Два брата.
Виталик был высокий и усатый, как гусар. У него была модная для середины 80-х причёска с пробором посередине головы. Я о такой мечтал. Но мама смеялась: ты что, хочешь ходить как поп. У попов были такие причёски. И показывала мне картинки. Действительно, похоже. Но у попов прилизанные, а у Виталика были пышные волосы. Но он мне нравился не за это, а за то, что ездил на огромном ЗИЛе-подъёмном кране. С большой стрелой над кабиной. Виталика я и раньше видел проезжающим с шумом и пылью по узкой деревенской дороге. И каждый раз я завистливо провожал взглядом этот гигант ЗИЛ. Да и жил Виталик недалеко от нашего дома. Когда возвращался с работы, парковался у себя на участке. Работал он в местном совхозе, где и моя бабушка, которая отвечала за рабочую столовую. Была там как бы главной: от кухни до хозяйственной части. Естественно, с ней все дружили. Иногда бабушка брала меня с собой на работу. Я это обожал. Помогал ей на кухне, за что как-то она мне выдала якобы официальную зарплату. Какие-то несколько рублей, которые тут же реквизировала моя мама и купила мне брюки. А я хотел трёхлитровую банку сока. Но, нет, брюки. Странная финансовая схема получилась у мамы с бабушкой. Ну и в свободное от работы время я развлекался, как мог с местными ребятами, детьми поваров. Например, воровали спички и сигареты в сельпо, а однажды в экспериментально-научных целях, подожгли вагончик-бытовку, который невинно старел за зданием столовой. Суть эксперимента состояла в том, как быстро сгорит вагон и как скоро нас вычислят. И вычислят ли вообще. В вагончике сгорела лишь одна стена, а вычислили нас мгновенно и поимённо. Явно, без предательства здесь не обошлось. И только авторитет моей бабушки, которая кормила весь совхоз, отвёл от меня меч правосудия.
От нашей деревни до совхоза было километров десять. Бабушка вставала рано и также рано отправлялась на работу, добраться до которой можно было лишь на двух автобусах. Также рано выезжал на работу и Виталик. Иногда он догонял нас по дороге и подвозил аккурат до столовой. Это были счастливые моменты и для меня, и для бабушки, полагаю. С поваром надо дружить. Но я думаю, он просто был хорошим парнем. Я, десятилетний, с трудом карабкался в высоченную кабину, садился посередине между водителем и бабушкой и всю дорогу переводил взгляд от руля на рычаг переключения передач, который работал не сразу и не всегда. Виталику иногда приходилось с силой вбивать передачу. Двигатель недовольно ворчал. До сих пор помню глухой, как авиационная турбина, звук ЗИЛа. Когда долго ехали по прямой, я не отрываясь глядел на свисающую через кабину стрелу крана. При движении она сильно раскачивалась из стороны в сторону. Бабушка с Виталиком о чём-то переговаривались. Но в целом поездка была немногословной.
О существовании у Виталика родного брата я узнал позже. Уже потом. После… После всей этой истории в деревенском клубе. Имени брата я не запомнил. Может быть, Виктор…
У нас в деревне был клуб. Клуб… Одноэтажное деревянное здание с одним большим помещением-комнатой. Эта комната в зависимости от мероприятия приходилась и танцполом и кинозалом и местом каких-то там собраний. Помню, на стене клуба рукописные афиши с индийскими и французскими фильмами. Вход в клуб вёл через большое крыльцо, где даже в отсутствие мероприятий ежевечерне собирался весь деревенский бомонд. Мимо этого крыльца вечером лучше было не ходить. Что там происходило, узнавали уже потом по слухам утром. Вечером событие – утром слухи. Не каждый вечер, не всегда, но там собирались наши деревенские «рокеры» на мотоциклах, бузили, выпивали и как итог периодически дрались. Бывал там и Виталик. А что делать летним вечером в деревне? Не читать же молодому деревенскому парню книгу под лампой?.. Конечно, все собирались в клубе, а когда он не работал, то на его большом крыльце.
Никто из нас не знает, где и как умрёт. За свои неполные тридцать лет, Виталик миллион раз проходил мимо этого крыльца старого деревенского клуба, сидел на нём, выпивал, целовался и обнимался с девушками, говорил глупости и острил, но даже подумать не мог, что здесь встретит свою смерть. Да ещё от кого, от собственного брата.
В очередное раннее утро мы с бабушкой шли пешком через поле к ближайшему автобусу до совхоза. Мы шли, а я то и дело оглядывался назад, не появится ли вдалеке силуэт ЗИЛа. Вот он приближается, вырисовывается во всей своей моще с огромной стрелой над кабиной. Равняется с нами и останавливается. Бабушка машет ему рукой, улыбается. Нелепо карабкаемся в кабину, и едем дальше. Я счастливый, весь в улыбке… Но на этот раз всего этого не произошло. Бабушка не оглядывалась, но уверен, тоже ждала. Я прямо чувствовал её молчаливое напряжение. Так мы без слов и шуток дошли до автобуса, и дальше поехали одни. А когда приехали, узнали. Погиб Виталик. Вечером на кануне. В клубе. Все как обычно там веселились. То ли танцы, то ли кино… Может, просто толпа молодых и пьяных гуляла, но среди них оказался Виталик. И брат его, Витя, тоже. И они сцепились. Сцепились не зло - в шутку. И Витя решил показать бросок через плечо. Витя был старше Виталика, но физически слабее. Лысеющий в толстых огромных очках. Может, Виталик ему поддался, но Витя поднял брата и перекинул и через плечо, и через с крыльцо. И упал Виталик вниз головой куда-то на землю. И шею сломал. И умер.
Как-то всё обошлось. В том смысле, что Витю не посадили. Замялось всё. Несчастный случай. Несчастный случай. Но об этом знала вся деревня. И Витя не пропал, не уехал. Продолжал жить в доме брата с родителями, ездил на работу, ходил в сельпо, только… Только все знали, что он убил Виталика. И смотрели все на Витю с укором и печалью. И он чувствовал и видел эти взгляды. Стал часто появляться пьяным. Мне было тогда лет восемь, а может, десять. Помню, сели мы в деревенский автобус. Все свои, местные. И Витя сел у окна. И весь автобус смотрит на него в молчании. А он сидит у окна, сгорбился весь, скукожился до размеров бездомного пса, очки тяжёлые на нос падают и сумку между ног зажимает. И не знает, куда глядеть. И вид у него мёртвый. И я смотрю на него с дерзким наглым укором. Прямо ему в глаза. И рожу ещё, наверное, скривил. И он поймал мой взгляд. Посмотрел так печально и глаза у него увлажнились. А я всё смотрел и смотрел. Он взгляд отвёл, конечно, сначала в пол, затем в окно. Куда-то в сторону. Отвёл и я.