Начало 1930-х. Будущий профессор, тогда еще молодой археолог Алексей Смирнов приехал в свою третью экспедицию в Глазов. Там ему рассказали о камне с надписями, который лежит рядом с Чепцой, который очень почитали местные села Гордино.
Смирнов отправляется в Кестым, что рядом с Гордино. Сопровождает его Павел Овчинников, знакомый по раскопкам городища Иднакар рядом с Глазовым. Село татарское и их по татарской традиции поят чаем, а потом переправляют на другой берег, в Гордино. Там, во дворе мечети находится могила неизвестного, но почитаемого то ли воина, то ли хана. Мулла показывает камень с арабской надписью, расколотый на пять частей. Размеры плиты: высота немного более метра, ширина у основания сантиметров 60. Весом более сотни килограммов. Это параллелепипед, грубо обработанный с трех сторон и тщательно отшлифованный с лицевой стороны. Там располагается надпись арабской вязью. Смирнов понимает, что это типичное надгробье мусульманина из Волжской Булгарии, что само по себе удача. И это самый северный такой памятник. Тут молодые люди крепко задумались...
(Подробнее о том, кто жил на берегах Чепцы в районе Гордино и Кестыма в средних веках по ссылке.)
Писатель Александр Мартьянов привел рассказ Павла Овчинникова об этой экспедиции: «И тут у меня возникла крамольная мыслишка – увезти плиту с собой. Алексей Петрович усомнился в правильности такого решения, посовестил меня, но рассудили всё же, что плите здесь не сохраниться бесхозной, а мулла – старик. Стало быть, мы доброе дело сделаем. Сказано – сделано! Были мы молодые – по двадцать лет. И отправились мы в село Балезино в волостное управление за помощью».
Мулла был почитаемый человек, лечил от каких-то психических болезней. Ученые, задумав экспроприацию, отправились в Балезино и обратились в милицию. Там им придали в усиление человека с револьвером. «Ковбой» помог арендовать в Балезино телегу. Стрельба началась сразу по выезде из Балезеино. По пути до Гордино правоохранитель развлекался стрельбой просто так. Однако ограбление кладбища прошло без единого выстрела. Сотрудник органов поигрывал револьвером на глазах у ошарашенных гординцев, а авантюристы от археологии просто подъехали к мечети, стремительно перебросили через ограду куски камня прямо в телегу и укатили, как «Неуловимые мстители» в закат. Опасаясь погони, ехали к ближайшему городу Глазову всю ночь.
Так надгробная плита 1323 года стала объектом изучения академической науки.
Неприятности у «Индианы Джонса» Смирнова все же были. По приезду в Москву археолога вызвали в ОГПУ. Там следователь грозно заявил: «Больше руководить экспедицией не дадим, как зачинщику смуты среди местного населения. Идите!». Ученого какое-то время его отстранили от руководства экспедициями. Но в дальнейшем за Смирнова заступились коллеги.
Будущий профессор отделался совсем легко. Согласно Уголовного кодекса РСФСР 1926 года ему вполне могли бы пришить особую 58 статью, по которой советских граждан расстреливали достаточно регулярно и, иной раз, массово. «Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и существующего на основании Конституции Р.С.Ф.С.Р. рабоче-крестьянского правительства.» — Статья 58 УК РСФСР. Менее тяжкой считалась 165 статья – «Грабеж»: «Открытое похищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего, пользующегося или ведающего им» - от года до пяти.
А навыки владения лопатой археологам могли бы пригодиться где-нибудь на стройке Беломорканала. Его как раз в 1931 году начали строить.
В 2019 году надгробную плиту и множество найденных Алексеем Смирновым артефактов показали в Национальном музее Удмуртской республики имени Кузебая Герда.
Полная версия истории обнаружения памятника в моем материале для информагентства Сусанин.