Героев этого очерка уже нет в живых… Но пусть они останутся в памяти – моей, своих близких; пусть о них прочитает кто-то, узнает, что были они, жили – простые хорошие люди…
По газетной работе и собственному желанию ехал я в деревню Орешник …
Зимняя красота за окном уазика – белые простыни полей, белые кусты и деревья, белые, будто ватные, шапки на крышах домов, белые накидки на черных плечах ёлок…
У Кубенского сворачиваем влево, в сторону Северной Фермы (крупное село, в котором, когда-то была дворянская усадьба и одна из первых в наших местах молочно товарная ферма), к таинственным верховьям реки Вологды.
Хорошо. Хорошо уже от этой дороги, от простора за окном и маленького уюта в машине, от того, как катим мы в своем уазике с горки на горку. И с каждой горки открываются снежные просторы в темной оторочке лесов. Нечастый встречный транспорт: легковой автомобиль, трактор с прицепом, неожиданный велосипедист в шапке-ушанке… Проезжаем тихие, усыпанные снегом деревеньки, проезжаем поселок Остахово… Даже засохшие на корню дылды борщевика вдоль дороги – замечательно прекрасны в искрящихся инеевых накидках. (Знаю, что борщевик – беда наших мест. Но не хочется сейчас думать о беде…)
Вот и Северную ферму миновали. Здесь заканчивается автобусный маршрут из Вологды, и дорога, хотя и расчищена, но уже не так укатана…
Белая лента разматывается под колеса. Черно-белые стены все плотнее сжимают дорогу. Туда ли хоть едем-то?..
Но вот редеют «стены», видны сквозь них заснеженные поляны. Вон и хуторок в три дома справа от дороги – ни тропки к нему… Едем дальше. Вот и синий указатель – «д. Орешник», тут, сразу у отворотки, и деревенька. Колесная дорога приводит нас прямо к крыльцу. Входные двери закрыты, но, по-деревенски, не заперты. С моста, разделяющего двор и жилую часть дома, проходим в избу, в печное тепло… Здесь нас и встречают хозяева…
Я уже немножко знаком с ними по справке предоставленной сельсоветом (да знаю я, что нынче не сельсовет, а "сельское поселение"! но не хочу, не хочу).
«Телегин Далий Александрович, 1940 г.р., уроженец д. Орешник Кубеноозерского района Вологодской области (все 70 лет жизни в родной деревне! – Д. Е.). Ныне – Кубенское с/п Вологодского района. Телегина Тамара Константиновна, 1942 г. р., уроженка д. Куново Кубеноозерского района Вологодской области…
Вся трудовая деятельность Далия Александровича связана с совхозом «Северная ферма», работал шофером. Тамара Константиновна была заведующей детским садом, продавцом…
Практически все, что окружает супругов во дворе и в доме сделано их руками.
В настоящее время в подсобном хозяйстве содержатся: корова, 15 овец, 20 кур. Большой сад, огород. Кроме жилого дома – сарай, гараж, баня, сеновал, колодец…
В хозяйстве имеется автомашина, трактор, плуг, культиватор, косилка и др. Тамара Константиновна занимается рукоделием: шитьем, вязанием…»
Вот что знал я о людях, с которыми и завязался неторопливый разговор в обычной деревенской избе, с хозяйкой-печкой посредине (но, между прочим, и современная стиральная машина в доме, и большой «плоскоэкранный» телевизор)… Со стен глядели на нас фотографии: самих хозяев (совсем еще молодых), двоих сыновей и дочери…
- Речка-то Вологда вон там, - показывает рукой за окно Тамара Константиновна, из Шекснинского района течет, семь километров от нас до истока…
- Сейчас хоть дорогу к нам сделали, а вот пока сорок с лишним годов работал, никакой не было дороги, - вспоминает Далий Александрович, крупный и в свои семьдесят еще крепкий мужчина.
- Кто к вам дорогу-то чистит? – спрашиваю.
- А из Кубенского трактор ходит, совхозный тоже… Раз в неделю в Дектери магазин приезжает, это километр отсюда. Там сейчас пять старух всего… У хозяина машина, так ездит.
- Вы всю жизнь в совхозе отработали? - спрашиваю хозяина.
- Да, в совхозе «Северная ферма». Всю жизнь водителем, ни одной аварии за сорок пять лет. Возил все – лен, скот… Была лесная дорога прямо на Кипелово - (ж/д станция – Д. Е.) - , сейчас уже заросла совсем, оттуда возил корма…Сам и грузил. Сейчас разве поедет водитель без грузчика…
- А вы? – к хозяйке обращаюсь.
- А я двадцать лет работала в детсаде в Дектерях, это центральная большая деревня у нас, а потом десять лет в магазине… Наша округа называлась – «вторая ферма», у нас тут второй участок совхоза был... Шесть деревень в округе было, а народу-то было, народу…
- Мы сейчас ехали, там справа какая-то деревенька, даже дороги нет к ней…
- Это Образцово, моей мамы родина, никто там не зимует.
- А дети ваши где? – неосторожный вопрос задал.
- У нас два сына и дочь. Старший полтора года назад умер. Сын да дочь в Макарове, двадцать километров отсюда. Внук женился, внучки вышли замуж. У дочери трое детей, маленькие еще… И правнучка уже есть, скоро три годика, в Вологде живет… Внук в городе на автобусе работает. Сын и дочь по дому выстроили, не захотели жить в пятиэтажках. Зять и сын работают на извозе – свои машины у них.
- А вы не жалеете, что всю жизнь в деревне прожили?
- А куда деваться-то? – спокойно хозяин сказал.
- У нас раньше-то здесь было больно хорошо, весело, - заступилась за родные места хозяйка. - И клуб, и контора, и магазин в Дектерях, молодежки много было… На гулянку-то в Сизьму ходили, это уже Шекснинский район, семь километров всего… Хотели и дорогу туда делать, да все нарушилось… С купола Сизьменской церкви, говорят, Дектери видно… Большие гулянья там были. Там на гулянье его и ранили…
- Я первый раз и ходил-то, с гармоньей, семнадцать годов было… Мне там ножиком и ткнули. – Усмехается Далий Александрович. – Вот из-за этого и в армию-то не попал…
- А сейчас играете на гармошке?
- Редко, пальцы уж не те…
- Потом стали все уезжать, - продолжила хозяйка рассказ. - Семьи-то большие были, детей надо было учить.
- Когда уезжать начали?
- В шестидесятые…
- Что ты, Тамара, в шестидесятом тут еще целый автопарк был… Ну, к семидесятым-то начали уезжать, да… - поправляет хозяин.
- А мы чего-то тут прижились. Детям нравилось. И теперь, как приедут: «Ой, как хорошо дома-то, мы бы вроде и не уезжали…» Сыновья после школы учились в Грязовце, в ПТУ. А дочь в педучилище в Вологде.
- А Орешник большая деревня была?
- Нет. И раньше в Орешнике шесть домов было. Но народу много, семьи были большие… Вон соседи приезжают в соседний дом – они жили сначала в Архангельске, там на комбинате каком-то работали, когда там все обанкротилось, они и уехали в Москву. Зинаида Николаевна, Королькова в девичестве – соседка, у нее мама отсюда. А муж у нее из Сокола, тоже вологодский. Зинаида Николаевна из Кунова, как и я, напротив дома были, теперь опять вместе. Ой, больно хорошие соседи. Вчера звонили нам. Каждое лето теперь приезжают… - По тому, как рассказывает Тамара Константиновна, чувствуется, что соседи, действительно, очень хорошие…
- А почему деревня Орешник называется?
- А здесь дикий орешник рос, наверное, поэтому…
- А Куново далеко отсюда?
- Дектери проедешь, так там за ручьем и Куново на горушке. У нас все на горушках дома-то…
- А в Дектерях сейчас пять бабушек, говорите?
-Да. Бабушки, да дедка два. Ну, дети к ним приезжают… Да парни там молодые есть – не работают. Один парень ухаживает за старушками, да и другой-то помогает… Пьют…
- До чего дожили – свои безработные у нас появились, - качает головой Далий Александрович.
- Дома им от родителей остались, живут, подрабатывают, где придется… Пьют… Молодые мужики-то, - сетует и Тамара Константиновна.
- Не понимаю, как можно на селе быть безработным… Диво берет – как это можно на работу не ходить, - хозяин удивляется.
- Раньше, трактора-то не было, в три часа встанем – косу в руки и побежали косить. В шесть часов надо корову подоить и отогнать в Дектери к пастуху, а к восьми часам быть в детсаде… А прибежишь на обед – надо и сено шевелить, надо и корову подоить. А вечером до полуночи сено убираем… - опять вспоминает хозяйка. - Так как без работы?..
- Дачников много в округу приезжает?
- Не много. Сначала, думали много будет, когда дорогу сделали…
- Покупают дома помаленьку, - муж добавил. – Охотники приезжают…
- А вы охотой не занимаетесь?
- Нет.
- В Большой Двор два года приезжали на Новый год, - вспоминает еще Тамара Константиновна. - А летом-то едут, едут домой…
- Вы всегда такое большое хозяйство держали?
- Да. Всю жизнь. И мать до семидесяти годов корову держала. У нас сейчас обряжаться-то хорошо – воду из колодца качаем насосом, прямо на двор, а для себя с реки воду берем, чистая… Овец не пасем – двор откроем и все, травы сколько хочешь, никого нету дак… Корова – Рябинка. Она «айширка», и у нее вкусное очень молоко, - с гордостью говорит хозяйка. - Мы вот на будущий год – пятьдесят годов, как живем вместе, и без скотины не живали. Всяких держали коров.
- Раньше-то трудно было с коровами, очень трудно, - поддерживает разговор хозяин. - А сейчас – сена сколько хочешь, трактор с косилкой есть, грабли…
- Дети, внуки помогают?..
- Мы еще и сами им помогаем… - смеются супруги Телегины.
- Часто бывают у вас?
- Да вчера были.
- Пенсия-то нормальная?
- На двоих шестнадцать, дак какая пенсия… - машет рукой Тамара Константиновна. - Да нам теперь много-то и не надо… Все свое – хватает. У нас есть сепаратор, так что имеем свое масло, свои сливки, творог, я даже сыр варила… Яйца от своих кур, мясо…
- Имя у Вас необычное, откуда? – спрашиваю Далия Александровича.
Он смеется в ответ:
- Вон, пусть хозяйка рассказывает, она все знает, мать ей рассказывала…
- А его отец приехал в сельсовет, хотел-то Аликом записать, а был выпивши, язык заплетался, так и не поняли его. Даликом и записали, - рассказала Тамара Александровна. Она, это чувствуется, хранительница семейной памяти. Вот и про отцов знает:
- Отцы у нас обоих на фронте погибли. У хозяина – в первые месяцы без вести пропал, а мой – месяца до Победы не дожил, в Восточной Пруссии похоронен, в братской могиле. - Родина у его отца вон в том доме, - опять в окно махнула, - а этот-то дом он перед самой войной выстроил, не успел даже и рамы вставить, ушел… Матери работали на дойке у обоих. Я еще в школу не ходила, а уж бегала коров совхозных доила, маме помогала. Мама посадит меня на скамейку, вымя корове вымоет – я сижу, чиркаю, и мама рядом. Помогала и корм раздавать… Раньше ведь доярки руками доили, а надо было им же и подкормки накосить, и по кормушкам раздать… Когда и спали… Маму София Ивановна звали…У Далия мать из большой семья была, рассказывала, как их кулачили – дом отобрали, а все пожитки увезли на Сизьму и продали на торгах, остались ни с чем. И моей мамы семью тоже раскулачили, отца - (деда Тамары Константиновны – Д. Е.) - увезли незнамо куда, в Сибирь, а мать (бабушка моя) только что еще родила ребеночка, заболела с тоски и умерла, ребеночек потом тоже умер. Дом их увезли в Дектери, а семью выгнали на улицу – живите, где хошь. А ведь люди лес-то раскорчевывали сами, сами строились…
Как тут не вспомнить «Час шестый» Василия Белова – Голгофу и Воскресение русского крестьянства…
Но возвращаемся в наши дни – листаем страницы семейного альбома.
- Вот Ольга, дочь. Это ее дети: Игорь, ему четырнадцатый год, Иринка, ей тринадцатый идет, Варя, ей скоро три годика будет… Игорь-то у нас на районной олимпиаде первое место по английскому занял! А Иринка – такая вся живая! Рябинку так без ума любит. Ой, говорит: «Баба Тома, вечером разрешишь мне корову-то подоить?» Ладно, говорю – разрешу. Так она весь день бегала Рябинку мыла, чистила…
Собрались и хозяйство посмотреть. Хозяйка показала двор, тот, что в связи с избой – а там корова, красавица ласковая, с широко расставленными рогами, с большим выменем, с мягкими теплыми губами…
- Уже думаем с хозяином, что больше не будем корову держать, - говорит Тамара Константиновна.
А я думаю: «А внучка-то, Ира? Как она-то без коровы? Как же все ваши дети, внуки и правнуки без молока, без этого дома, без печки…»
В отдельном закутке овцы с ягнятами, тут же горластый петух курами командует. Потягивается, жмуря глаза, кошка.
- Не таскает яйца-то? – спрашиваю.
- Нет… Хватает ей…
На улицу идем с хозяином. Крутится под ногами дворняжка. Рядом с домом и сарай, в котором еще с десяток овец. Чуть дальше по пологому берегу, ближе к закованной льдом реке, видна баня…
- Реку-то всю бобры перегородили, что развелось-то их, - говорит Далий Александрович. – Вон там, - в другую сторону указывает, - в огороде, под елками, хозяйка нынче рыжиков набрала…
Я гляжу на домики деревни, на посаженные хозяином, теперь уже большие кедры… Лесистый заречный берег круто бежит вверх, во все стороны – белый простор. Покой и воля…
Прощаемся…
Надо бы и еще вроде что-то о семье Телегиных сказать, об их хозяйстве, о деревне… Да что-то и слов не находится…
… Вот так они и жили-были…