Прежде, чем спуститься, Галайкин развернул пиджак, который служил ему подушкой, полез во внутренний карман и нащупал паспорт. Точнее – кожаную обложку, старую-потёртую, перекочевавшую с молоткастого и серпастого советского. К слову, универсальную — ни подписи, ни герба — в такую хоть канадский прячь — и без обмана.
Из их торговой экспедиции Галайкин единственный спал на голой полке. Как водится, брать матрас и подушку тому, кто отказался платить за постельное, не разрешалось. Причём, их проводник не просто сказал-запретил, но ещё и следил, чтобы никто не самовольничал — несколько раз проходил по вагону с билетной папкой, сверяясь с пометками.
Был, конечно, «свой вариант» — захватить наволочку, простынь и пододеяльник из дома. Галайчиха так и планировала, и более того — учила остальных, а затем, во время финальных сборов зачем-то вытянула комплект мужа из сумки, оставив только свой.
«Хотела заменить на свежий, — удивилась и будто даже расстроилась она. — Приготовила, вернёмся — увидешь: на кресле или на кровати. И наверное, замоталась».
Когда же Галайкин предложил купить бельё, интонация супруги мигом сменилась.
«Ты слышал, почём оно?» — её голос просвистел, словно хлыст возле уха.
«Денег нам твой институт за него не вернёт», — мысленно продолжил Галайкин.
К разговору сразу подключилась Лисиченкова:
«И ладно бы нормальное! Вечно то сырое подсунут, то с рыжими пятнами».
«Да! Да! — закивала Гримченко. — Мне однажды досталось во-обще со следами крови. Прям по центру простирадла — японский, блин, флаг. Протекла какая-то сучка, а эти и не стирали похоже. Или в ледяной воде пять секунд».
«Может первая любовь под стук колёс у кого-то случилась?» — джакондой улыбнулась Галайкина.
«Можэ, можэ», — задумчиво ответила «повариха».
Поняв, что ему не светит даже минимальный комфорт, Галайкин скрутил пиджак в рулет и закинул его наверх. На том подготовка лежбища и закончилась. Укрываться было нечем, да и, слава Богу, не к чему.
«Вполне себе мягкая!» — похлопала «Лисица» рядом с собой.
«И деньги под головой, — громко добавила жена, — значит, ей за них и отвечает!»
Похоже, это была очередная «тактическая хитрость», потому что никаких-таких денег у него не было — от силы тысяч двести пятьдесят. Основной же (небольшой, но свободно конвертируемый) запас — сто у-е двадцатками — хранился у Галайчихи. По частям: одна зелёная бумажка на дне косметички, вторая — в кармашке джемпера, третья — под обложкой записной книжки. И ещё две в особо секретных тайниках, о которых муж и не знал.
Прятать мало-мальски весомые суммы в разных местах она стала после прошлогоднего отдыха Сороковской в Крыму — шестичасового, если не считать дороги.
Ездила та со своим-тогдашним Болдарем, любившим, когда его по ошибке называли Голдарем («Какая там голда! — смеялась Сороковская. — Там и на бижутерию-то копить надо месяца три»). Они планировали остановиться где-нибудь под Ялтой — в частном секторе — на полторы недели. Но доехали в итоге только до Симферополя, где кто-то ловко стянул кошелёк со всем их «морским» бюджетом. Благо, обратные билеты были куплены заранее, и лежали отдельно: сдали в кассе, купили на ближайший, потолкались с симфи-пипл, поглазели на междугородние троллейбусы («Длиннейший в мире маршрут, почти сто километров», — сказал он. «Пошёл ты», — ответила она), разругались и укатили домой.
Перед тем, как забраться лечь-спать-в-ночь, Галайкин провёл обязательный плацкартный ритуал: поставил туфли на третью полку и затолкнул подальше, чтобы с прохода не было видно. К слову, опять Сороковская история — однажды она вернулась в шлёпках, которые к тому же пришлось купить у проводницы.
«Везёт лохушке, как на первомай», — сказала Галайчиха.
«Просто часто ездит», — возразил муж.
«Как на первое мая!» — решительно отсекла довод жена.
Следом за туфлями перед сном неприменно проверялись деньги и паспорт — две другие вершины треугольника-без-маслоу, блудного брата «оседлых» спичек, мыла и соли.
Проснувшийся же выполнял ритуал в обратном порядке. Нащупав паспорт, Галайкин провёл ладонью по заднему карману штанов и убедился, что четверть миллиона или около того (в валюте эта цифирь — целое состояние) не выпали и не потерялись. Затем вслепую нашарил туфли на третьей полке. И в нагрузку — сборник, который читал перед сном: наполовину — Гаррисон, наполовину — Нортон.
Подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки и скачивайте мои книги на ЛитРес и Ridero.