«Я стал пытаться вспомнить его имя, - пояснил он, надувшись. – Это ни к чему не привело. Я перебрал их несколько десятков и кажется, придумал парочку.… Но память моя как молчала, так и молчит».
«Не обращай на мысли внимания, - рассмеялась Илладриэль. – Лучше постарайся припомнить, что ты почувствовал, когда в шахте появился этот гном. Что ты вообще ощущал в его присутствии?»
«Ах, вот как! - воскликнул Келеборн. – Об этом-то я и не подумал!»
Сестра ничего не сказала, запульнула в него косточкой от вишни и невинно улыбнулась. Келеборн улыбнулся в ответ и принялся за завтрак.
После разговора с ней, ему неожиданно стало легче. Он осознал, что крайне редко обращал свое внимание на чувства. Ведь он привык везде и всюду полагаться на свой разум. Он еле дождался ночи. Горя от нетерпения юркнул в свою постель. Так.…Сейчас он начнет все с самого начала…
Сон обволакивал его сознание, словно укутывал теплым одеялом. Чтоб не заснуть, он колол себя иголкой. Через некоторое время перед его сонным взором промелькнул Рашт. Далламариец бросил кирку и оглянулся. В шахту вели нового раба. В коридорах слышался шум. Новый пленный смел угрожать оркам расправой. Он был вооружен. При попытке орков запугать его, подбежал к столбу, поддерживающему потолок шахты, и занес над ним топор. Это был гном средних лет. Голова его была брита. Из растительности, только борода на смуглом и довольно изысканном для гнома лице. Глаза карие и абсолютно бесстрашные. Он был одет в неприметное, серое платье с капюшоном. Такие носили фермеры. Вместе с этим, он явно им не являлся. Под одеждой угадывались мощные мышцы. Это был гном воин, и топор его был боевой. «Не так-то просто сломить Брегевольда». Послышался веселый бас и Келеборн вдруг резко очнулся от боли. Иголка насквозь проколола его палец.
На следующее утро Келеборн разыскал сестру и торопливо, словно боясь, что его кто-то заметит, рассказал ей о ночном видении. «Вот так, Илладриэль, - закончил он. – Я вспомнил его».
97