Это, конечно, не физически математические вопросы, а вопросы философско-гносеологические, но без их правильной постановки и выяснения любая физическая теория, поскольку она оперирует только понятием движение-перемещение, а не понятием движение взаимодействие и качественное изменение, рискует так или иначе, в той или иной степени, отклониться от материалистической и диалектической линии.
В то же время нужно сразу отметить, что в современных научных теориях и экспериментальных исследованиях и, прежде всего, в физике элементарных частиц, движение уже понимается не только как перемещение, но также и как особое качественное изменение и взаимодействие. При этом некоторые авторы даже утверждают, что при ультра частицах пространственные характеристики не действительны и заменяются энергетическими и другими характеристиками; что так называемые античастицы не имеют пространственного характера; что даже электроны и другие орбиты микрочастиц подвергаются особым качественным переоценкам и т. д.
Конечно, во всем этом можно усмотреть значительное отступление в сторону физического идеализма, неопозитивизма, неоплатонизма, но тем не менее остается налицо определенное зерно объективной научной истины, которая именно предполагает, что объективно-реальные микро и макро предметы и явления не могут быть полностью научно объяснены и изменены, если у понятия движения как перемещения не отнять (или соответственно не ограничить) ту монополию, которой со времен Ньютона и Эйнштейна оно пользовалось в научном естествознании, в том числе и в физике.
Но выразим свою мысль точнее. Речь идет об ограничении именно монополии, а не об отрицании и недооценке движения как пространственного (механического) перемещения. Оно, как и все другие виды движения, является одним из атрибутов или основных форм существования и проявления материи.
А это значит, что где бы и когда бы ни происходил какой-нибудь объективно-реальный процесс, движение-перемещение всегда имеет место, без него никакие конкретно реальные процессы немыслимы.
Когда же и поскольку движение-перемещение абсолютизируется, а другие виды движения отрицаются или недооцениваются, то получается такая физическая картина мира, при которой все сводится к чисто количественным математическим (числовым и геометрическим) отношениям. В конечном счете реальные точки, линии, поверхности и объемы превращаются в математические точки, линии, поверхности и объемы или, одним словом, физика превращается в чистую и в высшей степени абстрактную геометрию, а физическое движение в движение математических точек и тел. И снова, таким образом, абсолютизация математизации ведет к отрицанию физики как науки о конкретных и объективно-реальных телах и процессах, т. е. ведет к физическому идеализму.
Математические точки, линии, тела и движения можно использовать для выведения разных формул, но какая формула, когда, как и почему оказывается наполненной конкретно-реальным физическим содержанием и значением — это уже не входит в компетенцию или, если хотите, в монополию чистой математики. Из этого следует и ряд выводов, некоторые из которых читатель может найти в настоящем коллективном труде.
Наконец, не входя в рассмотрение других, также не менее важных и интересных проблем современной „неклассической" физики (например, проблемы античастиц и антивеществ вообще, проблемы инвариантностей в физике, проблемы нейтрино, кварков и пр.), остановимся на следующем вопросе, представляющем особый интерес в связи с нашей теорией и ее отношением к физике.
В 1922 году талантливый советский физик А. Фридман в своей работе "О кривизне пространства", критикуя некоторые ошибочные вычисления А. Эйнштейна, который после этого признал свою ошибку и пришел к идее, что вселенная когда-то занимала ничтожный объем, но в него входило вещество всех известных и неизвестных до сих пор звезд и туманностей. По неизвестным причинам произошел взрыв и началось образование галактик и других космических тел, разлетающихся в разные стороны, причем с ускоряющимся движением.
Таким образом Вселенная оказывается набухающей и расширяющейся. Но после расширения до определенных пределов она снова начинает сгущаться и "сжиматься" пока не придет к своему первоначальному объему. С точки зрения математики этот первоначально ничтожный объем следует понимать не только как объем микрочастицы значительно более низкого уровня, по сравнению с уровнем электрона, но и как математическую точку.
Этот парадокс о математической точке, имеющей в то же время конкретное реальное содержание, не только А. Фридман, но и сам Эйнштейн не смогли решить. Он так и остался неразрешимым парадоксом, висящим над всей теорией относительности Эйнштейна и над идеями Фридмана. В литературе приводятся эйнштейновские высказывания материалистического содержания, но отмечается также, что он в своих философско-гносеологических позициях не всегда обнаруживал достаточную ясность, поскольку на точки, геометрические линии и другие геометрические объекты он смотрел как на идеальные математические объекты.
Другой крупный советский физик Д. Ландау и двое его учеников Лифщиц и Халатников (выступив против А. Фридмана) доказали, имея в виду реальное, а не идеальное распределение космических масс в нашей метагалактике, что она никогда не сожмется, т. е. не вернется в первоначальное состояние "ничтожного объема". Следовательно, наша метагалактика оказывается открытой системой, которая никогда не была математической точкой, из которой она развилась путем космического взрыва.
