Синюшных туч раскинув телеса,
Упала ночь, как висельник со стула.
Хлебнули молча сумрака леса,
Река могильным холодом дохнула.
Седое небо, смыв остатки хны,
Себя с востока трауром облило.
Свалившись в омут, рыбий глаз луны
Нырнул на дно и спрятался под илом.
Рукой подать до неба и весны,
Но свечи звезд к чертям задули черти.
А в темноте проснулись злые сны,
Включилась карусель внезапной смерти.
Кто будет сброшен с круга в этот круг?
Кому билет на выход даст природа?
Не знала тьма, где - я, а где - вокруг,
И промахнулась с первого захода.
В молчании клинок свой заточив,
Затмив костер, горевший в пол-накала,
Метнулась вспышкой молния в ночи,
Рубаху тьмы от ворота порвала.
Любой бы ошалел, ослеп, оглох,
И я с испугу выронил берданку.
Но - жив пока, и кажется, здоров...
Соседка ель - до корня, -наизнанку.
Лупил всей дурью в рынду первый гром,
И мир дрожал под гулким жбаном неба,
Весна крутила ветром-топором,
И прочь гнала зимы больную небыль.
Хрустел костями древний бурелом,
Поклоны били сосны вековые.
Там, где апрель не справился теплом,
Останки снега майский ливень выел.
Гроза-гюрза, весны шальная дочь,
Дождем шипела, молнии змеила.
С одра подняв измученную ночь,
Живой водой умыла-отпоила.
И унеслась, пролившись, налегке,
А я стоял, как возле храма нищий,
И все сырые спички тряс в руке
Над безнадежно залитым кос
трищем...
