Глава первая
Часть третья
— Слышь, Иван, — пыхнул Станичников папироской в форточку, — а там у вас со всего Союза пацаны воюют или как?
Пожал плечами:
— Сам только на глазок сказать могу. Но от офицеров слышал: преимущественно, славяне там: Белоруссия, Украина, Россия — процентов семьдесят-восемьдесят. Остальные — из южных республик, из сельских местностей, причём. Прибалтов мало. Таджики молодцы — усердные, нормально воюют. Сынков высокопоставленных начальников я там не встречал... Исключение — лишь профессиональные военные...
— А как думаете, Иван, — вернулся Коля к столу, придвигаясь к разговору, — почему наша война там затянулась?
— А толком никто не знает. Бывало, что по несколько раз один и тот же уезд освобождали... Там же бардак полнейший: военные успехи, по идее, политически закрепляться должны, а этого не происходит. От этого война может длиться до бесконечности. Мы вроде как прилагаем усилия, чтобы нормализовать обстановку, а американцы её... дестабилизируют. Лично я вообще не уверен, что их революция победит. В самом Кабуле, как и везде, драка за власть, — как пауки в банке дерутся. Их и нас, как я понял, одно объединяет: у них, как и в нашей стране, мало что происходит по законам логики. К тому же, мы там видим, с кем воюем: на их оружии клейма западногерманские, израильские, американские, японские... Японские радиостанции современные — лёгкие, мощные и компактные.
— Я вот... далеко уже не молод... — грустно расположил себя к разговору Коля, почесав характерно небритые щёки. — Тот, знаете ли, возраст, когда не только останавливаются на пути для осмысления окружающего Мира, но и ищут пути к осмыслению своего внутреннего, духовного потенциала. А там, в духовности моей, непонятное покрывается непонятным — бездна поглощает бездну. Ну о чём мог думать Брежнев, когда посылал на Восток за смертью наших солдат? Во всём мире принято на такие операции посылать профессиональные части, то есть, тех, кто сам выбрал себе профессию военного, — кто знает, на что идёт и за что получает Деньги. А что происходит в государстве нашем? Что?! Ото рвали от мамок пацанов безусых и — в пекло их! В кровь их! В убийство! В гроб!! — Он пристукнул кулаком по столу.
— Глупость, хоть она и Кремлёвская, должна быть сугубо личным делом, судари мои! Если же она переходит грань собственного «Я» и распространяется на других, начинаются малые или большие трагедии, — в зависимости от того, малая была глупость или большая... Ну почему у нас в России, да не только в России, чтобы запечатлеть на картинке истории, находясь у власти, собственную личность великой, нужно пролить океан крови народа собственного и на рода иного? Наполеон, Гитлер, Ленин, Сталин — это из последних... А сколько их было в истории?.. Теперь вот... очередные... А многие люди, вы думаете обо всём этом?
Коля смотрел на него с грустным любопытством и интересом. Не похоже было, чтобы он таким образом проверял на вшивость его интеллект. Скорее всего, он действительно искал истину своим внутренним запросам, как ищут глоток воздуха запертые в ограниченном, замкнутом, душном пространстве.
Ответил просто, исходя из врождённых понятий собственных и под креплённых извне:
— Это как и откуда смотреть на исторические личности... Некоторые «великие» исторические личности лишь потому и кажутся некоторым великими, что эти «некоторые» смотрят на них, стоя на коленях.
— Во!.. В точку!.. — приложился и Станичников к столу кулаком и тем разбудил сына-Илью, выглянувшего к ним. — Иди ко мне, сынок, — рукой поманил Станичников и посадил его на колени. — А у нас, родовых казаков, веками так и говаривали: мол, народ, любящий своих тиранов, заслуживает кнут! Поэтому и атаманов народом выбирали, а не назначали, как в Кремле делают... Страна чудес!.. Тут нам Дарья твоя ясновидящая нарисовала перспективу... Не один ещё год, оказывается, маразматики нами править будут! А чё там в армии о том говорят, Ваня? Вы же там — на острие событий, так сказать...
— А то и говорят... Такое впечатление, что сидят там, в Кремле, в Политбюро, старички с усохшими мозгами и в подкидного дурачка играют. Кто проиграл, тому и следующим главой государства быть назначенным... Ими же назначенным. А кто проигрывает? А проигрывает, естественно, дурак... Так... чего же ожидать от такого?
— А я женюсь! — сладостно потянулся Георгий, и полное лицо его расплылось в блаженной улыбке.
Все, а Станичников особенно, поглядели на того, как на редкое явление.
— А это ты к чему, Георгий, изволил такое сказать сейчас? Это у тебя к теме войны или к теме личности в истории относиться? К чему ты?
— А чтобы в разговор встрять, — продолжал улыбаться тот.
В раздумье Станичников покрутил усами с помощью насмешливых губ, в глазах —«чёртики:
— Так тебе же нельзя... Тебе жениться не разрешат ещё.