Слаще хлеба и хлеще водки щёчки у Татарского и носик, как наливное яблочко, и в глазющах блеск тысячи угольков, скрытых под прищуром ночи. Тарабарит на своем и твердо стоит на полу, нахохлившись зимним воробушком на четверть своего генокода, идёт по тому, по чему все ходят, потому что считает нужным и ещё потому что хочет идти, а когда дело доходит до танцев - танцует, кое-как склеив свои генорифмы, вплетает ноги в стихотворение, чертит жизнь, разорванную кривыми дорогами матушки России, разбросанную тысячами маленьких татарских по этой местами неплодородной, голодной, слипшейся вокруг единого центра земле. Он не простак, не дурак и не гений, не мостак воровать, и не плюет на законы жизни и ветру в лицо он отдает поклон и прячется и не прячет ничего под зонтом, и думает о звёздах, и маячат ему звёзды и он перед ними стоит и смотрит вокруг, красивый и гордый, одинокий, но без горькой тоски во рту, и в ушах у него звоном отдается Город. И Город слышит: "Открывай свою пасть, глотай меня не жуя!" А он его все жует. А вы знали, что Татарский пишет? И пишет уже давно, а ведь так и не скажешь даже, что только вчера начал, нашел у друзей свою книгу в теплом плотяном шкафу, под кучей сложенных в стопку газет, под сухой луковой кожурой, под сложенными в ряд одеялами, набитыми сваленным лебяжьим пухом, сам как с неба свалился, когда увидел между шерстяными носками и цветными подтяжками деда книгу за своей подписью, только это и торчало, можно сказать только краешек игольного ушка из целого плотного стога, из русского твердого слога, из застенок воображения и всего пост-оцененного, из собственного скудного опыта. Напиздел. Торчал когда-то и сам Татарский. Ну оно и видно, иначе как попал бы он в Дзен, как бы ещё соединился с космосом? Любит покушать мой Татарский, хорошо поесть, набить брюхо до отвала, а когда отвалиться положить сверху кусок - свое лицо и торт шоколадный и свернуться в клубочек, и потянуть за собой краешек скатерти бытия, и развернуть полотно на много-много страниц, и оставить цифровой след на килобайты текста. Мудрый читатель, не кори Татарского, он безумен и не знает чего несёт, он здесь будет периодически следить, как уже начал, долго все-равно не протянет, персонаж он весёлый, такие в больших городах долгое не живут, вы сами себе глаза потом отмойте от того, что останется, и пустите его с Богом, кочевать туда, где пляшет ветер и темная непроглядная ночь.