Общественное мнение представляет себе оголтелых поклонниц танцовщиков как старых дев, лишенных собственной жизни и тратящих последние средства на билеты в театр и на цветы для кумира. Однако вот вам несколько историй женщин совсем другого типа - молодых, красивых, состоятельных светских дам, чья жизнь была совершенно прекрасна, однако они почему-то предпочли потратить ее на служение тем, кем восхищались.
Рудольф Нуреев и его поклонницы
Этот персонаж обладал просто уникальной способностью притягивать к себе толпы почитателей и почитательниц, которые были готовы не только поднести ему цветы после спектакля, но и бегать по его поручениям, обслуживать его в быту и пускать к себе пожить, не ожидая в ответ никакой благодарности и стойко терпя отнюдь не ангельский характер кумира. Перечислить всех просто невозможно, поэтому остановимся на наиболее примечательных случаях.
Поклонницы в Ленинграде
Еще в самом начале творческого пути Рудольф как магнитом притягивал к себе женщин, которые, почти ничего не получая от него, на всю жизнь становились его преданными друзьями: Хозяйка нотного магазина в Доме Зингера (магазин существует по сей день) позволяла ему бесплатно учиться играть на стоящем в магазине пианино (инструмент находится в магазине до сих пор) и знакомила с разными творческими людьми.
Увлекающаяся фотографией студентка-театралка водила Рудика в филармонию, в музеи, помогала бесплатно посещать лекции по искусству в университете, угощала в кафе безденежного студента Вагановского училища.
Еще одна студентка Политехнического института и ее брат-близнец приглашали Рудольфа к себе домой и кормили домашней едой, возили его отдохнуть на родительскую дачу на берегу Финского залива.
Жена Александра Пушкина, преподавателя Рудольфа сперва окружила его материнской заботой, пригласила перебраться из общежития в их с мужем комнату в коммуналке. А потом стала его первой (о которой известно) любовницей. Удивительно, что всего за несколько лет (с начала осени 1955 по июнь 1961) никому неизвестный нищий, но харизматичный студент собрал вокруг такую за свиту из очень разных женщин. Все они души не чаяли в Рудольфе, несмотря на его сложный характер и плохие манеры. И на долгие годы сохранили преданность ему даже после его побега на Запад.
Ли Радзивилл
Родная сестра Жаклин Кеннеди и светская львица познакомилась с Рудольфом Нуреевым в середине 1960-х годов в Лондоне. Это было время “рудимании”, но Ли своим обожанием сумела выделиться даже на фоне остальных безумных фанов и добилась того, что кумир приблизил ее к себе. Она была его постоянной спутницей на приемах, сопровождала в походах по магазинам и аукционам (Ли разделяла страсть Рудольфа к искусству и антиквариату), дарила экстравагантные подарки. Например, золотого орла, усыпанного рубинами и бриллиантами, и огромное украшение в виде креста (его можно видеть на многих фотографиях Рудольфа). В какой-то момент они стали любовниками, и Нуреев даже утверждал, что Ли забеременела от него и сделала аборт. Супруг Ли, аристократ польского происхождения и успешный девелопер с многомиллионным состоянием Станислав Радзивилл, как будто ничего не замечал.
Нуреев обращался с Ли грубо и потребительски - совершенно в своем стиле. Он срывал на ней дурное настроение. Никогда не удосуживался встретить или проводить. Мог запросто оставить свою спутницу одну на приеме или в ресторане, если замечал кого-то более интересного, с кем ему хотелось вот прямо сейчас пойти домой. “Многие скажут, что это не настоящая дружба, - защищала кумира Ли, - но у него просто очень мало времени. На самом деле, он дает мне очень много”.
“Заботиться о нем и защищать его” - так видела Ли свою миссию при Рудольфе.
Дус Франсуа
Богатая светская дама чилийского происхождения полностью помешалась на Рудольфе и превратилась в добровольную прислугу - прислугу, совмещающую обязанности экономки, горничной, шофера, личного секретаря. Вознаграждением для Дус было право присутствовать рядом с кумиром буквально всюду.
Она ездила с ним в отпуск на яхте, и ее не смущало то, что она оказывалась там единственной женщиной в мужской компании определенного толка.
Массажист Нуреева Луиджи Пиньотти вспоминал, что Дус следовала за своим божеством даже в ванную. Естественно, это назойливое обожание раздражало бы любого, а Рудольф Нуреев не отличался большими запасами терпения и несколько раз пытался отлучить Дус от своего двора, и тогда друзья начинали читать ему морали: “Вы должны быть добрее к женщине, которая целиком посвятила себя вам”.
Диана Солуэй в своей биографии Нуреева приводит такой эпизод: однажды Дус везла его на машине и так допекла, что он выскочил из автомобиля и пошел пешком. Однако Дус продолжала ехать на низкой скорости рядом с тротуаром и уговаривала его вернуться в салон.
Фредерик Аштон и его дамы
На первый взгляд, сэр Фредерик не обладал неотразимой привлекательностью и харизмой Рудольфа Нуреева. Но он был в высшей степени умен, культурен и обаятелен, поэтому тоже умел привлекать сердца.
Элис Астор
Представительница прославленного семейства Асторов познакомилась с Аштоном в 1936 году и оказалась сразу очарована им. Его подлинные сексуальные интересы ее не смутили. В их отношениях именно она, хотя и дама, была ухаживающей стороной - посылала Аштону цветы, дарила дорогие безделушки и сопровождала в свет. Со временем она начала одевать его, покупала шелковые рубашки и дорогие костюмы. Друзья сравнивали их отношения с отношениями Чайковского и мадам фон Мекк.
Иногда привязанность Элис становилась слишком навязчивой, и Аштон старался от нее отделаться. Она очень страдала, когда он запрещал ей приезжать к нему на репетиции.
Их общий друг, писатель Гор Видал замечал: “Фред мог быть ужасно грубым с ней и часто доводил ее до слез, но у него была сильная интуиция: он видел, что она хочет именно этого, и вел себя соответственно. Элис нравилось играть роли, и с Фредом она была беспощадно эксплуатируемой, но верной спутницей великого человека”.
Нора Кей
У прославленной американской балерины Норы Кей была толпа собственных поклонников. Эрик Брун, танцевавший с ней в АБТ, признавался, что мог бы влюбиться в нее, а это дорогого стоит. Но ей встретился Аштон, и она стала его фанаткой. Она считала его абсолютным гением. Его мнение о ее таланте было не столь лестным - за глаза он называл ее “балериной одного балета” (имея в виду балет Энтони Тюдора “Огненный столп”, поставленный на Нору). Они редко виделись, потому что Нора танцевала в АБТ и жила в Нью-Йорке, а основным местом жительства Аштона был Лондон, но между ними не прекращалась оживленная переписка, в которой Нора пересказывала театральные сплетни и газетные рецензии на американские постановки Аштона.
Звездный час Норы наступил, когда Аштон влюбился в американского танцовщика Ричарда Берда. Нора свела их, сама привезла Ричарда в Англию и позаботилась о том, чтобы он ответил на чувства хореографа. Без нее между Бердом и Аштоном ничего бы не случилось.
Ее собственные отношения с Аштоном оставались в рамках приличий. Только раз она не выдержала и устроила ему истерику, крича: “Я люблю тебя!” Аштон нежно ее пожурил, Нора пришла в себя и между ними вновь воцарилась спокойная идиллия.
БОНУС: Эрик Брун и его верный агент
Нью-йоркский театральный агент и светский лев Кристофер Аллен познакомился с Эриком в конце 1950-х. Сперва исключительно по работе. Он представлял интересы Эрика перед американскими балетными труппами, согласовывал для него ангажементы и съемки на ТВ. Но вскоре деловые отношения перешли в личную привязанность. Эрик стал бывать у Криса дома, они вместе выпивали, Эрик подолгу жил в его великолепной квартире, когда приезжал танцевать в Нью-Йорк. Чтобы сделать паритяное Эрику, Крис пускал к себе пожить и Рудольфа Нуреева, который был очень беспокойным квартирантом. Также в украшенной подлинниками Матисса квартире Криса жил юный протеже Эрика Кевин Хайген - совершенно бесплатно. Именно Кристофер Аллен устроил партнерство Эрика с молодой и еще не очень известно итальянской балериной Карлой Фраччи — партнерство, ставшее визитной карточкой для обоих.
Крис Аллен был очень удобным для Эрика человеком. Но, как водится, мы начинает что-то ценить, когда теряем это. В середине 70х Кристофер Аллен внезапно ушел из жизни, что, по некоторым свидетельствам, повергло Эрика в большое горе. Хотя до сих пор ему уже доводилось терять друзей, но он принимал это более сдержанно.
