В "Горзеленстрое" Сархату было хорошо. Агератум, похожий на помпоны с детских шапок, бодрые бархатцы, нежнейшие бальзамины, пахнущие петунии вырастали из маленькой семечки. Тут главное не чихнуть, не сдуть то, что станет красотой. Тут даже платили нормально. Знай себе закапывай весной, да выкапывай осенью. А по осени горластые урбанисты, увидев посреди проспекта Ленина свежевыкопанные черные грядки (ну вылитые картофельные поля) вместо клумб, писали о коррупционной составляющей. Незачем сажать эти цветы-однолетники! Сколько освоено денег на ежегодных контрактах на озеленение, нужны кустарники и многолетники.
Урбанисты дописались до такого, что контракты стали дробить и "Горзеленстрой" как монополист приказал долго жить.
Сархат без работы, конечно, не остался. Его брали в прислугу подсобным рабочим - замесить бетон, положить тротуарную плитку. Или домашним помощником - садовник и так .. по мелочи: хозяину двери открыть. Кто-то держал вместо собаки, чтобы усадьбу не обворовали. Ничего в жизни Сархата не менялось - как таскал он тачку -так и таскал. Как тянул лямку - так и тянул.
Менты Сархата если и останавливали, то в потрепанной сумке находили вовсе не экстремистскую литературу, а буклеты о зубопротезировании. Не, этот не будет отбивать с каменного надгробия великого имама Расулева кусок на память, и намаз у него не 5 раз в день. И отпускали. Пахло безумием, но не радикалами.
Кто-то из соплеменников Сархата жил в огромном загородном доме у Петухова - пластического хирурга. Ему возили из Казахстана в знак благодарности, что отрезал наетые бока, муку мешками - и у живших таджиков были лепешки вдоволь.
Женщины азиатки не интересовались Сархатом. Они , если и поглядывали, то в сторону Жигулей, груженых под завязку мешками с луком и перцем. Их владельцы в начале двухтысячных имели свои пятаки, а к 2018 уже пересели на Газели. Газели раздражали русских во дворах «Иш, понаехали, арбузники». Но понаехавшие уже не просто снимали квартиры, а покупали их за наличку в домах поближе к Каширинскому рынку и становились соседями, а не гастарбайтерами.
В редкие выходные, когда они выпадали на будни, Сархат надевал свою желтую дерматиновую куртку, стоящую колом, и шел по казенным учреждениям. Заглядывал и в редакции.
Перед этим походом он писал на листочках тезисы "Путин - вор!", "Пусть ответит Шойгу!", "Кто развалил СССР?" и прикладывал какие-то газетные вырезки из той макулатуры, что приносят накануне выборов в подъезды. Других газет он не видел. А в этих градус негодования зашкаливал и резонировал с тем, что творилось в душе у Сархата.
Он приходил в редакцию и приносил письмо с просьбой передать Шойгу. А сам говорил: "Я в коридоре подожду".
И любой редактор чувствовал себя как герой Михалкова -врача из "Неоконченной пьесы для механического пианино". Проситель галоши снял, чтобы у господ паркет не затоптать, готовый заранее получить отказ. Сархата и футболили под самыми разными предлогами: срок исковой давности, а где вы раньше были?
Из Таджикистана в Россию Сархат уехал в двухтысячных. Запаковал свою жизнь в два контейнера и за большие деньги договорился с военными на железной дороге о перевозке. Контейнеры потеряли. По злому умыслу или из-за всеобщей неразберихи - не понятно. Соотечественники тогда уезжали с малой родины на большую миллионами.
Любой рассказ Сархата в кабинетах столоначальников и редакторов тормозил здесь - в этой точке сюжета, в этих контейнерах с мебелью и прошлым. Сархату казалось, будь тут его диван и 8 одеял, всё в его жизни сложилось бы иначе.
Может, была бы у него жена, и после каждой зарплаты у доктора Петухова он шел бы в ювелирный магазин и покупал сережки-«самовары», так положено, чтобы на женщине было много золота, шесть колец, не меньше. Но жены не было. Правда, была одна мечта – о протезировании.
Изъеденные кариесом зубы было стыдно показывать и Сархат тихонечко откладывал на новые зубы, протезы, которые стоят в стакане с водой.
Один год он пришел и улыбался в начальственных кабинетах лучезарно, чтобы заметили его новый мост из металлокерамики. Он откладывал и вот! Жмёт немного, непривычно, но какие белые зубы! Жизнь налаживается!
- Пусть мне дадут справку в министерстве соцзащиты, что я в тяжелой жизненной ситуации и поставят на учет как нуждающегося в квартире... Я столько домов всем тут построил в России, а сам без жилья. – говорил Сархат и опять утыкался в «узел» - тот самый контейнер, потерявшийся на железной дороге.
Ходока отправляли по-разному. Писали ему записочки с адресом - приемная губернатора. Уполномоченный по правам человека.
- Был я там. Не помогли, - говорил Сархат, улыбался новыми зубами и пропадал на год-полтора.
За время хождений по чиновничьим кабинетам Сархат выправил себе гражданство и даже прописку в общежитии. Потом и минимальную пенсию в 8 тыс 536 рублей.
Последний раз пришел беззубый.
- Надо было на примерку пойти, подточить, а денег не было. Потом другие зубы выпали и стало совсем неудобно носить этот мост. - объяснил он.
А потом завел любимую тему пр контейнеры и кто развалил СССР.
А белоснежный мост на верхние зубы лежит у Сархата на шкафу, он его аккуратно завернул в клетчатый носовой платок.