Ф. 1191 Gioma.
Коннотаций не счесть. Так заставлять смеяться можно, кажется, только смертельно больных, вида: "и мертвого поднимет".[1] Вообще говоря, смех расслабляющий аффект и без меры никому, может быть, и не нужен, не полезен. И потому, тем более, всем остальным, не больным, и это, видимо, «грех». Но это гротеск в одном из самых верных из, теперь, допустимых форм. Модерн, Новое время, по крайней мере, в одном из своих видов- классицизма, и, здесь, видимо, наверняка, будет против. Гротескное тело слишком проявлено и, вообще говоря, не смотря на обильное присутствие красивых тел, это тело не классически статично или драматично трагически динамично (вспомним Лаокоон), просто потому, что не статично и не трагично, по определению. В особенном характере movie, вся и фишка. Бергсон господствовал бы безраздельно: автоматические движения людей и падения, это одни из важнейших образных источников смеха.
Здесь, еще раз можно прояснить мыслительную ситуацию, основным стилем в искусстве Нового времени можно считать реализм, все остальные это те, от которых он дистанцируясь происходил. Просто потому, что рисовать фигуру человеческого тела, для начала, квадратами, и иными простейшими фигурами прорисовки, это быть невероятно близким к кубизму, о котором и не догадываешься. Возможно, Возрождение было первым состоянием постмодернизма. Тем более, что Рим назвал себя модерном, современностью, и так можно думать, чтя напоминание Хабермаса. Средние века классически выпадают из возможной простейшей схемы, просто потому, что никакая из таких схем истории не будет полной, это даже не математика, не то что ни исчисление предикатов. Но и здесь есть шанс на понимание. Вообще говоря, именно Средние века, с обратной перспективой, частью которых и можно считать Возрождение, это, таким образом, предшествующий постмодернизм. Все эти отличные от реализма, большие стили, большего и действительного европейского искусства Нового времени, таким образом, можно записать в постмодернизм, по известному афоризму Лиотара, постмодернизм это модернизм в состоянии зарождения. Модерн или "модернити", эквивалентен Новому времени, и как таковому: физико математическому естествознанию, конституционному политическому устройству, капиталу и реализму. Если быть точным, можно прописать две линии: модерн и постмодерн, модернизм и постмодернизм, что характерно будут кодировать всю формацию в эстетических терминах, в том числе, и стилей искусства. Ибо, и модерн, и модернизм могут быть, ведь, названиями таких стилей, как и их упорные визави. Сложные линии, что будут соответствовать социально политическому и идеологическому, в одном смысле, и социально экономическому началам в историческом процессе, в другом. Последнее, не сразу, может быть, укладывается в традиционно принятую периодизацию манифестации стилей художественного творчества в европейском искусстве И скорее, конечно, постмодернизм, как стиль в искусстве, легко признать модерном в состоянии зарождения, чем состоянием зарождения реализма, реалистическим в состоянии зарождения. Верно. Но что, если Новое время это то, что все время стремиться быть новым, модерном? То есть, феномен границы такой же пористый, как и материя. Но в нем можно выделить, по крайне мере, два момента. Более четкий и нечеткий, последний постмодернизм. Модерн же, это свое иное реализма, как, впрочем, и все остальные стили. в искусстве Нового времени? Короче постмодернизм, что ведь прекрасно любит смеси, это граница реализма по всему кругу, прошлого и будущего, правого и левого, верха и низа, по всей сфере, что любит рисовать Слотердайк. Красивое, обнаженное тело, фотографию которого, вполне могут счесть порнографией, но что статуарно на манер классицизма, это возможно постмодернизм. Но явно в его граничной форме, ибо и у постмодернизма есть границы, прежде всего с реализмом фигуративности, и скорее фото Мао в клетке из красных полосок таблицы формально логической истинности, или Николай второй с прической Ирокез, это возможные намеки на сложное сочетание модернизма и постмодернизма. Конечно из факта картинки Николая второго с прической индейца, что еще и выкрашена к кричащий, яркий, контрастирующий цвет, почему бы и не красный, не следует что панки и монархисты, станут тут же брататься, но что возможно, каждый, в свое время, смогут улыбнуться. Но об этом и речь, совместимость и независимость, может быть искомым состоянием. То есть, можно ли сказать, что постмодернизм, со всеми его сложными стратегиями: инсайдерства, обманки и розыгрыша, гротеска новейшего времени, это состояние зарождения реализма черного квадрата, холста окрашенного черной краской? И более того, просто селфи, и именно потому, что оно может быть откатом о таких границ?
Сложнее, может быть, с фото Сталина и надписью древним кириллическим шрифтом, с величанием новейшему святому, что делается таковым автором поста в сети. Автор может и не догадываться, что его стратегия постмодернистская, не знать такого слова, и вообще говоря, свято верить в то, что пишет в молитвенных стихах преклоняясь на новую икону. И все что ему, видимо, можно было бы посоветовать в таком случае, так это не читать таких молитвенных стихов и не писать их, коль скоро, он их не слышит и боится только разума и труда.
То же и с модернизмом или теперь с модернити. Что, как слово, неизбежно в виду возможной путаницы. Бродель, тем не менее, детектирует 19 век временем победы капитала, но этот же век, век появления модерна в искусстве, Авангард: английский, немецкий, русский, и т.д., это его часть? Или это часть постмодернизма? Можно ли теперь в виду прорыва цифровых технологий говорить, что капитал победил только в 20 веке? Имея в виду: Китай и Индию, Африку, и иже с ними, большой мир? Постмодерн это самая нечеткая и, надо сказать, самая, иногда, спекулятивная часть границы модерна или модернити, со своим иным, иным способом материального производства. Капитал цифровых технологий это то, что ...оморфно модернизму(стилю в искусстве) и его подвижной границе, на которой он переходит в постмодернизм, как состояние своего зарождения, некая достаточно четкая граница капитала, как состояния модерна или модернити. Товар( аккаунт поисковик, сайт), может раздаваться бесплатно, в то время, как компании, что это делают могут быть миллиардерами. Как бы там ни было, коль скоро, сексуальная аналогия, и, как раз, скорее, в некоей аллюзии на традиционную форму, может оставаться вещей, после всех возвратно поступательных движений следует некий скачек. И видимо, какое бы число "пост" не случилось, оно прервется переходом к новому способу производства. Состоянию технологического превосходства над окружающим миром, в его слое природы, к состоянию равенства объемов с природой , как слоем большого мира, в том числе, и в природе подобных технологиях и в том, к чему ведет связность технологического уклада, что и может быть, в расположении всеобщей, свободной доступности любых средств производства, свободного перехода от всех, когда либо бывших технологий к новейшим, - что не исключают прежних, прежде всего, в виде игры, коль скоро, труд из нужды, видимо, может быть элиминирован, - базисом не антагонистического общества.
Ближайшее затруднение, что, здесь, известно в том, что во-первых, история не во всем естественный, природный процесс, даже в развитии материального производства общества, и потому, вообще говоря, капитал может быть вечен, коль скоро, он "импотент" и его рост часто нулевой. Мотив, по которому большая тройка: Маркс ,Ницше и Фрейд, не слишком доверяли аскетическому образу, что ведь, все же, более оптимистическое состояние, чем импотенция. Но и, по тому же основанию, капитал может чтить образ жизни Рокфеллера. Но коль, скоро, капитал, все же, не импотент, и иногда, во всех смыслах, надежда для самых непримиримых остается.
Короче, состояние: быть более буржуа чем буржуа , свободно участвовать в любом производстве, и более пролетарием , чем пролетарий , в свободной генерации своего будущего в новых поколениях, всеобщего неограниченного возрастания, просто некое состояние свободы, настолько насколько оно вообще может быть, теперь, в первом приближении ,что же что и, теперь, скорее неизбежно, абстрактно мыслимо, все же, и действительно слишком привлекательно для того, чтобы забыть о его возможности.
Но и , едва ли не по тому же основанию, судьба Великого инквизитора, в виду алкания власти, может быть таким же образом соблазнительна, и можно еще раз сказать спасибо авторам компьютерной игры, что вывели такой персонаж с именем автора и этого фрагмента, пусть и за крайне косвенное, но критическое напоминание. И молчание Христа в легенде, написанной Достоевским и против известных "бесов" политиканства, что вот и теперь готовы превратить робкие прозрения в марши прикрытия и оправдания, обнищания и вымирания, можно истолковать, как недвусмысленный намек на открытость горизонта пролиферации различий, непредсказуемость истории. Кроме того, претить может и эта всегдашняя фигура геологической метафоры базальтового грунта в виде импотента, клинического сумасшедшего, инвалида или просто больного, что очерчивают границы хождения в далеко и быстро, что долго. Как бы там ни было, все мировые идеологии, так или иначе, мотивированы встречами с такими экстремальными персонажами, и иногда так, что если нет, то и нет. Можно выбрать многое иное, чем складный сюжет прекраснодушного утопизма. Но коммунизма, в случае такого многого иного, и отличного от, как раз, отнюдь не от утопических начинаний, может тогда никогда и не быть, как и свободы. Впрочем, свобода не принудительна и можно много раз еще повторить, скорее незадача. В отличие, как раз, от известно ярма, жести природы, что странным образом не так иногда, кажется, глупа, как ее малюют, и радует, мотив когда-то господства разнообразных взглядов и теорий с характером телеологии, и именно потому, что пориста, полна возможностей. И отлична от исключительно исключительного случая, будет ли он катастрофой или действительным подарком, пусть бы и вообще без случая, тем более исключительного, свобода была бы просто необходимостью, а не возможностью. Последней свобода оказывается, скорее всего, как мысль, будучи познанной необходимостью в практике принятия решений со знанием дела, и видимо, и случаем в искусстве. Только равное значение ее гетерогенных определений, что участвуют в друг друге, исчерпывают ее понятие. Которое таким образом, условно, как и понятие бытия, скорее аналогия, если не оксюморон и омонимия, что не может быть заранее предписано.
Сложность в этих разговорах, таким образом, как раз, во многом и в том, что все они такие, и относительно неизбежно, это практика хиазма, невозможности всецело гладкой развертки, просто потому, что никакая из аналогий: сущего, природы или истории, сексуальная или компьютерная, не может быть проведена окончательно совершенным образом, всегда могут быть: разрывы и непонимание, недоумение и трепет неизвестности.
Хотя бы просто потому, что есть многое за то, что формально условие истинности таких афористических описаний и сравнительных аналогий, если не афористических пропорций, это фрактал, они истинны, когда ложны и ложны когда истинны. В этом смысле ,трансгрессия, это действительно некое предельно возможное движение, важно, тем не менее, помнить, что и оно может изменять нынешнее состояние.
Знаменательно в этом то, что без таких образно символических разверток понимание вообще не существует, ибо они конституируют семантически символические поля любого уровня. Значимо, тем не менее, то, что их много, а не одна такая развертка. В средоточии самых четких и точных построений, всегда лежит какой либо афоризм, фигура речи, "баг" или "таракан", и без которого, такое построение будет не жизнеспособно, и может быть, совершенно неспособно к исполнению и движению, но в силу его наличия, оно и и смертно, как все конечно живое. Что, последнее, смертность всего живого, впрочем таким же образом не факт на все времена, просто потому, что не априорно, но лишь эмпирически значимо.
Что же Гиома ? Почему Гиома может побуждать смеяться, если не совершенно независимо, то относительно независимо, от суждения вкуса (если это суждение все еще признавать, как возможное, незаинтересованным суждением )? Это очень смешно может быть, именно потому, что музыкальный ряд, теперь, оказывается относительно "внешним", для всех тех жестов, коротких по времени, образного вида движений, из которых составлен видео ряд. Дело в том, что технически, это не так просто было сделать, еще совсем недавно. Теперь, и Windows 10-ка последних выпусков (1803-09) предоставляет инструменты, что легко могут предоставить такую возможность выборки значимых, малых жестов, мини образов, микро movie средствами микро-сплита, на пределе смыслового единства, из практически любого контекста, прежде всего, музыкального клипа. Дальше остается только смонтировать в тут же предоставленных программах ОС. И, таким образом, музыкальный ряд, прежде всего, ритм этого ряда, в различных выражениях: от прямого барабанного, до инструментального и темпового, всякий раз, оказываются тем внешним, структурирующим выработку потока образов, фреймом, что задает критические точки аттракторов, для движений, завершенных в фокусы внимания каждого фрагмента, в структуре накладываемой иллюзии механической причинности. То есть, все персонажи фрагментированных жестов в широком смысле, движутся, теперь, в этом плане выражения, как гротескные марионетки. С тем только отличием от кукол, что непрерывность их движения не вызывает никаких нареканий. Создатели хотят коснуться тактильного ощущения возможным набором других чувств, прежде всего, зрением и слухом, чувство пространства и перемещения в нем и гаптическое восприятие, разыгрывается на предмет соблазна. Тот, кто делает этот клип, кажется, проникает до объекта так, что, как бы водит его за невидимые нити, с помощью внешнего музыкального сопровождения. Оставляя совершенно нетронутым «естественность» движения. И в этом смысле, о внешности музыкального сопровождения уже говорить не приходиться. Характер «внешности», теперь, прежде всего, это функция от наличия многообразия фрагментов и известного отсутствия сюжета, что мог проявляться, разный, в исходных источниках фрагментов и составлять единство с музыкальным сопровождением, исходного для тех или иных фрагментов, источника, и что полностью утрачивается в результате вторичной компоновки. Теперь, чистая игра побуждений, конечно, настолько насколько, это вообще возможно имитировать работу сновидения, а не видеть мечту во сне. То, что в исходных клипах, откуда взяты фрагменты, исполнители в момент съемок старались и/или просто и не просто, творили от души, как раз, делу не мешает, чем более экспрессивен: жест, движение, movie, выразителен, тем лучше. И как раз, чем более он не подвергался, быть может, вторичной или какой-либо вообще рефлексии, был сам собой совершен, тем лучше. Выхватить его из потока видео ряда источника, и затем произвольно перемешать с другими такими же жестами, под внешнее музыкальное сопровождение, это все, что теперь нужно, для того чтобы получить просто кратно, если не многократно производительный, в отношении юмора и смеха, продукт. Можно, конечно, и проявить скрупулезность монтажа, но это может быть долго, если не сказать, весьма долго, и фишка видимо в том, что смеситель таких фрагментов может быть автоматическим. Кроме того, осмысленность монтажа может нарушить все начинание, оно может быть просто заброшено.
Достаточно сказать, что бомонд в РФ, быть может, «отбился», едва ли не только Хипстером и, вообще говоря, с риском потерять работу. Гиома обладает характером массового поражения дисквалификацией, настолько она может быть производительной в смысле известного жизни утверждения. Бомонд же, не может без оглядки проводить политику сегрегации всего, что по тем или иным мотивам сочли не форматным продуктом. Би -2 это едва ли не единственная группа музыкантов играющая рок, что допускают в Кремлевский дворец. Омерзительное, как часть безобразного (допустим некую аллюзию неоклассицизма в оценке), только в таком виде может быть допущено, да и то косвенно, фоновым присутствием в творчестве. Но вообще говоря, такого молебна за Лондон и иже с ними, то есть, как не странно со всеми и за всех, со времен Перестройки и Разоружения, как «Хипстер», мы не видели, как и Гаркушу.
Самый серьезный человек, что привык соотносить видео ряд с каким-либо конкретным порядком вещей, в котором живет, и исходя их этого порядка оценивать разумность, той или иной, знаковой последовательности, не сможет не найти, хотя бы одно сочетание жеста и музыкального акцента, совпадение которых в продуктах Гиомы, не смогло бы вызвать его сильный смех, и именно потому, что разнообразие таких сочетаний, может быть довольно велико и какие-то отдельные интервалы, во всяком случае, вполне могут войти в смысл образного единства любого порядка, как допустимо осмысленно смешные. Не говоря уже о том, что может быть стойкая видимость, что таким же образом, вернее образами, на массу можно пробить любого, на массу, в том числе, и бессознательно мотивированной, радости и смеха. Но вообще говоря, это формальная комбинаторика образов. Здесь, может быть, как минимум два акцента на слове образ и на термине, формальная комбинаторика. Формализм, здесь, как функция случайности еще более условен, чем в случае генератора условных числовых значений. И потому, все еще, из-за распространенной технической трудности выборки, именно де странным образом, большая часть смысловых единств, жестов, микро-видео образов, попадут в ритм, темп, время генерации смешного, их нужно только предварительно набрать достаточное число. Важно, таким же образом, что они могут быть, едва ли ни любыми другими, важно, что тематическое содержание должно соответствовать большей частью позитивной эмоции, лицо- быть радостным, жест- эротичным или сексуальным. Дело в том, что не малая часть массовой, популярной, песенной продукции – это, как не странно некие провокации, в которых, вообще говоря, драматический мотив или сюжет, если не сказать истерично напряженный или психопатический, если не трагический, в плане выражения, выполнен эротически гротескно. И потому эти моменты можно выбрать из последовательности. Конечно продукт, что получиться будет пародией или пародийной провокацией, отдаленно, но подобной картине о Матери Уистлера с обнаженным мужчиной на коленях. И потому из-за подобной прямолинейности, иногда, может и оттолкнуть, но не всем содержанием, и не всегда. Короче, мера в этом отношении сестра таланта смотрящего. Мы смотрим песню Адель, Set the fire to rain в сопровождении Modern Talking и можем понять, что это едва ли не последняя попытка примирить националистов Великобритании с Евросоюзом, впрочем, очевидно такая же безуспешная, возможно, как и показ Гиомы, в качестве средства от аскезы: военного (для которого война ради войны) или монаха, еврея или номада. Впрочем, не интерпретируемо. И все же, этот один из самых первых выборов, или идти до конца в производстве удовольствия, или вступать в игру с главным политическим управлением, подыгрывая и разыгрывая.
Выбор Адель для этой, пусть, редуцированной и преображенной, -смешению подвергаются не только видео образы, но и музыкальные мотивы, -но Гиомы, бы еще и потому не случаен, кажется, что в одном из времен исполнения (Life at the Royal Albert Hall), она, то ли разыгрывая не профессионализм, то ли и вправду отпуская себя, едва сдерживала эмоции, что в целом образа, просто легко демонстрировала что, если это и бегство, то не с корабля. Но контраст слов и видео ряда мог быть разительный, вообще говоря, пухлые, маленькие ручки не слишком сильное место этой певицы в направлении драматизма, если не трагизма (ближайшим образом в части трагедий Шекспира), они скорее могут быть, комичны, близки этому автору в ином смысле, чем его трагедии, в смысле его комедий. Но прямолинейность наложения в этом отношении двух исполнений, с завершающим танцем, может быть разоблачающее жестокой, как и смех. Если мастерство актрисы возьмет вверх, и она справиться с амплуа stage persona, то возможно не понадобиться и бесконечный психоанализ, и тем более «трехлетняя терапия». В противном случае эпоха подозрения в том, что любимый разыгрывает все то, что только возможно, имитирует все это возможное многообразие поступков, за которые, кажется,только и стоит любить его, только ради того, чтобы извести ее и за деньги, может поглотить окончательно.
Впрочем, в продуктах Giom(ы) люди могут: и падать, и убиваться, и убивать, но не страдать. (Плачущее или страдающее лицо, травмированное или разорванное тело, исключены. На краю и часто видимо на кону: добрый враг – «мгновенный конец». И разве что, «Un grano salis».) И делают они это подобно марионеткам, и потому, вдвойне понарошку, не взаправду, не всерьез, просто потому, что образы и образы марионетки. И иначе, поверхность, теперь, и для всех может состоять в том, что констатировал в свое время Адорно, "попса", то есть, все что ни авангард, сколь бы она ни была истерична и даже драматична, лепиться под один порядок цифр, музыкальный размер. Но что делать, таков утилитаризм производства массового удовольствия. «Каждый лелеет свою плоть», – не вошло в список изречений Терминатора, после того, как он прошел курс психологии по понятным причинам, но синоним к изречению вида: «легкомыслие отгоняет страх», оказалось доступно, кроме того, эта уверенность в каждом, и вправду одна из смысловых основ возможного не желания, делать другому то, что не желаешь себе. Гиома, как раз, лелеет плоть бессознательного.
Но такие ролики, как Gioma, могут состоять сплошь из сцен насилия и ужаса (Вспомним Секонда из «Человек с бульвара капуцинов» в части актуализации истории кино), то есть, образный состав может быть симметрично иным по смыслу эмоциональной оппозиции: радость и страх или насилие и приятие. И теперь, не белая часть, но темная, известного символа Дао будет налицо, если не углубляться в тонкости иной культуры и ее символизма, опираясь на простую риторическую уместность оппозиции черного и белого. Тем более, если темп, теперь, будет задавать какая- либо страшная, тоскливая и ужасная, минорно затяжная напряженная, музыка, впрочем, этот ритм, чаще всего, может быть медленным. И все же, минимализм дает примеры и в большом количестве, когда мелодичные вкрапления могут присутствовать, как раз, в целом, в минорной музыке, и так, что ритм такого вхождения, может быть и бодрым. Будут ли и такие клипы смешными? Какой процент присутствия не позитивных жестов, критический для того, чтобы клип, теперь ни вызывал бы смех, но напротив: страх, неудовольствие, связанное с ужасом или специфическое удовольствие, что связано с просмотром фильмов ужасов, с тем холодком, что ищут любители этого жанра? «Алиса, почему мы смотрим ужастик – … сжигает калории…».
Известно крылатое выражение: «от великого до смешного – один шаг». Очевидно, что оно не всегда может быть инвертировано, если дело не обстоит так, что оно никогда не может быть инвертировано, от смешного до великого далеко и долго. Фонтан, потому может быть величественен, что в него вложено много труда. От которого, до смешного, и вправду, вновь, может быть не столь далеко. Когда же подобная смена инверсий, происходит часто и быстро, то очевидно интенсивность смеха не может не возрастать. Просто потому, что смешное встречается теперь гораздо чаще, чем в обычной смене, труда и игры, отдыха и праздника. Конечно, Гиома, стереотипно, это скорее профанация, если не осквернение, традиционно, эта оценка может быть дана столь же легко, как и та, что это просто кунштюк, а не произведение искусства, техническая поделка, коль скоро, это и вправду может быть так. Все это могла делать: машина, алгоритм, нейронная сеть. И именно потому это еще так, что динамика побуждений слишком ускорена и превращения происходят гротескно непрерывно. На уровне рационального, возвышенного смысла поэтому, кажется, тут не о чем думать, да они, подобные смыслы, и не нужны. И действительно, Гиома, скорее, говорит что-то сердцу, а не уму. И именно потому, что может быть его именинами. Это гротеск современности. Странно, что он вообще может быть. Что могут быть верх и низ, что в гротеске инвертируются известным образом. Но это ближайшим образом так. Как не странно, это «постмодернисткая» стратегия, в не меньшей мере, чем старания Энди Уорхола или Терри Мозгоправа, по дезавуированию «претенциозности» стереотипов массовой культуры. И потому, столь же может быть странная. Что там дезавуировать? М. Монро и без этого практически обножается. Вместо того чтобы оправлять юбку, подобно девушке в Германии 30-х годов, на одном из фото той поры, она просто едва придерживает ее от того, чтобы та окончательно не взмыла вверх. Здесь, кажется, нет отличия, Гиома, это все та же стратегия интенсификации желания. Стремление заместить собой наркотик и трюизм порнографии. Хентай, только более ханжеский и прикрытый целомудрием святош.
И все же, оказывается и нам есть над чем посмеяться. То есть, мы не зря, быть может, ходили в церковь, обуздывали себя постами и изредка глазели на новых идолов массовой культуры на музыкальных каналах, перемежая это редким созерцанием блокбастеров. Теперь, все это культовое и знаковое великолепие можно поставит с ног на голову, - тем более что в массовых продуктах этого бизнеса, это и без того постоянно происходит,- в карнавальной стихии, что так быстра.
И конечно, Гиома, это зеркало. И, прежде всего, возможно, для новостных лент, ресурсов сети, что собирают информацию. Не надо далеко ходить 236 243 авторов Яндекс Дзен, что еженедельно могут производить по 2 статьи, генерируют поток, условно, почти в полмиллиона статей. Набор тем, неизбежно, не может не отставать от этакого многообразия. Конечно, все не сводиться, исключительно, к тройке: Сталин, Гитлер, Пынзарь. Но явно, в каком-то сегменте потока, что очевидно не отследить весь, эта тройка может быть разбавлена вопросами о восстании машин, рождении Вселенной, причинами падения СССР, информацией о новых видах вооружения, изредка короткими статьями и нарративными публикациями на философские темы, и многочисленными рассказами из чужой жизни, оценками достижений, мнениями о том и о сем, помимо отчетов о том, как заработать в Яндекс Дзен. Вообще говоря, «Пынзарь» не частый гость, темы для взрослых табуированы в Дзен, и это скорее к Smartinfo, но зато можно вспомнить великий, видимо, как и его объект, афоризм Орловой: «Личность была, культа не было». Редко попадались статьи о: праве, морали или религии. Политика, военные технологии, частично связанная с этим наука, и доходность могут иметь преимущественное место. Гиома, как форма, сжимает это многообразие в секунды, весьма плотного потока фрагментов, содержание которых стереотипы массовой культуры. Но вообще говоря, новостные ленты, вида "Яндес-Дзен", отвечают на участие, более того, может статься, что автор окажется, всегда уже опоздавшим со своим желанием сказать о чем-то первым, даже на небольшом временном интервале. И сознание в текстовом виде, всегда уже окажется там, куда он теперь прибыл. Но и участие автора не бесконечно, и потому, вероятностные распределения, что не знают участия, вскоре, вновь могут взять свое, в виду взглядов на нее, и лента окажется на отдалении, чем то внешним и случайным, конгломератом атомов- статей, что подчиняется случайным распределениям теории вероятностей.
И фишка в том, что скорее не в прямом отличие от Shake it off(Тэйлор Свифт), что видимо был некоей попыткой локального примирения элитарной и массовой культур, экстремального мастерства единиц и массового возможного очарования экономии движений, что таким же образом могут быть грациозны, если не преступают границ и не стремятся, тут же, к вершинам классического русского балета, Гиома, это не прямой вызов, не прямая насмешка, но скорее, как раз, попытка указать на общее основание суждения вкуса, удовольствие от прекрасного, что, все же, стремиться не забыть, что оно не настолько свинское, чтобы забыть об этом.
Может быть, хотя очевидно большинство, как раз, из-за понятийной булимии и намеков на возвышенное, как раз, ничего подобного и не увидят, но скорее, все таким же образом дисквалифицируют продукт, как тривиально играющий на низменных инстинктах. Просто потому, что это скорее гротеск модерна, что не может избежать черного цвета, циничной "чернухи". Нет, конечно Бергсон не воспевал именно этот жанр, в книжечке "Смех", но частично во всяком случае. То есть, видимо, мог бы увидеть в гротеске, исключительно, именно черный юмор, если не циничную иронию.
Может быть, опять же. Существует множественное многообразие производств желания. И не все они нравятся всем. И все же, живость такого производства желания Гиомы, может не оставить сомнения, что является действительным основанием суждения вкуса, и это именно оно, желающее производство.
В качестве итога.
Эффект разыгранной неудачи, в которой зритель благодаря скорости демонстрации, что как бы влечет его прочь от роковых случайностей, счастливо избегает беды. Стандартно низко миметический жанр. Нестандартна скорость желающего производства.
Всякое произведение искусства это, то, что имеет отношение к непрерывности, составляющей средостение всех чувств, кроме того, что это подражание "природе".
Два относительно связных концепта не дифференцированного эстетического континуума и миметически либидинозного континуума, подражающего континуума желания (подражания), имитирующего или континуума имитации, миметического континуума желания. + Внешние и внутренние формы планов выражения и содержания, вместе с неограниченными по числу внутренними и внешними горизонтами этих форм. С этим можно подступиться к прочтению любого произведения искусства. Последнее, неограниченность по числу горизонтов форм планов, это, может быть, то, почему всякое произведения искусства связано со всяким другим, любая машина желания связана с любой другой коннотативно и более глубоким образом. И вместе, все они образуют некое пространство семиотически-символического смысла порождения. Такая связь- это скорее предмет декларации, что в случае исполнения, конечно будет, прежде всего, комедией. Просто потому, что связь всего со всем, сама по себе, может быть, смешна. 1. из-за предполагаемой наивности и "глупости" тех, кто ее учреждает 2. по тому простом и не простому обстоятельству, что поиск причин(вины, в том числе), напряженно ожидающий ответа, разрешается, таким образом, в ничто их значения, все связано со всем!
Движение к модерну или к реализму, к рассудку и научности, к логосу будет стараться различать все эти элементы не смешивая их, миф напротив, будет стремиться, соединять самые далекие горизонты формы выражения с планом содержания. На пересечении этих движений можно расположить практически любые пункты движения от мифа к логосу и обратно, таким же образом, как и по ту строну их обоих.
«СТЛА».
[1] Позволим себе чуть-чуть притупить общее впечатление от созерцаемого, быть может, несколько преувеличенными оценками.
Караваев В.Г.