Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3 повести "Василиск" в нашем журнале.
Автор: Борис Петров
5.
Минутная стрелка в очередной раз догнала часовую. Без пяти минут одиннадцать. В палату приемного покоя неуверенно пробивался солнечный свет. Буря чуть поутихла, но полностью разгуляться погоде не позволяла.
Пожилая медсестра старательно выводила что-то в карте, то и дело поглядывая в окно, после чего вздыхала и качала головой.
- Так Вы говорите, что видели его? – Врач, не отрываясь от формуляра, обратилась к раздетому по пояс больному.
Мужчина дрожал всем телом, постоянно мотая головой, будто высматривая кого-то. Лет ему было чуть больше пятидесяти, о чем свидетельствовал паспорт, раскрытый на основной странице, из которого врач выписывала данные.
- Валентин Геннадиевич, повторите, пожалуйста, причину Вашего обращения, - врач отодвинула от себя формуляр и строго посмотрела на больного. От ее взгляда он на несколько секунд успокоился, но чей-то кашель из приемного покоя вновь ввел его в параноидальную тревогу.
- Вчера вечером, где-то после девяти, да, новости уже прошли. Значит, я пошел выносить мусор, ну не лежать же ему всю ночь, вот. Так потом пошел покурить, ну дома жена ругает, мол, пахнет и все такое, - врач утвердительно кивнула, приглашая его вновь перейти к сути. – Так вот, у нас там бомж один всегда ошивался, нормальный такой мужик, но вот он мне, значит, подходит, а мы ему помогаем, ну там одеждой, иногда и покормить. Нормальный мужик, судьба тяжелая. Так он, значит, подходит комне и хрипит, сам горячий весь, прям жар от него. Хрипит что-то, не пойму, только повторяет все, да, и пальцем, пальцем мне показывает в район оврага, а у нас там овраг остался, ну, как песок перестали добывать.
- Да, овраг большой, старики про него много плохого рассказывали, говорят, что там демоны живут, - худенькая, чуть сутулая женщина в черном затасканном пуховике подтвердила слова мужа, привставая при каждом слове. Медсестра по-доброму пригласила ее сесть, успокаивая, что доктор опытный, сейчас все найдем, не переживайте.
- Так вот он мне тычет туда, а сам рвет, значит, рвет на себе куртку, майку и как давай кричать. Я смотрел-смотрел, ничего кроме пурги не вижу, а этот, видать, белочка совсем одолела, уже по земле катается, орет дико. И тут я увидел его, огромный такой. Он на меня глазами так шасть, я аж на землю осел, теперь вот, видите, боюсь. Да не за себя, за нее боюсь, за детей.
- А давно у Вас эта сыпь? – врач подошла к нему, пристально рассматривая сильное воспаление кожи на спине, - Больше похоже на ожог, но Вы называете это сыпью.
- Так вот с утра-то и высыпало, и вот, воттут, - мужчина ткнул себя чуть ниже груди.
- А что с Вашим знакомым стало?
- Да шут его знает, он как его увидел, ну, как и я вскочил и как даст деру. А меня сын с женой нашли, так и лежал на земле.
- Хм, это, скорее, и не к нам, ну хорошо, - врач начала что-то опять быстрым почерком заносить в бланк.
- Что, все хорошо? - с надеждой в голосе отозвалась жена, встав со стула и еще больше ссутулившись.
- Надежда Константиновна, определите его в третий бокс, ну, с остальными, пусть ждут. И, пожалуй, Вы пойдете с ним, - врач передала медсестре формуляр.
В дверях появилась фигура веснушчатого парня с небольшой спортивной сумкой. Медсестра поманила его рукой и повела всех троих в боковую дверь, спрятанную от входа белым стеллажом, полностью заваленным папками, коробками с бланками и пустыми стеклянными банками.
Врач потерла пальцами виски. В голове сильно гудело от беспокойного утра. Часы остановились на одиннадцати и, казалось, дальше не хотели идти.
Она подняла трубку и быстро набрала номер. На другом конце отозвались сонные гудки.
- Алло, - ответил недовольный голос.
- Никифорова, приемное. Требуется консультация инфекциониста и психиатра.
- Да помню, что, так срочно?
- Уже шестой случай за утро.
- Есть ординатор и невролог, больше ничего не нашла.
- Давай уже хоть кого, у меня пятьдесят человек в приемной!
Врач сильнее потерла виски, боль все нарастала. Пошарив не глядя рукой в первом ящике стола, она достала изрядно поредевшую пластину с таблетками и приняла две, раскусив их с неприятным сухим треском, от которого обычно передергивает лицо у человека, стоящего рядом.
Стоявший в проеме двери высокий мужчина с уже довольно заметной залысиной нервно дернулся от хруста таблеток и неловко вошел в дверь, стараясь скрыть свое нервное движение.
Врач запила таблетки отвратительной теплой водой, налитой в старый графин, стоявший на небольшом холодильнике с коробками ампул и банками с растворами.
- Я Вас не приглашала, дожидайтесь вызова, - сухо проговорила она, возвращаясь к столу.
Мужчина нерешительно посмотрел назад в приемный холл, где десятки настороженных ушей уже развернули свои РЛС в сторону назревающего стандартного скандала. Видя эти ожидавшие его позорного отступления лица, мужчина аккуратно закрыл дверь, но остался стоять в комнате.
- Яже Вам сказала, что вызову, подождите за дверью, - врач строго вскользь посмотрела на посетителя, попривычке быстро спрятавшись в бланках, но что-то в нем ее насторожило, что-то кольнуло, отчего она быстро взглянула на него еще раз.
- Татьяна Ивановна, - начал он также неуверенно, как и стояла его высокая фигура, склоненная под невидимым валуном на плечах. Он выпрямился и тише с искренними нитками теплоты в голосе продолжил. – Таня, здравствуй.
Татьяна Ивановна вздрогнула, будто увидала приведение.
- Ну, здравствуй, Саша. Время ты, конечно, удачное выбрал, как раз в твоем духе, - Татьяна Ивановна старалась придать своему лицу былую уверенную строгость, но глаза ее предательски подрагивали, искажая мир слезной пеленой радости и отчаянья.
- Это я, Таня.
- Если ты пришел поговорить, то я на работе. Да и о чем нам с тобой говорить?
- Я на прием.
- Хорошо, на что жалуетесь, больной? – голос ее предал, дрогнув в конце фразы, выпуская на волю всю ту тоску, что вновь накатила на нее в эту минуту. Он это заметил и улыбнулся.
- Ты меня, наверно, ненавидишь? Конечно, ненавидишь. Меньше всего я бы хотел доставлять тебе снова боль, но мне нужна твоя помощь.
Татьяна Ивановна посмотрела на него, смахнув набежавшие слезы рукой. Как же хорошо, что никто ее не видит, мелькнуло у нее в голове, но профессиональный глаз уже начал осматривать Сашу.
- А ты постарел, Александр Петрович, - она достала новую пару перчаток из коробки, быстро натягивая их.
- Да, время не щадит никого. Но ты все такая же желанная.
Она довольно улыбнулась, в свои годы она вызывала зависть у многих, даже моложе себя.
- Давно горишь? – она быстро потрогала его лоб, на котором выступавшая то и дело испарина мгновенно испарялась.
-Третий день уж как, меня скорая здесь оставила.
- А почему ты вызвал скорую?
- Я не вызывал, меня на вокзале буквально с путей подняли.
- На вокзале? Ты собирался опять уехать?
- Да. Прошу, пойми меня, в этом городе для меня слишком многое, - начал он, заметив чуть дернувшуюся у нее губу.
- Это не мое дело, - сухо отрезала она, вновь овладев собой. – Снимай рубашку, садисьна кушетку.
Она начала его слушать, сев рядом. Дыхание было затрудненное, но хрипов не было. Быстро осмотрев его спину, она облегченно вздохнула, воспаления не было.
- Ложись на спину, - скомандовала она. Пальпация не выявила тоже никаких отклонений, все было в пределах нормы. Ее всегда раздражалаэта фраза, но сейчас было именно так.
- У тебя что-нибудь болит?
- Особо нет, вот только голова.
- Болит?
- Да нет, не болит. Шалит чтоли. Не знаю, как сказать.
- В смысле шалит? Говори толком.
- Галлюцинации, пожалуй, так вернее.
- Ты пил?
- Я после тюрьмы больше не пью. И не курю, наркотиков не употребляю. Абсолютно чист.
- Ты не на допросе. Кроме головы еще жалобы есть?
Может, тошнит, рвота была?
- Нет, не тошнит, и сердце не болит.
- Хм, - она пощупала его гланды, – когда в последний раз ел?
- Три часа назад.
- Хорошо, одевайся, - она встала с кушетки села за стол, взяв новый бланк из большой стопки с правого края стола.
- Ты даже не спросила о моей страховке.
- А она у тебя есть? Хотя это пока не важно, садись, померим тебе давление. Саша, Саша! – крикнула она, бросаясь из-за стола к падающему обратно на кушетку мужчине.
Сильно ударившись спиной о край кушетки, его лицо исказила гримаса боли, а затем неестественного потаенного ужаса, голова начала конвульсивно дергаться.
- Саша, Саша, что с тобой? – Татьяна Ивановна пыталась поднять его, но тяжелое тело потащило ее вниз, и вместе с ним она рухнула на пол, ударившись головой о железный край кушетки.
Он не отвечал, гримаса ужаса сменилась расслабленным выражением, казалось, он уснул, только неестественная поза говорила о его несознательном забытье.
Татьяна Ивановна тщетно пыталась поднять его, и только вернувшаяся медсестра помогла переместить обморочное тело с пола на кушетку.
- Я сейчас, сейчас, - медсестра засуетилась, набирая один номер за другим. – Везде занято, что ты будешь делать?
- Сами отвезем, - Татьяна Ивановна, оправив халат, начала выдвигать кушетку в сторону от стены, но ей не хватало веса, отчего она сильно скользила по кафельному полу.
Вдвоем они вывезли кушетку из кабинета, толкая ее вперед в сторону реанимации. На мгновенье Татьяне Ивановне показалось, что она потеряла его пульс, это заставило кровь отхлынуть от ее лица. Она надавила сильнее, нет, есть, но еле слышный. Тело ее начал бить нервный озноб. Медсестра, заметившая это, сматеринской нежностью прошептала ей, когда они завозили кушетку в лифт: - Ничего, живой кавалер, все хорошо.
За дверью раздавался детский смех, прерываемый топотом нескольких пар ног. Кто-то усердно стучал в барабан, стараясь попасть в такт, но больше это походило на разбалансированный молот.
Алексей приоткрыл дверь в детское отделение, и в него влетел гомон детских голосов, что-то одновременно кричащих друг другу.
Через пару секунд Алексей получил струю из водяного пистолета ровно ниже пояса, вызвав очередной взрыв хохота детских глоток.
- Ты убит! Ты убит! – кричал ему мелкий пацаненок с почти полностью забинтованной головой.
Неподалеку стояла Анька, что-торассказывая, по-видимому, родителям, но заметив «ранение» Алексея, она хохотала над ним вместе с детьми.
- Я, пожалуй, потом зайду, - быстро проговорил Алексей и закрыл дверь.
Пройдя по коридору до окна, он тщетно пытался вытереть позорное пятно с брюк, но платок только чуть вобрал в себя воду, оставив все же темный след в самом насмешливом месте.
- Ну чего ты? Это же дети, обиделся? – Анька схватила его за локоть, заставляяотвернуться от окна к себе. – Дай посмотрю, да не три, само высохнет. Вот, глянь-ка!
Она распахнула халат, показывая ему практически полностью мокрые ниже пояса брюки.
- Вот видишь, всем досталось!
- Угу, - промычал Алексей, стараясь прикрыть ранение халатом.
- Ты хотел со мной поговорить или просто забежал? – Анька хитро посмотрела на него.
«Витька! – мелькнуло у него в голове, – не соврал ведь, гад!»
- Хотел, но тебе, наверно, сейчас неудобно.
- Я через двенадцать минут пойду на обед, но я не очень голодная. А почему ты не спишь, ведь ты же с ночи?
- Да что-то не спится.
- Опять в своем отделении проторчал!
- Да, но собирался уже пойти, но…
- Так, Леха, жди меня здесь!
Алексей утвердительно кивнул. Анька просияла и побежала обратно в своецарство диких детей.
Алексей прислонился к подоконнику и закрыл глаза. Усталость постепенно начинала овладевать им, перемешивая картинки утра и ночи в невообразимый пирог.
- Не спи, замерзнешь!
Анька стояла около него с бумажным пакетом. Из пакета приятно пахло чем-то сдобным.
- Тебя любят.
- Да, умею втереться в доверие! – воскликнула Анька, беря его под локоть.
- пойдем в столовую?
- Нет, я знаю место получше, Анька заговорщицки улыбнулась, уводя его к лестнице запасного выхода.
Преодолев четырнадцать лестничных пролетов, они вошли в закрытое на ремонт отделение.
- Я думал, что вход сюда закрыт.
- Это-то да, но никто не подумал о запасном, а я подумала.
Отделение было покрыто легким слоем пыли, вся мебель была закрыта полиэтиленовой пленкой, отчего все немного напоминало картины заброшенных замков.
- Посмотри, какой вид! – Анька подбежала к окну, усевшись на подоконник.
Алексей подошел и оперся о подоконник, но тут же одернул, ожидая быть весь испачканным в пыли, но руки были чистые.
- Это мое место, я прихожу сюда, когда мне бывает грустно.
Алексей удивленно посмотрел на нее. Никогда бы он не подумал, что Ане бывает грустно. Ее жизнерадостность надолго заражала его, да и не только его, здоровой порцией энергии.
За окном плыла неторопливо метель, дорисовывая штрихи к своей белой бесподобной картине, нарисованнойна каждой крыше, каждом клочке земли, не скрытым под темным сводом металлических навесов.
- Красиво, – подтвердил он, - вот только что-толюдей нет, да и машин не видно.
- Не важно, ты только посмотри, что у нас есть!
Анька достала из пакета бутылку молока и два больших полуоткрытых пакета с источающими аромат пышными булочками.
- Это нам стрелка принесла. Сильный мальчик, никогда не плачет.
- А что сним, почему вся голова…
- Это игра, он попросил шлем. Лейкемия, он, считай, всю жизнь тут.
- Я не знаю, что на это сказать, - честно сказал Алексей. В сердце, как всегда, защемило.
- Вот за это я тебя и люблю! – Анька озорно посмотрела на него, откусив сразу почти половину булки.
- Аня, я хотел сказать…
- Успеешь, давай ешь! – Она буквально впихнула ему в руку булку, строго погрозив кулаком.
После того, как с булками и молоком было покончено, Алексей почувствовал себя гораздо лучше. Как же хорошо она его знала. Он тайком любовался чертами ее лица, готовясь сказать то самое, что не мог держать в себе уже долгие годы, но каждый раз находил в себе позорно причины отступить.
Аня заметила его взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. Этобыл уже не веселый, озорной взгляд, нет, это был требовательный, волевой взгляд.
Алексей уловил ее настроение, отступать в буквальном смысле было уже не куда.
- Я тебя люблю, Аня, - неожиданно уверенно для самого себя проговорил Алексей. После этих слов он на долю секунд привычно испугался, а что если он ошибается, но тут же его наполнила та самая уверенность, которая позволяет двигать горы, переходить моря, делать признания.
- Я тебя тоже люблю, - Аня потупила взгляд и тихо, немного обиженно добавила, - почему так долго молчал?
Алексей взял ее за руку, она послушно притянулась к нему. С этого момента для них не существовал окружающий мир, погрузившись друг в друга, они не заметили, как к входу в больницу подъехала колонна военных грузовиков. Да и вряд ли кто-то обратил внимание на двух целующихся в белых халатах на двадцатом этаже главного корпуса.
Уважаемые читатели! Согласно правилу платформы Дзен сообщаем, что в тексте упомянуты табак и/или алкоголь, которые могут повредить Вашему здоровью.
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите журнал и автора подарком.