Я любил
сидеть на скамейке в Кинашиши
по вечерам, часов в шесть, когда еще всюду жара.
Не шевелиться, смотреть...
И надеяться: кто-нибудь подойдет, на скамью присядет, побудет рядом со мной...
Не шевелиться, смотреть
на коричнево-черные лица людей,
идущих мимо меня,
медленно,
в гору по мостовой, говоря
на родном языке, на кимбунду.
Смотреть на усталых рабов, живущих в рабской стране, на тех, что идут искать любовь, удачу, забвенье в стаканах дешевого пойла.
Но в пьяной пыли,
по другую сторону смысла они никогда не найдут ни веселья, ни гнева,
ни отвращенья к цепям...
После заката солнца,
когда зажигались лампы, я уходил не спеша.
И уходя, думал о том, что эта нехитрая жизнь годится только для слабых душой, для усталых.
И о том,
что время идти
только вперед.
Законтрактованные
Вереница людей —
а дороге не видно конца.
На спинах —
огромные вьюки.
Робкие взгляды.
Сильные руки.
Запуганные сердца.
Люди идут
издалека.
Потные спины.
Усталые.
Улыбки глубокие, тайные —
каждая
словно река.
Кровь на ладонях
и на плечах.
Где ты,
родной очаг?
Люди, привыкшие спину гнуть, умеющие терпеть...
Тяжек их труд долог их путь.
Одно остается — петь!
Песню
без конца и начала, песню вечную, как молчанье!
Долог их путь, тяжек их труд — но они поют!
Песню обид и невзгод, шатающую небосвод!
Долог их путь, тяжек их труд — но они поют!
Песню боли, песню земли, замирающую вдали!
Долог их путь, тяжек их труд — но они поют!
Тени
По тысячам дорог моих желаний мелькают тени.
Темные. Спешат в Ничто. Зачем?
Чтоб разгадать загадку существованья? Тащат за собой оковы, кандалы, как воин — славу.
И улыбаются легко и тупо.
Кто это?
Люди, что явились в мир,
но не нашли себя. -
Кто это?
Люди,
что прожили единственную жизнь случайно, робко, повинуясь воле чужой, как собственной. Ищу в себе я сходство с ними — в темноту души своей спускаюсь, падаю на дно.
Немая тень — без воли, без желаний, — клубок анестезированных чувств, песчаный пляж, завидующий морю! Надеешься на чудо —
хочешь спать
волной,
и грудью ударять о скалы,
и корабли баюкать на руках, и выносить на берег потерпевших крушение?
Но в мире нет чудес.
Тебе не стать волной.
Ты — равнодушье,
пустыня, мертвый пляж, небытие,
пыль на подошвах времени, бесплодье
и звон цепей, что эхом бьет меня.
Но я — не тень.
А цепи должно рвать,
как подобает человеку.
Должно
не верить в чудо, стать самим собой — волной, несущей корабли надежд.
И пусть уходят тени,
торопясь
узнать у смерти,
что такое жизнь.
Они бегут
за призрачной судьбой.
Я остаюсь
наедине с собой.