Я смотрела на этих детей и видела в них себя. А они глазели на меня с любопытством и задорно смеялись, болтая о чём-то на языке, который я не понимала. Заиграла музыка и я бросилась танцевать. Женщины из Топе аула тут же поддержали меня и стали показывать движения руками, одновременно с этим подбадривая меня радостными возгласами. Они тоже говорили на непонятном мне языке, но в танце мы очень хорошо понимали друг друга. Потом я увидела каракалпакские костюмы и тут же попросила один из них. Надела безразмерное платье с широченными рукавами, красивый жилет и яркую тюбетейку с помпоном. Если помпон слева, значит замужняя, справа – невеста. Конечно, мой помпон был справа несмотря на два развода за плечами.
Мы все рождаемся одинаковыми. Ни один ребёнок в мире не рождается с мыслью, что новорождённый с соседней кровати не так посмотрел или уж очень громко пукнул. Если мы орём в первые дни и месяцы после рождения, то тоже по одним и тем же причинам. Мы хотим есть, пить, какать, нам холодно, жарко или у нас пучит живот. При этом большую часть времени мы в отличном расположении духа.
В тот день, в самом дальнем ауле Чимбайского района, я как будто стала новорождённой, но только с некоторыми навыками взрослого – я могла самостоятельно есть, ходить и говорить.
Я не могу объяснить, что произошло в моём сознании, но в тот день куда-то исчезли раздражение, желание критиковать, анализировать и вообще много думать.
- Юля, надо поснимать как делают тесто. Это вот на тоооом участке. Тебя отведут.
- А переводчик будет? У меня много вопросов.
- Да, конечно.
Я спешу за хрупкой Назирой, которая сейчас покажет, как правильно делать тесто. На саманной печи во дворе её дома уже закипает в большом тазике тыква, рядом рассыпаны дыни, позади них циновки из камыша, тут же дастархан, станок для изготовления циновок, вокруг гогочут гуси, испугавшись чужаков… На нескольких квадратных метрах кипит жизнь. Мне хочется впитывать её, но я помню, что надо всё снять, потому я стараюсь не сбивать настройки на камере и в своей голове.
- А можно зайти в дом? Мне так интересно увидеть, как вы живете.
- Заходите, пожалуйста. Можете не разуваться.
Заглядываю в дом. Там высоченные потолки, просторные помещения и минимум мебели. На полу и на стенах ковры, тут же старая газовая плита, при входе много разной обуви, поскольку все разуваются, заходя в дом. Понимаю, что сейчас вся жизнь перенеслась на улицу, потому возвращаюсь к тесту. Ба, оказывается, для него ещё нет муки из джугары. Идём делать муку. А мне же важно, чтобы всё было по-честному, чтобы всё было так как они это делают каждый день, а не только в честь приезда иностранцев. Спрашиваю через переводчика, всегда ли они так толкут джугару в ступе, чтобы затем просеять её и удалить шелуху?! Всегда ли Назира вручную перемалывает её каменными жерновами ручной мельницы?!
Да, говорят, мы так делаем всегда. Я понимаю, что врать мне никто не будет и никому бы в голову не пришло специально к нашему приезду поставить у Назиры во дворе мельницу, а рядом с печью здоровенную ступу.
Как вообще мне в голову могла придти мысль, что они будут что-то разыгрывать?! Не понимаю.
Назира толчёт джугару, перемалывает её в муку, снимает тыкву с огня, чтобы на тёплой кашице замесить свежее тесто. А я ловлю себя на мысли: как же хорошо, что я сейчас здесь одна и больше нет ни одного человека с камерой. Какое счастье, что можно молча наблюдать за происходящим и снимать только свои чувства.
Пока настаивается только что замешанное тесто, Назира решает показать мне изготовление циновок из камыша. Она так лихо перекидывает кирпичи, перевязанные толстыми чёрными жгутиками, что мне сначала кажется, что это лёгкая пемза. Уточняю, что это и сколько весит. Оказывается, что это и вправду слегка обтёсанные кирпичи, каждый из которых весит не меньше килограмма. В голове не укладывается, как можно так лихо ими управлять. Пара движений и уложен следующий стебель, ещё несколько манипуляций руками и он «прошит» прочной прорезиненной нитью, а на циновке постепенно проявляется геометрический рисунок. Это удивительно – простые циновки из сухого камыша (или рогоза?!) соединяются нитями так, что сверху остаётся рисунок, напоминающий тесьму.
А вот нас уже зовут обратно, к главной праздничной площадке. Здесь играет музыка и в пыли танцуют дети. Под каракалпакскую музыку стоять невозможно, потому я пускаюсь в очередной пляс в окружении детей. Некоторые женщины присоединяются к нам.
- Ой, идите скорее сюда, здесь петушиные бои.
Бегу смотреть на петухов и только потом обнаруживаю на себе капли их крови. Поверженного петуха с поля боя позорно выносят за лапы, а я только успеваю спросить, не отрубят ли ему башку за проигрыш. Меня успокаивают, что боевых петухов сохраняют, ведь в следующий раз победителем может стать тот, кто сегодня проиграл.
Думаете, во второй половине дня я повзрослела?! Нисколько. Верблюды – моя новая цель. К ним нужно идти пару километров по пыльной дороге?! Да, запросто. В том моём детском состоянии и море по колено, и пыльная дорога – не помеха. Хорошо, что рядом есть взрослые люди, готовые исполнить детский каприз. Чуть меньше километра я успеваю пройти прежде чем рядом останавливается автомобиль. До этого я отказалась от помощи наездника, который готов был подбросить меня к верблюдам на своём лихом коне.
Мы немного кружим по дорогам и вот уже через колючие кусты идём к верблюдам. Кто-то из них лежит на солнышке, кто-то обгладывает ветки, а маленький верблюжонок сосёт мамкино вымя. Я быстро преодолеваю все колючки и уже стою рядом, радостно наблюдая как это бывает у верблюдов. Мне интересно.
Ребята зовут меня, чтобы я сфотографировала их рядом с верблюдом, а он вовсе не против такого расклада. Потом он любезно даёт себя погладить и поцеловать. Правда, в принца он так и не превратился, но мне было достаточно прикоснуться к его кучерявой шерсти и бархатным губам, чтобы испытать тот непередаваемый восторг, который бывает только в детстве.
Этот чудесный день завершился традиционным козлодранием, во время которого я чуть не попала под копыта ретивого коня. Благо, наездник обладал отличной реакцией и быстро свернул в нескольких сантиметрах от меня. Конь зацепил меня лишь своим хвостом.
Рассказывать о впечатлениях, переполнивших меня в Топе ауле в тот день, можно бесконечно, но опыт показывает, что очень длинные истории не читают. Я лишь скажу, что для меня тот день стал настоящим откровением – я не только увидела много красивых женщин и детей, внимательных и заботливых мужчин, отведала новые блюда и выучила танцевальные движения, я по-настоящему окунулась в детство, когда можно всё. Искренне радоваться, наряжаться, баловаться, идти куда захочется, трогать верблюдов, бегать за утками, а это значит быть собой, нисколько этого не стесняясь. Рахмет, Каракалпакии, Топе аулу и всем его жителям!