Обладатель одного из лучших голосов мировой хард-роковой сцены в свои годы находится в столь превосходной форме, что его недоброжелатели просто обязаны заскрежетать зубами и уползти в нору!
Московская промоутерская фирма ROXX Music третий год подряд не отступает от самоизобретенного правила – устраивать в День защитника Отечества или в его канун качественный хард-роковый концерт с привлечением классических имен стиля. На сей раз имя оказалось одно, зато какое – легендарный экс-фронтмен групп Rainbow, The Michael Schenker Group и Alcatrazz Грэм Боннет. В рамках своего нынешнего европейского турне выступает на каждой площадке с местными рок-музыкантами, и Москва не оказалась исключением: впервые на отечественной площадке кавер-группой Greentown была опробована "японско-итальянская модель" аккомпанемента заезжей звезде. И этот экзамен музыканты Greentown выдержали с честью.
Однако концерт был начат новой программой старожилов столичной хард-роковой сцены "Аттака" (бывшая "Атака-М" и "Большой каньон"), а затем на сцену вышли Greentown с собственной программой, состоявшей из кавер-версий Deep Purple, Whitesnake и Uriah Heep. Под эти дивные звуки легко было вспомнить собственную молодость со школьными танцевальными вечерами с аналогичным репертуаром, а созерцание несостоявшегося фронтмена "Арии", вокалиста Андрея "Топора" Храмова (экс-Black Arrow, The Arrow и "Химера") напрочь перечеркивало постулат об отсутствии отличных вокалистов на отечественной хард-сцене. Но все это было только разминкой перед своего рода мастер-классом Грэма – десять классических пьес всех его составов, плюс один номер проекта Forcefield ("Hold On") и кавер-версия The Beatles "Oh! Darling" (с последнего сольного альбома Маэстро "The Day I Went Mad", 1999) лучше миллиона статей доказали публике, что классический хард-рок и его лучших представителей еще ой как рано списывать со счетов. Замечательная вокальная форма Грэма и его невообразимая витальность и энергетика позволили ему исполнить не только непростые "Eyes Of The World" Rainbow и "Assault Attack" MSG, но и крайне неочевидный в контексте сольного концерта "Stargazer", спетый в оригинале Ронни Джеймсом Дио (Ronnie James Dio). И, как и все выступления музыкантов такого калибра, московский концерт Грэма оказался подтверждением простого постулата: если ты относишься к рок-н-роллу серьезно и профессионально, то и возраст – не помеха.
А за несколько часов до концерта нам удалось взять краткое интервью у м-ра Боннета.
PLAY: Как ты отреагировал в свое время на известие, что Ричи Блэкмор (Ritchie Blackmore) желает видеть тебя фронтменом Rainbow?
Грэм Боннет: Я был очень удивлен! Конечно, я представлял себе творчество Ричи в Deep Purple, знал о существовании Rainbow, но не слышал ни одной записи этой группы. Меня в те годы гораздо больше привлекал соул и ритм-энд-блюз. Можешь себе представить, какой это было неожиданностью, когда мой менеджер обратился ко мне с такой новостью. Но я полетел во Францию на прослушивание и, как видишь, не прогадал.
PLAY: Каковы твои лучшие и худшие воспоминания о работе в Rainbow?
ГБ: Лучшее, что я могу вспомнить о своей карьере тех лет, – безусловно, наше выступление на первом фестивале Monsters Of Rock в Кэстл-Донингтоне летом 1980-го. Что же касается моих худших воспоминаний – не удивляйся, но это процесс записи "Down To Earth". Я просто никогда до того момента не пел хард-рок, и мне было очень трудно, тем более что Ричи строго следил за процессом записи вокала.
PLAY: Как ты оказался вокалистом The Michael Schenker Group?
ГБ: Я играл со своей группой концерт в клубе в Лос-Анжелесе, и вдруг туда заявился Кози Пауэлл (Cozy Powell), с которым мы крепко подружились в Rainbow. Он сказал: "Знаешь, Майкл Шенкер ищет вокалиста в свою группу, и он просил меня связаться с тобой". Кози дал мне телефон Майкла, и через пару дней я уже репетировал с MSG. Но и Майкл – строгий руководитель, у него настоящий немецкий характер, и он все время говорил мне: "Ты будешь петь так, а не иначе!" Зато именно в MSG я впервые начал писать песни в стилистике хард-рока.
PLAY: Не кажется ли тебе, что твой собственный состав Alcatrazz был своего рода эталоном хард-роковой группы 80-х?
ГБ: Вполне может быть! Я стремился создать группу с виртуозным гитаристом, которая исполняла бы классический мелодичный хард-рок с неглупыми текстами, и я считаю, что мне это удалось. Да и какой состав 80-х мог похвастаться тем, что в его составе играли последовательно три гитариста-виртуоза – Ингви Мальмстин (Yngwie J. Malmsteen), Стив Вай (Steve Vai) и Дэнни Джонсон (Danny Johnson)? Только Alcatrazz.
PLAY: Легко ли было работать с гитаристом Крисом Импеллиттери (Chris Impellitteri)?
ГБ: Боюсь, что мне всегда трудно работать с гитаристами-композиторами, а в общении с Крисом возникала еще и та трудность, что он вечно играл очень быстро, и для моих вокальных партий в его песнях просто иногда не хватало места.
PLAY: Одним из самых странных проектов с твоим участием была группа Blackthorne…
ГБ: Знаешь, я очень не люблю вспоминать об этом этапе своей карьеры – я потратил на него восемь месяцев жизни и немало денег, а результат оказался разочаровывающим. Дело в том, что лидер Blackthorne, гитарист Боб Кулик (Bob Kulick) – большой поклонник AC/DC, и он очень хотел, чтобы я на записи пел как Бон Скотт (Bon Scott) или Брайан Джонсон (Brian Johnson). Но я-то так петь вообще не могу! Мы записали альбом, дали несколько концертов в Америке, и на этом все закончилось – я и альбом-то ни разу не переслушивал.
PLAY: Что стало причиной сотрудничества с японской хэви-группой Anthem?
ГБ: Исключительно телефонный звонок с их стороны! Я, наверное, очень необычный музыкант – не я ищу работу, а она ищет меня. Но работа с Anthem была разовым проектом: мы записали сингл и альбом, дали три аншлаговых концерта в Токио и… распрощались друг с другом.
PLAY: Как ты пришел к идее работать в этом турне с местными музыкантами?
ГБ: Здесь все очень просто – моя собственная группа Electric Zoo развалилась после нескольких репетиций: клавишник Дон Эйри (Don Airey) ушел в Deep Purple, а гитаристу Дарио Молло (Dario Mollo) интереснее создавать собственные проекты. Вот я и решил работать каждый раз с новыми музыкантами. Пою я отлично, а раз так – то какие попало музыканты играть со мной не будут!
PLAY: Гленна Хьюза (Glenn Hughes) пресса прозвала "голосом рока". А как подобным образом ты мог бы назвать сам себя?
ГБ: Наверное, это журналисты должны придумывать мне прозвища, но, поверь мне, – у меня их в жизни не было. Но если дело доходит до подобных титулов, мне, наверное, следует величать себя "мистер рок-н-ролл"!
• Поддерживайте канал «Говорит Всеволод Баронин» лайком публикации и подпиской на канал. •