Автор: Бабуля
- Прорыв, прорыв, прорыв… Прорыв на этом участке фронта обеспечивал… - Игнат Поликарпович, заложив руки за спину и, гордо вскинув голову, ходил строевым шагом по кабинету. Дойдя до письменного стола, он останавливался по стойке смирно, четко делал разворот “кругом” и продолжал шагать до противоположной стены.
Так ему легче было думать. Абзац не складывался. А без этого куска, как ему казалось, может не сложиться задуманный им роман о войне.
Нужен прорыв линии фронта, а у него полный абзац.
В кабинете гремела музыка. Высоцкий, обстреливая тяжелыми гласными невидимого врага, пел “Штрафные батальоны”. На кухне гремела посудой теща. Лязг кастрюльных гусениц перекрывал звуки песни. Вернее, лязг металла, пусть и покрытого тефлоном, создавал нужное настроение. На войне как на войне!
Игнат Поликарпович, конечно-же, не собирался посвящать в своей работе ни слова штрафным батальонам, тема порядком затаскана, но под эту песню легче думалось и шагалось.
- За этот час не пишем ни строки! - пропел Высоцкий и Игнат замер на месте, как будто наткнулся на пулю или получил команду: “Смирно”.
- Не пишем ни строки, - повторил он и посмотрел на часы. - А ведь, действительно, ни строки за час.
Отключив запись, Игнат Поликарпович присел к рабочему столу. Хорошо бы перекусить. Легкие перекусы иногда способствовали мыслительному процессу. Но на кухне теща.
Теща, конечно, надежно обеспечивает тыл семьи. Приезжает раз в неделю, не чаще. Как бы ни во что открыто не вмешивается. Боевых операций не планирует. Приводит в порядок дом, готовит на несколько дней вперед. Всегда без лишних разговоров и упрашиваний забирает детей. На любой срок. Любит дочь. В порочащих ее связях замечена не была.
А с другой стороны… Подрывную деятельность, конечно же, ведет.
- Обедать! - теща, как правило, кричала так, что закладывало уши. Ей бы роту в атаку поднимать.
- Ну, обедать, так обедать. - Он торопливо поднялся и направился на кухню. Теща ждать не любит.
- Вот и сам Игнат Поликарпович соизволил к нам присоединиться, - Анна Матвеевна картинно протерла стул кухонным полотенцем и сделала приглашающий жест рукой. - Писатель наш.
Игнат только поморщился и присел к столу. Теща моментально поставила перед ним полную тарелку борща.
- Мама, - мягко проговорила Диночка. - Игнат не писатель. Ты же прекрасно знаешь, что он читает лекции по истории в университете. А писательство - это хобби. Очень приятное и безобидное.
Дина безо всякого интереса крутила ложкой в тарелке с борщом. Она, в отличии от мужа, интереса к еде обычно не проявляла. Да и вообще мало к чему проявляла интерес.
Игнат с нежность. потрепал жену по плечу: не надо, мол, за меня заступаться. Мне, мол, главное, что ты меня понимаешь.
- Конечно, приятное, - гнула свою линию теща. - Все выходные за письменным столом. Это такое подспорье для семьи. А жена, как я погляжу, так вообще в восторге. Что есть муж, что нет мужа. Да, Диночка?
Игнат Поликарпович с удовольствием ел борщ, щедро сдобренный сметаной, и обдумывал сложный абзац, который ему никак не удавалось правильно выстроить. Голос тещи, прорываясь сквозь мысли о тексте, воспринимался звуками отдаленной канонады.
- А дети при папе-писателе и живой бабушке сосланы в партизанский отряд. Спят в палатках, едят из алюминиевых мисок. А если вдруг враг прорвется? - Теща продолжала обстрел. Одиночные выстрелы ни в ее характе. Уж если она затеяла высказаться, то только пулеметными очередями.
- Мама! Ну какой-такой партизанский отряд ты выдумала? - Дина резко отодвинула тарелку, чуть расплескав борщ . - Это военно-патриотический лагерь. Девочки довольны.
- А что еще девочкам остается делать? Папа с головой ушел на войну и не хочет возвращаться. Мама… Да что там! - Теща досадливо махнула рукой и выложила на стол еще теплый пирог. В тот момент, когда ее подмывало выбрать мишенью дочь она, как правило, сворачивала боевые действия и Игнат Поликарпович понимал, что патроны закончены и можно рассчитывать на передышку.
Пирог оказался грибным. Его любимым. Как этой женщине удается выводить зятя из равновесия и одновременно баловать? Ей бы в парламентеры.
Густой грибной аромат с легкой ноткой укропа что-то изменил в расстановке сил на линии фронта. Игнат понял, что Муза возвращается и мысли готовы выстроиться в правильном направлении.
- Я, с вашего разрешения, вернусь в кабинет. - Игнат Поликарпович торопливо подхватил тарелку с пирогом и направился к выходу.
- Стой! Раз-два! - голос Анны Матвеевны заставил его вздрогнуть.
- Слушаю! - Игнат невольно вытянулся по стойке смирно.
- Вот ответь мне, старой и непонятливой, что ты там сочиняешь? Как можно писать о том, в чем не разбираешься? Вернее, нет, не так! Как легко, наверное, писать о том, чему уже нет свидетелей. Никто ведь тебя не опровергнет!
- Вы хотите обвинить меня в фальсификации? - взвизгнул Игнат Поликарпович. - Ну, знаете ли...
- Иди уж, - теща махнула рукой и сожалением посмотрела на дочь. Дочь, как ни странно, выглядела вполне довольной жизнью.
Игнат сидел в раздумьях за рабочим столом.
Муза, которая помахала крылом между борщом и пирогом, напуганная тещей, сделала ручкой. Выданный сухим пайком кусок пирога уже съеден. Можно, конечно, сходить еще раз на кухню, но совсем не хочется встречаться с Анной Матвеевной и попасть под обстрел. Эх, если бы не теща, он бы и от наркомовских ста грамм сейчас не отказался.
Можно, конечно, еще помаршировать или послушать песни военных лет, чтобы, так сказать, войти в образ. Еще можно...
- Твою ж дивизию! - громкий голос тещи разогнал последние мысли и заставил вздрогнуть.
Игнат Поликарпович знал, что такими словами как “дивизия” теща просто так не разбрасывается. Что-то случилось. И что-то из ряда вон выходящее.
Он выскочил из кабинета и побежал на кухню.
Кухонный пол заливала грязная вода. Текло откуда-то из-под раковины.
- Трубу прорвало! - крикнула теща и грохнула оцинкованным ведром о керамическую плитку пола.
Диночка судорожно разматывала рулон бумажного полотенца и бросала обрывки в лужу воды.
- Что стоишь? - возмутилась теща. - Кто должен устранять прорыв - ты или я?
Игнат Аполлинарьевич не двигался. В его голове под крики тещи и звон ведра складывался текст, над которым он думал вот уже второй день. Прорыв трубы невольно прорвал линию фронта. Прорыв надо не устранять, а обеспечивать.
Пулеметная очередь криков Анны Матвеевны и бестолковые действия жены сыграли далеко не последнюю роль в четком понимании действий главных героев его романа.
- Вперед! В атаку! - крикнул Игнат Поликарпович и, развернувшись “кругом”, выбежал из кухни.
Пальцы по клавиатуре бегали с невероятной скоростью, но едва поспевали за мыслями. Так легко не писалось давно…
Определенно, этот кусок текста явится переломным моментом всего романа…
Теща уходила обиженной. Игнат Поликарпович, вызванный женой, топтался в коридоре. В душе продолжали звучать грохот орудий и крики людей, поднятых в атаку. Ржали лошади и свистели пули.
- Отступаете? - спросил он тещу.
- Сдаю позиции. Сам занимайся своей трубой.
- Труба зовет - смелей вперед! - пропел Игнат и, так и не простившись с Анной Матвеевной, поспешил в кабинет. Надо бы вставить в текст несколько слов о звуках трубы.
“Рота шла в атаку под звуки трубы и печальное завывание ветра”...
Источник: http://litclubbs.ru/writers/3054-truba-zovet.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
