик махрового полотенца, сидя на нижнем ярусе. Мало того, что неглиже, так еще и без мужа – стыдоба какая.
Банщица замечает мое волнение. Смотрит наискось и приподымает правый уголок рта, посверкивая зубами. Через минуту громко произносит, склонившись над тарой воды.
- Замуж выйти не трудно, да, девки? – спрашивает, глядя на каменные угли, и готовясь поддать пару.
- Главное, не захотеть оттуда уйти, – подхватывает женщина сверху.
- Нет! – раздается бас с третьего яруса, – главное, не захотеть туда вообще идти, – отвечает, кажется, самая старшая из нас.
Парилка тут же наполняется смехом и воздух становится гуще. Женщины потихоньку достают баночки, скляночки, резиновые перчатки с ворсом, деревянные массажеры и пузатые масла.
- У кого эвкалипт?
- Лимон еще нужен! Лимон, у кого?
Баня расширяется в объеме и будто плывет сквозь ароматный хвойный лес. Пар становится влажным и течет по коже струйками воды. Воздух сужается, расширяя сосуды и гоняя кровь по размягченному телу. Мед с солью – все, что для этого нужно. В парилке есть негласное правило: прошлое – за дверь. Настоящее – здесь и сейчас – вот что важно.
- Во-ку, во-ку-у-знице! – запевает банщица.
- Во-ку, во-ку-у-знице! – подхватывают девки.
- Во кузнице молодые кузнецы!
- Во кузнице молодые кузнецы!
- Они! Они-и куют!
- Они! Они-и куют!
- Они куют, пригова-а-а-ривают!
- Молотками прикола-а-а-чивают!
- Пойдём, пойдё-о-м, Дуня,
- Пойдём, пойдё-о-м, Дуня,
- Пойдём, Дуня, во лесо-о-к, во лесок,
- Сорвём, Дуня, лопушо-о-к, лопушок.
И вдруг мы, незнакомые друг другу, женщины разных возрастов и фигур, цвета волос и глаз, формы груди, бедер, ягодиц, становимся – отчего – родней и ближе. Нет здесь места для страха и стыда. Здесь есть только голые мы и густой туманный едкий воздух, которому по большому счету все равно, зачем мы здесь собрались.
- Ох, девки! – громко вздыхает банщица. – За мужа! За секс! За оргазм наш женский! – раздается почти что ее крик.
Я слышу гогот смеха за спиной. Оглядываюсь и вижу ожившие полотна Рубенса: женские пышные тела лениво томятся на пару, как растопленное масло на чугунной сковородке, и вздыхают одна за другой.
- Терпим, – чуть слышно произносит банщица, – терпим, девки...
Скоро Надя, счастливая, отправится к любовнику в Москву, Маша по привычке пойдет солить огурцы, Вера натянет колготки и ляжет спать, Таня начнет лайкать фотки Пети в Инстаграме, баба Рая пойдет получать пенсию в Сбер, а я так и останусь тут, в этой деревянной хвойной бане размером в целую страну. Ведь, как поет один парень: выхода нет. А терпеть так или иначе – придётся.
P.S. фото не будет. Спасибо за понимание.