"Алеша. Золотые пески. Габрово-столица юмора. Певица Лили Иванова. И болгарка, которая училась с мамой в аспирантуре, тоже по фамилии Иванова". Вот полный набор сведений, который следовало усвоить о Болгарии школьнику младших классов, каковым я был однако. Детскую, охлажденную Сибирью фантазию привлекали море, горячий песок, юмор, и возможное приглашение от бывшей аспирантки Ивановой.
Но "Курица - не птица, а Болгария - не заграница" приговаривали соотечественники, ухмыляясь над моей journey близорукостью. И я не ехал. Справедливости ради скажу: Мы не шевелимся, пока в один момент нас не настигнет зуд путешествий.
Уже никогда не назову в какой момент раздался звонок в моей голове-колокольне... Да! Она уже не была тем детским ведерком, в которое взрослые набивают всякое барахло. На себе я носил нетерпеливую звонницу. И сам объявил войну своей оседлости. Колокол без умолку звал вперед, в поход, и мысли встали в строй.
-Побывать в Болгарии пора, - решил я. Официоз имиджа бывшей соцстраны слетел, как с одуванчика пух, - так я оказался в Созополе.
Справочная информации о заложении первого камня города была противоречива.
Источники гласят 6000, 4000, 3500 и 3000 лет до н.э. Или один из них не врет или врут все. Скажу так: ожидал "старины глубокой", но городок не стал проявлять в этом никакого участия.
При въезде в город дорога под колесами, как репер, переходит на два вектора: налево - мощеные булыжником улочки старого города, направо – улицы пошире, под асфальтом, и с намеком на современный город. Ты понимаешь, что перед тобой два города Созопол (как говорят болгары), и не раздумывая поворачиваешь налево.
Летящей походкой или пингвиньей - все равно, но где-то за полтора-два часа можно одолеть три полуострова, на которых примостился городок, ...если, имхо, не зависнуть на повисших над морем харчевнях.
Морски скали, Вълнобар, Кирил и Методий, Дурна, Драва, Лазурен Бряг и узенькие Люлин и Пирин. Эти названия улиц ласкали глаз. Тихие, бугристые, облепленные стариками и банками с инжировым вареньем, улочки. Нет, на них не запутаешься, в ресторанчиках не засидишься, на пляже не залежишься. Все не крупное, а потому ты - Гулливер, и пытаешься двигаться.
Созополь с Портофино сравнивают зря, а потому после моциона необходимо окунание - и усталость, как скажут болгары "като кравешки език облиза", то бишь "как корова языком слизала".
Идешь. Море внутри - это первое, cтойкое ощущение, наполняющее мой безразмерный шар путешественника. Тихие, блаженные минуты моего моря – они празднуют вместе со мной успех перенесения моря с шара планеты в шар головы. Неси его, дружок, только бы не расплескать на видавшие виды камни града Созополя!
C улицы Кирилла и Мефодия плавно и проникновенно, как аквариумная рыбка ныряешь в улицу Скалистых гор, набравшись света, светишься и плывешь между другими двуногими водоплавающими, а также драндулетами, что откуда ни возьмись тарахтят в застоявшемся чаду серого камня и полинявшего дерева.
Старину не улавливал. Хотя протискивался между домиками к воротам, к лодкам, заглядывал, выворачивая шею, туда, где за спинами ворот было просто море.
Для пытливого ума на эклектичных улицах нужен скорее скрепер, чем цепкий взгляд. Чтобы копнуть. Иначе, кроме таинственных жирных котов, только развалы торговцев антиквариатом с полинялыми фотографиями, обшарпанными пластинками, чашечками-блюдечками, да грязными портсигарами с пипками - всем тем, чем услащали жизнь прежние поколения болгар. Кроме прочего эти "лавки древностей" богато увенчаны нацистской атрибутикой, свастикой всех размеров, и слащавыми портретами гестаповцев.
Это я обнаружил в городе, с историей воздвижения 14-метровой статуи Аполлона, с приходом римского полководца Марка Теренция Варрона Лукулла. Это события до нашей эры! Да и в нашу эпоху разве можно забыть утро 16 февраля 1829 года, когда под прикрытием тумана 500 русских десантников высадились на берег, и турецкая крепость пала. Или февральский день 1948 года, когда турецкие истребители, вторгшиеся в пространство Болгарии, были сбиты недалеко от Созополя.
Наконец это город, где родился потрясающий автор трансцендентной живописи Йоргос Гунаропулос.
"Ложится мгла на старые ступени...." - писал Блок. Задумаешься тут, отчего ж такой соскок с богатой истории города в пошленькие прибамбасы фашистских прихвостней?
У меня оставалась только ночь, чтобы повисеть вместе с ресторанами над морем, и сказать жене: "люблю".
Ночь – летняя ночь - морская летняя ночь. А где ж Созополь? Да он уже скрылся за старые горы, светит зелеными фонариками и купает в воде какой-то стул. Созополь, такой же легкомысленный, как и днем, в немощных руках своей матери Аполлонии (так назывался город до разрушения римлянами).
...Отчего ж так тянет вернуться? Как определить: родной город для тебя или нет? Как не укорять его за беспамятство и наивную простоту, что так свойственны южным морским городкам?
Если хочешь вернуться - значит есть точка притяжения. Нет, не история камней, скорее - история души. Оказалось, во мне работает внутренний эхолот, да, тот самый прибор, что отправляет звуки на морское дно, и ловит обратно импульсы.
Есть импульс - значит, мой город. И там я дописал свою книжку.
Тянет туда обычно осенью (хотя бывал только летом), тянет юркнуть к холодным домишкам на ветру, к соленым домишкам над морем...
В какой-то момент мне показалось, что город состоит их декораций деревянных домов и ему нужен сценарий. Может поэтому смог дописать книжку.
Как же римлянам вздумалось разрушить процветающий город, тогда в 72-м году до нашей эры?
Зачем разрушать город, в котором хочется творить?
Утром все равно взойдет солнце.
Может поэтому болгары говорят не "До завтра", а "До утре".
Говорят, туман любит окутывать колдовской лес вдоль реки Велика, и там пробиться солнцу не просто, но я туда еще не доехал...
