В окне начинается день слабым разбавленным светом. Мария проснулась и ее уже рядом нет. Мне хочется ее обнять, прижаться к ней. Я перебираюсь на ее место, обхватываю ее подушку. Лежу и перебарываю тоску. Думаю о том, что мне не хватит сил, даже чтобы подняться и начать проделывать все это множество движений, чтобы прожить этот день. Я слышу, как цокает когтями собака, проходя мимо кровати. И этот звук, как касание карандаша к листу бумаги, сгущает, уплотняет вокруг себя реальность. Сейчас мне нужно сесть на кровати, пойти и сполоснуть лицо, вернуться и одеться, выйти в коридор и оторвать два-три целлофановых пакета, они все время заканчиваются, и я не могу убрать за своей собакой, и хотя это не так уж и важно, но я давал ведь себе обещание быть паинькой.
Тепло выходит из тела. Его хватает только на несколько минут, все тепло, что копилось всю ночь, нагнеталось в тело, уплотнялось, превращалось в сны. Я накинул капюшон, как будто опустил забрало скафандра. Собака тянула вперед.
Мария уже одета. В строгую обтягивающую черную юбку, белую рубашку, пуговица растёгнута. В чулках она ходит по кухне босяком. Сонно наливает в кружку с растворимым кофе кипяток. Я вытираю лапы собаке. Достаю себе кружку, делаю каждое движение преодолевая едва заметное сопротивление, сыплю ложку растворимого кофе, ещё пол ложки, потом сахар. Заливаю водой. Сажусь за стол.
Мария листает ленту в "facebook", иногда задерживает перед глазами фотографию или какую-нибудь ссылку. Мария рядом и её здесь совсем нет. Я тоже беру свой телефон, там тоже фотографии, какие-то посты.
Я поднимаю взгляд, всматриваюсь в нее. Смотрю на ее прическу. Вижу ее высветленые, стриженные под каре волосы. Они прячут склоненное к телефону лицо. Мария придерживает прядь, когда подносит кружку к губам, губы чуть подкрашены. В мочке уха блестит гвоздик фианита. Я не помню таких сережек.
Мария допивает кофе. Встает из-за стола.
-Я побежала,- смотрит на меня, наклоняется ко мне, ее губы прикасаются к моей щеке, оставляя чуть влажный след от последнего глотка кофе.
Мы женаты семь лет. Детей у нас нет. У нас есть собака.
Я закрыл квартиру. Подавил желание вернуться, чтобы еще раз проверить выключил ли я везде свет.
Спустившись по лестнице до первого этажа, я достал из кошелька обручальное кольцо и надел его. С ним у меня странным образом появлялось чувство защищенности. При Марии я его не носил. Еще вначале нашей семейной жизни, ссылаясь вначале на то что оно мне жмет, потом на то что забываю надеть его после тренировок, я постепенно приучил ее, что отсутствие кольца это что-то в порядке вещей.
А сейчас все было наоборот. Я хотел носить его. Я хватался за него, когда его не было на руке, чувствовал его, успокаиваясь, оно у меня есть, и носить его я имею полное право. Но надевать его при Марии, я не мог, и поэтому прятал его. Мне казалось, что если она заметит его на моем пальце, это вызовет у нее недоумение или даже презрение. Она заподозрит во мне слабость.
И поэтому я надевал кольцо, только когда был уверен, что она не увидит.
Я ехал в метро и играл в телефоне. Это была очень простая игра. Нужно было сталкивать друг с другом квадратики с одинаковыми цифрами, они слипались и число удваивалось. Эта игра была моими четками. Сталкивая эти плитки, я мог ни о чем не думать.