Что и говорить, любил Саян приврать, и случалось, своим бесконечным враньем ужасно надоедал ребятам.
Они зарекались впредь его больше не слушать, но про ходило какое-то время, и мальчишки со скуки сами просили Саяна рассказать им что-нибудь занятное.
***
В то лето, когда началась война, Саян стал работать арбакешем (погонщик волов) вместо старшего брата, который ушел на фронт одним из первых.
Не было в то лето шумных мальчишеских сборищ на лугу.
До самой осени, пока колхоз не управился с уборкой проса, ребята почти не видели друг друга.
Понятно, что все это время Саян не баловал своих друзей увлекательными историями, — сам он проработал почти три месяца на дальних участках и полевых станах.
В конце сентября Саян появился в ауле.
Он собрал ребят и увёл их на ток, где еще недавно молотили просо.
Недели три назад здесь кипела работа, а сейчас не было ни души, ворохами лежала солома да темнели местами лепешки коровьего помета.
Саян сбросил с плеч ватник, постелил его в самом центре мальчишеского круга и не спеша уселся.
Свои истории Саян и раньше никогда не рассказывал в ауле, в присутствии взрослых, для этого ему необходимо простор.
На этот раз Саян изменил своей излюбленной «базарной» теме.
Речь пошла о том, сколько немцев уничтожил его старший брат Жанарбек с тех пор, как он воюет фронте.
– Жанарбек письмо написал, скоро, говорит, в от пуск приедет, — заявил Саян хвастливо, оглядывая мальчишек.
— Да разве на фронте отпуска дают? — недоуменно возразил кто-то.
Саян будто ждал этого вопроса, он сразу как-то приосанился и с удовольствием начал разъяснять:
— Дают отпуска, да только не кому попало. Вот если ты, к примеру, будешь, как мой Жанарбек, по сто фашистов на день истреблять, кто же тебе отпуска не даст, дурья твоя голова?!
Саян опять оглядел примолкших друзей и спросил:
— Вы хоть знаете, сколько уже медалей у Жанарбека?
Никто из мальчишек этого не знал, и потому все молчали.
— Не знаете, так знайте — три! Три медали, понятно? — Для пущей убедительности Саян поднял руку с тремя оттопыренными пальцами. — Вот приедет Жанарбек в отпуск, я их у него с гимнастерки поснимаю и сам носить буду! Может, кому еще и посмотреть дам...
Закончив рассказ о подвигах брата, Саян поведал мальчишкам о своем собственном геройском поступке.
Оказывается, летом ему довелось сразиться в степи с огромным змеем.
Для ясности нужно сказать, что ходил в народе слух, будто живет в одном из мазаров, где похоронен какой-то святой, чудовищный змей и что змей этот некогда пожирал людей, а сейчас состарился и пере шел на мелкую скотину...
- Возвращаюсь я как-то раз из Тарбактов, - начал свой рассказ Саян. — Луна светит... Лошадки мои устали за день, плетутся еле-еле, да и сам я уже носом клевать начал. Вдруг кони как заржут да как шарахнутся в сторону! Что такое? Продираю глаза и вижу: лежит что-то поперек дороги — бревно не бревно, поначалу даже не понял. Присмотрелся, а это он... Голова здоровая, как...
Саян скособочился, прищурясь на один глаз. Он никак не мог подобрать подходящего сравнения, чтобы описать огромную голову чудовища. Наконец нашел:
- Лежит, значит, а голова у него здоровая, как ступа которая у дядьки моего, Бальдибая, во дворе стоит, — все небось видели? Нормальный человек, он испугаться бы должен, но меня-то вы знаете, я в таких случаях в азарт еще больше вхожу. Эх, думаю, что же делать? Назад поворачивать? А что, если телегой его переехать? Призвал на помощь духов своих предков и ну лошадей нахлестывать! Кони взвились, перемахнули через змея, а телега так всеми четырьмя колесами по нему проехалась. Он, бедняга, только зашипел, даже ветер поднялся — рубаха на мне заколыхалась... Что же, вы думаете, дальше было? Думаете, подох? Как бы не так! Оглядываюсь, а змей за телегой волочится, извивается весь, шипит! Тут-то я его и разглядел. Длинный он, братцы, как бы вам лучше объяснить?.. Вот если голова его, скажем, здесь, на току, то хвост где-то там, возле бальдибаевского дома будет.
Пучеглазый сынишка Бальдибая при этих словах за ерзал от страха.
— Неужто не испугался? — не поверил Саяну мальчишка, сидевший по правую руку от него.
— А чего пугаться? Кем бы я тогда был, если бы испугался?! Я, наоборот, еще больше осмелел. Взмахнул кнутом и погнал лошадей, а потом, когда змей отстал, я их опять на него развернул... Все-таки лошади — самые надежные животные из всех домашних! Подхлестнул я, значит, своих коняг, и они снова полетели на змея. По мню, когда второй раз я через него переехал, телега едва не перевернулась. А он вроде сдавать начал — уже не так извивается и шипит, как сначала. Ну, думаю, теперь мне терять нечего! И еще раза три проехался по нему." Тут он и сдох, бедняга.
— Что, он и лежит там до сих пор? — спросили ребята.