Когда неразбериху Средневековья вытеснило Возрождение, большинству думающих людей стало понятно, что требуются какие-то новые принципы реструктуризации всех общественных объединений – прежние уже не отвечали нормативам складывающейся жизни. Что-то создавать новое на пустом месте проблематично, поэтому неудивительно, что всеобщим предметом подражания стал Древний Рим. Тем более, что в той же Италии имелось огромное множество свидетельств прежнего величия – музеем она уже стала, а вот до уровня руины пока не доросла. Неудивительно, что место идеального образца вскоре перестало быть вакантным. Рим стал даже не эталоном – предметом культа. Любой мало-мальски образованный гражданин в обязательном порядке знал древних авторов и умел рассуждать о прагматичности прежнего мироустройства.
Землевладельцы штудировали пособия по уходу за латифундиями, короли читали жизнеописания цезарей, а военные, понятное дело, не оставляли без внимания Вегеция. Так что неудивительно, что Никколо Макиавелли, когда ему досталось организовывать защиту собственной флорентийской республики от внешней агрессии, нашел возможным копировать опыт своих суровых предков. Собственно, иного выхода у него и не было. В годы его детства на полях сражений царствовала латная тяжелая конница, а к моменту, когда к нему пришла зрелость мужа, пехота превращалась в главного и решающего участника баталий. Итальянские города-государства на тот момент полагались на наемников, но этот товар относился к числу дорогостоящих и требовал замены на что-то более дешевое и надежное – случалось, что наемники уходили туда, где больше платят. Да и в случае войны время на мобилизацию уходило немалое – вне войны же кормить эту кровожадную свору выходило нерентабельно.
Макиавелли рассудил просто. Раз Рим громил своих противников преимущественно пехотой, значит, он в свое время нашел нужную формулу. И раз уж пехота в современных условиях снова вышла на первые позиции, стоит просто повторить опыт Античности, перенеся легионы как структуру в нужное время с минимальными корректировками. И пусть теперь граждане Флоренции, как некогда свободные граждане Рима, сами куют свое благополучие.
Конечно, легионы как таковые не возродились. Но структура новообразований очень на них походила. Брались необученные люди и усиленно тренировались. Причем без отрыва от основного рода деятельности – структурно это была самая настоящая милиция. Каждый участник действа получал стальной нагрудник и пику. А также особые разноцветные штаны с кафтаном – как униформу. Остальное, если требовалось, докупали сами. В итоге роты нового образца примерно на 70% состояли из пикинеров, и на 20% – из разномастно вооруженной массы с рогатинами, мечами и топорами. Кому что нравилось. А еще 10% покупали дальнобойное оружие и тренировались в стрелковом искусстве. Причем формат оружия не оговаривался, отчего кто-то отдавал предпочтение аркебузе, а кто-то – арбалету.
Вся эта разношерстная братия усиленно тренировалась ходить строем и совершать слаженные маневры. Особое внимание уделялось перестроениям и разворотам на местности – собственно, то, что позднее станут требовать от терций. Постепенно численность рот наращивалась и стала доходить до 800 человек в одной единице – слишком много, чтобы быть управляемой одним капитаном в реальном деле.
Макиавелли внимательно изучил ту часть истории Рима, которая касалась дворцовых переворотов и захватов власти. И ведущей роли в этой кухне армии. А потому решил, что никак нельзя допускать безоговорочного подчинения такой массы вооруженных людей одному капитану. Для чего была придумана командирская ротация – они регулярно меняли роты, переходя от одной к другой, не успевая каждый раз закогтиться на новом месте. Что, конечно, не самым лучшим образом сказалось на итоговой боеспособности – солдаты попросту не доверяли командирам. Вдобавок, карающих функций, равно как и прав, капитаны в своих частях не имели. Даже арестовать кого-то из солдат они имели право только в случае открытого бунта. При любой неурядице они могли только составить рапорт и отправить его в вышестоящую инстанцию, которая находилась во Флоренции. То есть, по сути, никогда.
А еще этому ополчению изначально прощались довольно крупные прегрешения. Причем это даже воспринималось как часть планирования. Скажем, любой из милиционеров мог пропустить учения и даже боевые действия – требовалось даже не объяснение, а извинение в определенной форме. И все. Так что разработчики системы считали, что из 800 бойцов по штату в боевой поход выступит примерно треть. Но на деле никогда количество вояк в одной роте не превышало 130 человек. И такой бардак в конечном итоге и обусловил крах всей системы. Как и флорентийской республиканской модели. Свобода и равноправие хороши только тогда, когда за идею готовы биться сами граждане.
Единственным по-настоящему успешным случаем применения флорентийской милиции стала кампания по подчинению Пизы. В ней макиавеллианские новообразования попросту партизанили, осуществляя блокаду дорог и дважды в год воюя с вызревающим урожаем – голод по итогу и принудил Пизу сдаться. А вот при столкновении с регулярными испанскими частями флорентийцы проиграли. Не помогло даже полуторное преимущество в живой силе и близость баз снабжения.
× Поддержите подпиской наш телеграм-канал: @battlez
Макиавелли скопировал легионы, упустив самое важное в их организации – железную дисциплину, поддерживаемую самым жестким способом. А без этой сплачивающей силы все военные реформы оказались бесполезными. Возврат к прошлому без должной сноровки обернулся крахом.
Обязательно делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам действительно понравилась!
И не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала
