Отныне пигмеи стали именовать себя сахарными пигмеями, и каждое воскресенье устраивали соревнования, на котором любой житель, от мала до велика, мог продемонстрировать почтенному жюри своё мастерство. Условие было только одно – блюдо должны было быть сладким и достаточно большим, так как все члены жюри очень любили покушать. Впрочем, участников всегда было так много, что сладостей хватало на всех без исключения. Победитель получал право быть председателем жюри на следующем конкурсе (что гарантировало ему все самые лакомые кусочки), а также шоколадный кокос – особый сладкий деликатес с кремовой начинкой, на приготовление которого уходило 5 дней непрерывного кропотливого труда у котла и печи. Праздник неизменно заканчивался грандиозным чаепитием и ночным карнавалом с факелами, где каждый пигмей надевал маску своего любимого десерта и в течение нескольких часов непрерывно танцевал. Именно эта традиция, кстати, объясняла то, что, несмотря на невероятное количество сладкого, употребляемого на острове, пигмеи не были толстыми, а их привычка тщательно чистить зубы после каждого приёма пищи позволяла им иметь белоснежную улыбку.
Весть о чудесном острове мало-помалу разнеслась по Сладкому Южному морю, и к нему всё чаще начали приставать заморские пироги, чтобы обменять свои ценные товары на изысканные сладости. Некоторые из них проделывали длинный и опасный путь через бушующий океан, чтобы хоть раз в жизни насладиться настоящими Мангусскими сладостями и привезти своим детям необычный гостинец.
Но не все приплывали на остров с честными намерениями. Однажды к южной оконечности Мангуа пристало сразу 55 пирог, и вооруженные копьями и дубинками дикари с Каменного острова, промышлявшие кражами и разбоем, объявили сахарным пигмеям, что отныне все они пленники.
- Теперь вы будете готовить то, что мы прикажем и продавать ваши сладости за ту цену, что мы назначим, а иначе никому из вас несдобровать, - сказал вождь дикарей по имени Птаха-Птаха. – И вот мой первый приказ – мы желаем съесть огромный ореховый пудинг с шоколадным муссом и джемом. Приступайте немедленно!
- Что вы, что вы, - учтиво ответил мудрый вождь сахарных пигмеев Хани, прежде чем кто-то из его товарищей попытался возмутиться. – Мы сделаем всё, как вы пожелаете. Я лично прослежу, чтобы пудинг был безукоризненным. Кстати, не желаете ли, что бы я добавил туда немного цукатов на тростниковом меду?..
- Хм-м-м... – задумался Птаха-Птаха. – Цукаты я люблю... Добавляй.
- Чудесно, - кивнул вождь пигмеев. – Могу так же порекомендовать к пудингу наши новые кремовые рогалики с заварным кремом и нежнейшие сладкие блинчики с фруктовой начинкой.
- Давайте, - сказал жадный дикарь.
- Могу также порекомендовать наш знаменитый ярусный торт с тысячью вкусов и ....
– Несите всё, что у вас есть, - прервал его грубиян Птаха-Птаха. – И пошевеливайтесь, мы голодны как рифовые акулы...
Вождь сахарных пигмеев низко поклонился и направился на огромную кухню под открытым небом, жестами позвав за собой остальных. Несколько дикарей с дубинками последовало за ними, чтобы пигмеи не вздумали бежать, но те дружно принялись месить тесто и варить крем. Пока дикари слонялись по кухне без дела, Хани незаметно шепнул несколько слов своим соплеменникам, и на их лицах появилась улыбка. Они приободрились и запели весёлую песню, которая помогала работе. Они трудились не покладая рук, и к вечеру приготовили такое количество сладкого, что его хватило бы на три сотни гостей. Дикари набросились на еду, точно звери, отламывая куски пудинга обеими руками и вгрызаясь в торты с головой. Они ели, ели и ели и никак не могли остановиться, потому что в каждую сладость Хани добавил по три капле сока, добытого из косточки плода очень редкого дерева ниергуаге. В небольшом количестве этот сок использовался пигмеями для поднятия аппетита, но все знали, что если выпить чуть больше, то аппетит будет таким сильным, что сколько бы человек ни съел, он не может остановиться и просит ещё. Островитяне обычно разбавляли одну каплю сока десятью вёдрами воды, после чего выпивали по четверти чайной ложки. Правда, Птаха-Птаха, боясь быть отравленным, приказал Хани первым попробовать все блюда, что вождь и сделал, но затем, чувствуя, что в нём просыпается жуткий аппетит, он приказал своим друзьям отвести его подальше в лес и привязать к дереву.
К трём часам утра дикари наелись так, что походили на бочонки, но пигмеи подносили им всё новые и новые изысканные лакомства, и те, не в силах совладать с собой, продолжали есть, пока в буквальном смысле этого слова не лопнули от жадности, и первым был Птаха-Птаха. Только четверым из дикарей удалось взять себя в руки, и они со стонами доползли до своих лодок и уплыли, но шторм не дал им шанса сбежать, и рифовые акулы получили свою часть праздничного угощения... Вождь пигмеев оставался привязанным к дереву ещё 10 дней, так как сок ниергуаге всё ещё продолжал действовать. Хани кричал, что ужасно голоден и умолял отвязать его, но все знали, что делать этого нельзя и потому давали ему только свежие фрукты и поили травяными настоями.
После того случая никто больше не пытался сделать сахарных пигмеев своими рабами и заставлять их делать сладости в своё удовольствие. Да в этом и не было нужды. Островитяне с радостью угощали всех, кто прибывал к ним на остров, ведь только так они могли по-настоящему продемонстрировать способности. Удивление и восторг, читавшиеся на лицах тех, кто впервые пробовал их стряпню, наполнял сердца сахарных пигмеев гордостью. Они были готовы часами рассказывать о своих сладких произведениях искусства и охотно делились секретами своего мастерства с каждым, кто пожелал их узнать. Так же островитяне обожали устраивать соревнование с теми из путешественников, кто до этого дня мнил себя кондитером. Их всех ждала судьба несчастного Дюпри, так как победить сахарных пигмеев, казалось, практически невозможно. Их десерты таяли во рту, их тесто, казалось, могло порхать, точно птица, их суфле было нежнее самого лёгкого облака, что парило в летний полдень над океаном, а шоколад, боже, такого шоколада нельзя было найти даже на всемирно известной фабрике Вилли Вонка. Лишь однажды одному именитому путешественнику удалось заставить пигмеев онеметь от восторга, когда они попробовали входивший тогда в моду европейский десерт, о котором на острове никто никогда не слышал. Речь шла о сливочном мороженом. Примечательно, что когда первый пигмей со снисходительной улыбкой попробовал ложечку незнакомого лакомства, от восторга он упал в обморок, и его пришлось макать в море, чтобы привести в чувство. Путешественника долго носили на руках и даже хотели сделать его королём острова, но он вежливо отказался, так как не желал пользоваться слабостью пигмеев к сладкому. Мороженое настолько поразило островитян, что они немедленно возжелали узнать его рецепт и тут же приготовить себе огромную порцию, но, увы, тут их ждало жестокое разочарование. Как вы уже, наверное, догадались, дело было в том, что на острове всегда стояла тропическая жара и заморозить что-либо не было никакой возможности. Правда, у путешественника была идея попытаться притащить к берегам Сахарного архипелага парочку льдин с Южного полюса, но расчёты показали, что они растают прежде, чем доберутся до Мангу. Огорчение пигмеев, открывших и тут же навсегда для себя потерявших новую чудесную сладость, было столь глубоким, что они впервые за 4 тысячи лет пропустили еженедельный воскресный праздник и не испекли шоколадный кокос.
Путешественник покинул их в смешанных чувствах. С одной стороны, он был рад, что подарил им новый вкус, но с другой, злился на себя, ибо раздразнив аппетит гостеприимных островитян, он не дал им возможности его утолить.
Но он плохо знал сахарных туземцев. Придя в себя, они стали проводить дни и ночи напролёт, чтобы решить проблему мороженого, и ровно через 38 лет, 4 месяца, 16 часов и 22 минуты создали горячее мороженое. Его поразительной особенностью было то, что каждый, кто его пробовал, готов был поклясться, что только что положил в рот горсть сладкого снега с ароматом ванили и горной мяты. Это чувство было настолько сильным, что несколько пигмеев даже ухитрились получить ангину, и вынуждены были ходить среди цветущих пальм в неловко связанных из лиан шарфах, что вскоре превратилось в повальную моду. Также признаком хорошего тона при встрече стало лёгкое покашливание, подчёркивающее высокое социальное положение «больного», так как далеко не каждый островитянин мог позволить себе каждый день лакомиться горячим мороженым. Если же изображать кашель по каким либо причинам было трудно, положение спасал огромный шарф, порой закрывающий голову до самой макушки, делая её похожей на огромное разноцветное осиное гнездо. За неимением на острове шерсти шарфы плели из всего, что попадалось под руку. В дело шли лианы, большие листья, кора деревьев, водоросли и даже вымоченные в воде перья чаек. Особым шиком считалось украсить такой шарф морскими ракушками и мокрым песком. По счастью, такая мода продержалась недолго – всего лет триста, после чего, ввиду крайнего неудобства подобного предмета роскоши, сошла на нет, и только изредка, в особенности на свадьбу, молодожёны набрасывали на свои шеи лёгкие шарфики, сотканные из белых и красных цветов, символизирующие домашний уют и богатство.
Одним словом, друзья мои, - закончил папа, - путешествие на Мангу стоит всех потраченных усилий. Сахарные пигмеи всегда рады гостям, и у них не переводится сладкое. Правда, с недавних пор на острове действуют строгие правила, не позволяющие детям находиться там одним, без родителей, но, уверяю вас, это никому ещё не мешало объедаться им различными вкусностями, запивая их стаканчиком горячего ванильного мороженого, которое отлично утоляет жажду в жаркий тропический полдень.
Папа сделал глоток чая, подхватил с подноса кусок пирога и откусил от него огромный кусок.
- Не хочешь ли ты сказать, - подозрительно спросила мама, - что эти ваши сахарные пигмеи делают пироги вкуснее моих, а?..
Папа категорически замахал руками и промычал нечто нечленораздельное, но совершенно точно означавшее "нет".
- Ну хорошо, - улыбнулась мама, – а то я уж было подумала, не пора ли мне брать билет до Сладкого Моря, чтобы поучиться у островитян, как делать сладкую выпечку...
- В этом нет никакой нужды, – твёрдо заявил папа, откусывая новую порцию. – Пока на нашем столе стоят мамины пироги, любой может почувствовать себя счастливым обитателем Мангу. Верно я говорю?
Конец
