Вот характерная история, которые описывает, что такое жизнь в Германии в период гиперинфляции. Во Фрайбурге студентка утром зашла в кафе, чтобы выпить чашечку кофе. Кофе стоило 5 000 марок. Посидела, попила – да и заказала еще одну. И получила счет на 14 тысяч марок. В ответ на возмущение официант сообщил, что курс марки только что начал падение, о чем сообщило радио. «Надо было платить сразу за две» -- поделился он запоздалым лайфхаком.
Могло быть и по-другому. Эту историю рассказала газета New York Times. В маленький ресторанчик в Берлина зашел американский турист и попросил подать ему обед ценой в доллар. Официант принес суп, несколько мясных блюд, фрукты и кофе. В конце обеда гость закурил, но тут официанты принесли опять суп и мясной блюдо. «Что за черт?» -- спросил турист. «Доллар опять начал расти», -- объяснился официант.
Обе истории похожи на правду. Это может быть только начало 1923 года. Инфляция в Германии началась еще с началом Первой мировой войны, в 1914 году. Германия, как и Франция с Великобританией, почти сразу же отвязала свою валюту от золота, запретив обмен банкнот на монеты. Марка начала дешеветь. Как и в России 90-ых, ориентиром был доллар США – эта страна осталась приверженцем золотого стандарта. Если в начале войны, за доллр давали 4,2 марки, то в 1920-м - уже 50 марок, а в конце 1922 – около 7 тысяч марок за доллар.
На самом деле жители России очень легко представить, что тогда творилось в Германии. Рубль на протяжении 90-ых прошел практически тот же путь с похожими темпами. Начинали с 6 рублей за доллар на черном рынке, завершили в 1998 году с приблизительно 6 тысячами (без учета деноминации) рублей за доллар. Немцы тогда тоже пережили много из того, что досталось на долю россиян. Потерянные сбережения, поиски защиты от обесценения и привычка тратить зарплату побыстрее, пока курс не упал дальше.
Однако все же до изменения цены на продукты прямо во время обеда вроде бы не доходило. Немцев это ждало в 1923 году. 1 января курс марки был 9000 марок за доллар, а 15 ноября (последний день гиперинфляции) за доллар давали 4 200 000 000 000 марок. Такая скорость изменения цены и привела к описанным сценкам в ресторанах. К этому же периоду относятся все те фотографии, которыми так любят иллюстрировать заметки о гиперинфляции: дети, гоняющие «воздушных змеев» из полотнищ марок, оклейка марками стен (не из презрения, а потому что это выходило дешевле, чем покупка самых дешевых обоев при довольно неплохом качестве бумаги), растопка деньгами печей.
Что же произошло? После войны победители – Великобритания и Франция – возложили на Германию вину за развязывание бойни и обложили гигантскими репарациями. Особо усердствовали французы. Они боялись своего континентального соседа и рассчитывали, что репарации не дадут возродиться экономике – и военной мощи – Германии. В начале 1923 года победители посчитали выплаты слишком вялыми и в обеспечение возврата денег оккупировали Рур, угленосный район Германии и главный источник валюты для выплат. Немецкие рабочие в ответ забастовали. А немецкое правительство, чтобы их поддержать, на полную мощность включило печатный станок.
В течение 1923 года стало ясно, что гиперинфляция разрушающе действует не только на экономику, но и на людей. Один немецкий писатель упоминает, что женщина, которой пришлось купит яйцо за 100 миллионов марок, уже никогда не будет смотреть на мир прежними глазами, ей не вернуться к традиционным ценностям.
В ноябре обесценившиеся марки заменили на так называемые рентмарки, Это были фактически тоже необеспеченные ничем, кроме слова правительства бумажки (обеспечивались они доходами от сдачи госземель в аренду), но гиперинфляция остановилась. Она оставила глубокий след в головах немцев. Гитлер для прихода к власти вовсю использовал их страхи и воспоминания об этом периоде.