В школьном курсе истории России предусмотрено изучение монголо-татарского нашествия на Русь в XIII веке. Однако в федеральных учебниках не рассматривается «региональный компонент» этой темы, а именно – рассказ о том, что в это самое время происходило в нашем регионе. Представляется, что рассказ ученого-историка об этих годах, опирающийся на новейшие достижения науки, поможет и учителям, и учащимся как более четко представить саму эту проблему, так и увидеть те нити политического развития, которые уже тогда связывали события в Урало-Поволжье с ситуацией на Руси и в Восточной Европе в целом.
Изменения, происходившие на этнокультурной карте Волго-Уральского региона на протяжении золотоордынского периода, были тесно связаны с событиями его этнополитической истории. В сообщении Рихарда о восточных венграх сказано: «Татарский народ живет по соседству с ними. Но те же татары, столкнувшись с ними, не могли победить их на войне, наоборот, в первой битве были побеждены ими. Поэтому избрали их себе в друзья и союзники и, таким образом, соединившись вместе, они совершенно опустошили 15 царств». Из этого же источника известно, что в «Великой Венгрии» Юлиан «нашел татар и посла татарского вождя», который прибыл туда, очевидно, для заключения союза. Юлиану даже довелось побеседовать с этим послом, благо тот знал венгерский язык. Таким образом, из сообщения Рихарда можно сделать вывод, что население Великой Венгрии подчинилось монголам мирным путем, хотя этому и предшествовала длительная война между двумя сторонами. Тем не менее, совершенно ясно, что речи о завоевании Великой Венгрии монголами идти не может.
В письме Юлиана сообщается, что монголы пришли «в Великую Венгрию, из которой происходят наши венгры, и нападали на них четырнадцать лет, а на пятнадцатый год завладели ими, как нам сообщали словесно сами язычники-венгры». Где же Юлиан нашел последних, если при втором путешествии он не добрался до их земли? В 1237 г., «находясь на границах Руси», доминиканец услышал, что монголы, «как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними», ждут наступления зимы, чтобы напасть на Русь. Кроме того, Юлиан пишет, что на пути в Великую Венгрию его опередили «…четверо братьев моих. Когда они проходили через землю суздальскую, им на границах этого царства встретились некие бежавшие перед лицом татар венгры-язычники, которые охотно приняли бы веру католическую, лишь бы добраться до христианской Венгрии». Но князь суздальский запретил этим монахам «проповедовать римский закон помянутым венграм» и «изгнал вышесказанных братьев из своей земли».
Получается, что письмо Юлиана противоречит сообщению Рихарда. Зачем же восточным венграм нужно было бежать, спасаясь от монгольского нашествия, раз они были друзьями и союзниками татар и вместе с ними опустошили 15 царств? Однако в своем письме о монгольской войне Юлиан излагает «действительную правду о том, что все те, что называются венгры-язычники, и булгары и множество царств совершенно разгромлены татарами». В пользу этого утверждения свидетельствует и венгерский король Бела IV, который в 1241 г. в числе опустошенных монгольским нашествием стран назвал «Старшую Венгрию». Об опустошении татарами Великой Венгрии сообщает и Матфей Парижский. Таким образом, данные, приведенные в сообщении Рихарда и письме Юлиана, носят взаимоисключающий характер.
Сразу возникает мысль: не исказил ли Рихард рассказ Юлиана о его первом путешествии? На мой взгляд, более корректной была бы, пожалуй, такая постановка вопроса: насколько, в какой степени мог Рихард исказить рассказ Юлиана? Ведь не мог же он придумать факт встречи своего информатора с татарским послом!
А что если предложить компромиссную точку зрения, которая поможет объяснить противоречивые сведения, содержащиеся в двух источниках? Создается впечатление, что там имеются в виду не один, а два разных народа: первый подчинился монголам добровольно, а второй был ими разгромлен. Только так можно выйти из этого противоречия.
В башкирской легенде «Усергены» рассказывается о борьбе этого племени с монголами. Это была ожесточенная война, в которой «произошло немало жестоких битв». Однако усергены, как говорится в легенде, не могли «бороться собственными силами с громадным войском монгольских нашественников, потому и вынуждены были принять их власть». Влившись в это войско монголов, усергены вместе с ними направились на север и там «овладели рязанским княжеством». В легенде «Муйтэн» и в шежере усергенских башкир рассказывается о том, как предводитель их племени – Муйтэн-бий – предпринял поездку к Чингисхану, вручил ему подарки, был ласково принят и получил подтверждение звания бия. Этот эпизод перекликается с известиями русских летописей о поездках князей в Орду для получения ярлыков. Впрочем, Муйтэн ездил, скорее всего, не к Чингисхану. Для произведений устного народного творчества характерна подмена настоящего лица более известным историческим деятелем. Так, в кубаире «Муйтэн-бий» сказано: «Чингиз-хан завоевал Урал и Булгар», хотя в действительности это сделал Бату-хан. Очевидно, именно к нему и ездил Муйтэн. Надо обратить внимание на длительность его пребывания в стане монгольского хана. Находясь в отлучке, он и на охоте блистал, и «храбрость в битве проявлял». «Помогая, ждал звания бия». В кубаире о Муйтэне сказано, что он «с Сакмары и Саелмыша дошел до Дона». Значит, Муйтэн-бий со своими воинами сопровождал Бату-хана в походе на Русь 1237-1238 гг. Как известно из русской летописи, Батый, взяв Козельск, пошел «в Поле», или «в землю Половецкую». Первый поход на Русь, таким образом, окончился как раз на Дону. В кубаире о Муйтэне сказано: «Все башкиры подчинялись ему». Значит, являясь лидером сильнейшего племени, он на переговорах с монгольским ханом выступал как представитель и других башкирских племен. Приведенные сведения совпадают с рассказом Юлиана о том народе, который вначале сопротивлялся монголам, а потом добровольно подчинился им.
Стало быть, другим народом, разгромленным монголами, были носители чияликской культуры, они же «венгры-язычники». Татарстанский археолог Е. П. Казаков считает, что они, располагаясь на окраинах Волжской Булгарии, находились по отношению к ней в положении вассалов, ибо жили «не только под экономическим, культурным, но и военно-политическим патронажем булгар». В таком случае, булгары и «венгры» вели совместную борьбу с монгольским нашествием и потерпели поражение, в результате которого одна их часть была уничтожена, другая осталась на прежних местах и подчинилась завоевателям, а третья обратилась в бегство. У В. Н. Татищева, который в своей «Истории Российской» использовал летописи, не сохранившиеся до наших дней, под 1236 г., после упоминания о разгроме монголами Волжской Булгарии, помещено следующее известие: «Того же году от пленения татарского многие болгары, избегши, пришли в Русь и просили, чтоб им дать место. Князь же великий Юрий (то есть Юрий Всеволодович, тот самый, который, по сообщению Юлиана, прогнал четырех католических монахов из своей земли. – И. А.) вельми рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие». Из письма Юлиана следует, что вместе с этими булгарами на Русь пришли и «венгры».
Рубрук пишет, что «до прибытия татар» жители земли Паскатир «были покорены соседними булгарами и саррацинами, и многие из них стали саррацинами». Возможно, что башкиры тоже входили в антимонгольский союз, возглавляемый булгарами, который был, таким образом, по крайней мере тройственным. Арабский энциклопедист Х в. ал-Масуди пишет: «Булгары составляют великий, могущественный и храбрый народ, который подчинил себе все соседние с ним народы». Арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в XII в. в Волжской Булгарии, сообщает: «И выше этой страны обитают народы, которым нет числа, они платят джизью (здесь «дань». – И. А.) царю булгар». По мнению Р. Г. Кузеева, Волжская Булгария в ХI – начале XIII вв. «становится центром политического и этнокультурного притяжения» для формирующейся Волго-Уральской историко-этнографической области. К. А. Макартни считает, что башкиры в домонгольский период были данниками булгар, стало быть, войну против монголов они вели совместно с булгарами и под главенством последних. Не лишним будет отметить, что у некоторых отечественных исследователей имелись сходные высказывания по этому поводу.
Согласно арабскому географу Абу Саиду ал-Балхи (850-934), одно из двух башкирских племен, которое живет в непосредственном пограничье с гузами (впоследствии куманами), между ними и булгарами, подвластно последним. Несомненно, что под данным «племенем» подразумеваются древнебашкирские племена, обитавшие на Южном Урале. Уже упоминавшийся ал-Идриси пишет о реке Morgha, расположенной севернее Аральского моря и разделяющей страны башкир и гузов. Ясно, что речь идет о реке, ныне называемой Урал. По мнению Н. А. Мажитова и А. Н. Султановой, такой же вывод можно сделать из рассказа Ибн Фадлана о своем путешествии. Что же касается приведенного выше сведения из ал-Идриси, то в нем содержится явный анахронизм, поскольку в XII в. уже не гузы, а кыпчаки жили южнее страны башкир, которая, согласно Плано Карпини, прилегает к «Комании» с севера. Из башкирских преданий и легенд известно, что впоследствии по Яику проходила граница между землями башкир и казахов. В 20-х гг. XIII в. на этой реке находились булгарские пограничные посты. Так, Лаврентьевская летопись под 1229 г. сообщает, что «сторожеве Болгарьскыи прибегоша бьени от Татаръ близь рекы еиже имя Яикъ».
Д. Н. Соколов писал об этих булгарских передовых отрядах на Яике, что «они здесь защищали подчиненную болгарам Башкирию». Но сложной проблемой является вопрос о степени этой подчиненности. Приведенное летописное известие дало основание некоторым исследователям, например Р. Г. Фахрутдинову, для вывода о том, что накануне монгольского нашествия граница государства Волжская Булгария доходила «до среднего течения Яика (Урала) в районе истоков Самары». На мой же взгляд, в данном случае следует вести речь не о границах самого государства волжских булгар, а о пределах его политического влияния, в сферу которого, по мнению А. Х. Халикова, в начале XIII в. входила обширная область северо-востока Европы, которая на востоке простиралась до Уральских гор, а на юго-востоке – до Яика. Р. Г. Кузеев считает, что в булгарских войсках, сражавшихся с монголами в 1229 г., «немалой силой были башкиры», которые, таким образом, являлись союзниками и подданными булгар.
Итак, восточные венгры были покорены монголами лишь на пятнадцатый год войны, которая велась приуральскими уграми в союзе с башкирами и булгарами. Башкиры подчинились монголам в 1236 г., когда Юлиан встретил монгольского посла, прибывшего, очевидно, для переговоров о заключении союза. В том же году были разгромлены угры и булгары. Если 1236 г. был пятнадцатым годом, то первым годом, стало быть, был 1222 г., когда борьба монголов и тройственного союза началась. Летом 1221 г. пала столица хорезмшахов – город Ургенч, в осаде которой принимал участие Джучи. Затем он совершил поход на кыпчаков, сведения о котором имеются у Джузджани и Абу-л-Гази. Это произошло где-то в конце 1221 – начале 1222 г. В результате победы над кыпчаками монголы вышли к Яику, которым теперь была ограничена с юга область обитания башкир, вытесненных на правобережье и ставших там очередным объектом нападения.
Первый период этой борьбы продолжался до 1229 г. В этот период было совершено неудачное нападение Субэдая и Джэбэ на Волжскую Булгарию: в сражении, которое произошло поздней осенью 1223 г. где-то в районе Самарской Луки, монголы были разбиты булгарами. Об этом нам известно из сообщения Ибн ал-Асира: разбив русских на р. Калке, татары «направились в Булгар в конце 620 года [4. II. 1223 – 23. I. 1224]. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них (татар), встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек». Иштван Шимони, а также А. Х. Халиков и И. Х. Халиуллин отождествляют это поражение монголов с упомянутой в сообщении Рихарда первой битвой между татарами и восточными венграми, в которой первые были побеждены вторыми. И. Шимони пишет, что это была «победа венгров или, скорее, волжских булгар над монголами». А. Х. Халиков и И. Х. Халиуллин не исключают, что «в составе булгарского войска сражались и венгры, которые входили в число окраинного населения Волжской Булгарии». А К. А. Макартни предположила, что в этом сражении на стороне булгар участвовали башкиры. Современные уфимские исследователи придерживаются такой же точки зрения. З. З. Мифтахов описывает это сражение по своду древнебулгарских летописей под названием «Джагфар тарихы» («История Джагфара»), составленному в 1680 г., откуда известно, что на стороне булгар сражались 10 тысяч башкортов. Вероятно, в этом сражении принимали участие и северомордовские (эрзянские) племена, издавна бывшие союзниками волжских булгар. Все остальные военные действия первого периода, надо полагать, оказались безрезультатными попытками монголов прорваться на правобережье р. Яик, форсировать которую им удалось лишь в 1229 г.
В этой связи обратим внимание на летопись монгольского автора XVII в. Лубсан Данзана «Алтан тобчи», где сказано: «Когда Чингис-хаган отправлял [своего] старшего [сына] Джочи главным даругачи над кипчаками, он сказал Богурчи-нойану: «Дай [поучение]». И Богурчи сказал:
«Слушай, царевич Джочи!
Хаган, твой отец, отправляет тебя в захваченную землю,
Чтобы ты управлял чужим народом. Будь же тверд!
Послушай: говорят, есть непроходимый перевал;
Ты же не думай, что тебе не перейти [его]:
Если подумаешь, как перейти, то перейдешь его! <…>
Говорят, есть река, нельзя переправиться [через нее];
Ты же не думай, что тебе не переправиться:
Если [не] думаешь, то ты переправишься! <…> ».
А сам Чингисхан лишь добавил: «Правильны слова Богурчи!».
Тогда же Чингисхан направил в улус Джучи полководца Мунгэту-багатура, которому он сам, в частности, сказал:
«Если Небо укажет тебе путь-дорогу,
Ты совершишь поход [даже] за море. Да!
Не прерывай же своих призывов и песен!
Ты совершишь походы через скалы,
Не прерывай же своих криков и призывов!».
В тексте не указывается дата наделения Джучи улусом. По мнению Ц. Ж. Жамцарано, впервые опубликовавшего цитируемый фрагмент из «Алтан тобчи», это произошло в 1224 г. Это мнение получает абсолютно точное подтверждение у Шереф-ад-Дина Йезди, который в своей «Книге побед» пишет, что Чингисиды царствовали в Дешт-и-Кыпчаке с начала 621 г. х. [24. I. 1224 – 12. I. 1225]. Богурчи, или Боорчи, который, согласно Рашид-ад-Дину, был главою эмиров Чингисхана или, по крайней мере, самым старшим из них, свою процитированную выше речь произнес «во время великих торжеств в Кулан баши», «когда Джучи пригнал 100000 лошадей разных мастей в подарок отцу, а для облавы массу онагров из кипчакских степей». Из Абу-л-Гази известно, что Джучи после подчинения Дешт-и-Кыпчака «проводил время там в охоте за зверьми и птицами». В это время к нему прибыл посланный от отца, который звал сына к себе. Джучи «прибыл к отцу своему» и «привез ему богатые дары; коней доставил он в дар сто тысяч: из них двадцать тысяч были серые, двадцать тысяч были сивые, двадцать тысяч гнедые, двадцать тысяч вороные и двадцать тысяч чубарые. Хан, со своей стороны, изъявил свою любовь и ласку к Джучию». Джувейни пишет, что зимой 1222/23 гг. Чингисхан, находясь в пределах Самарканда, послал к Джучи гонца с приглашением приехать к нему из Дешт-и-Кыпчака. Когда зима кончилась, «Чингиз-хан тоже привел в исполнение намерение свое уехать и отправиться (домой). У реки Фенакетской (Сырдарьи) все сыновья собрались к отцу, устроили курилтай, оттуда выступили и дошли до Кулан-баши. С другой стороны прибыл Туши (Джучи. – И. А.) и (также) явился на поклон к отцу. В числе приношений он подарил отцу 20000 серых коней». Чингисхан вернулся в Самарканд осенью 1222 г. В Средней Азии он пробыл до весны 1224 г., когда и двинулся в Монголию. Значит, Джучи прибыл к отцу весной 1224, а не 1223 г., как получается по Джувейни.
Стало быть, Джучи получил в свой удел кыпчакские земли, которые были им завоеваны после взятия Ургенча. За завоеванием последовало административное оформление этой территории. Теперь же перед Джучи была поставлена уже другая задача. Очевидно, что «непроходимый перевал», о котором говорил Богурчи, это перевал через Уральские горы, а река, через которую «нельзя переправиться», это Яик. И переправу через эту реку, и перевал через эти горы защищал один и тот же народ.
Ибн Фадлан так рассказывает о переправе арабского посольства через Яик: «Потом мы отправились и сделали остановку у реки Джайх, а это самая большая река, какую мы (только) видели, самая огромная и с самым сильным течением. И действительно, я видел дорожный мешок (набитый вещами. – И. А.), который перевернулся в ней, и те, кто был в нем (точнее, на нем. – И. А.), потонули. И (вообще) погибло много человек из числа (наших) людей и потонуло (некоторое) количество верблюдов и лошадей. Мы переправились через нее только с трудом». Легко представить, насколько трудно было переправиться через эту реку монголам, которые, видимо, при этом еще и подвергались обстрелу с противоположного берега. Они форсировали водные преграды точно таким же способом, что описывает Плано Карпини: сидя на кожаных мешках, наполненных одеждой и иным имуществом. Чингисхан в наставлении Мунгэту-багатуру, на которого было возложено непосредственное руководство военной операцией, призывает того совершить поход за море, что, по всей видимости, является гиперболой. Но основания для такого преувеличения были.
Джучи так и не успел выполнить поставленную перед ним новую задачу, и только через два года после его смерти, случившейся в 1227 г., войскам его улуса, усиленным по решению курилтая 1229 г. тридцатитысячным корпусом под командованием Кокошая и Субэдая, удалось форсировать Яик и прорваться в страну башкир.
В чем же причина столь длительных неудач монголов? В легенде «Усергены» сказано: «Над долинами Яика и Сакмара были у усергенов сторожевые посты и крепости. В них-то и встретили они монголов. Произошло немало жестоких битв. С обеих сторон погибло множество народа. Правда, находившиеся в укрепленной обороне усергены потеряли значительно меньше людей, чем их враги». Согласно русской летописи, сторожевые посты и крепости, о которых идет речь, принадлежали булгарам. Видимо, булгары и их вассалы – башкиры – держали совместную оборону на Яике против монголов. Р. Г. Кузеев совершенно правильно полагает: «Если под летописным «сторожеве болгарские» подразумевать военные отряды Волжской Булгарии, то они должны были включать не только булгар, но и все подвластное население, в том числе башкир и мадьяр». В одном башкирском предании дается описание этих сторожевых постов: «В старину наши предки с китайцами (читай: с монголами – И. А.) воевали. Выроют большую широкую яму, обложат ее со всех сторон насыпью, сверху жердями и бревнами заложат, потом берестой и землей накроют – и получалось надежное укрепление. А из оставленных узких отверстий можно было отстреливаться от любого противника. По-башкирски эта крепость маса называлась». Кроме того, в 1224-1227 гг. «на восточных и юго-восточных рубежах Булгарии возводились огромные земляные валы – засечные черты», остатки которых ныне сохранились, в частности, в районе р. Урал. Теперь причина столь длительной задержки монгольского наступления на Запад ясна.
В 1229 г. монголы, увеличив свои силы, наконец перенесли военные действия с границ Исторической Башкирии непосредственно на ее территорию. Начался второй период войны, который оказался для монголов вовсе безуспешным. Причины тому можно найти в письменных источниках. Абу Саид ал-Балхи пишет о южноуральских башкирах, что они «так хорошо защищены своими лесами, что никто не может покорить их». Истахри и Ибн Хаукал упоминают о башджиртах, живущих к югу от булгар в недоступных лесах. Истахри, кроме того, как и Идриси, пишет, что эти башкиры имеют убежище в неприступных горах и притом отличаются смелостью и предприимчивостью. В предании «Азан-таш» так и сказано, что башкиры, потерпев поражение от несметного войска монголов, «скрылись в дебрях лесных чащ и теснинах гор», разбрелись «по горам и лесам» и через некоторое время «разгромили сильное войско захватчиков». О том, что башкиры, теснимые монголами, «вынуждены были скрыться в лесах и горах», говорится также в предании «Бошман-Кыпсак батыр».
В 1978 г. лесами было покрыто около 38% территории Башкирии, что почти вдвое меньше, чем 200-300 лет тому назад. А какой же тогда была площадь лесов 700 лет назад?! Еще на «Карте Московии» Сигизмунда Герберштейна 1556 г. территория Южного Урала почти вся показана покрытой лесом, за исключением отдельных незначительных участков, отнесенных, вероятно, к степям.
Таким образом, как заметил В. В. Каргалов, успехи войска Бату-хана до 1236 г. «оказались весьма скромными», ведь завоеватели в северном направлении дошли лишь «до границы леса и степи». Один башкирский батыр в те времена сказал: «Враг, перешедший через Яик, не пройдет дальше Демы, а перешедший Дему, не пройдет через Яик».
В 1232 г. было совершено новое монгольское нападение на Волжскую Булгарию. Лаврентьевская летопись сообщает: «Придоша Татарове и зимоваша не дошедше Великого града Болгарьскаго». К этому событию имеет отношение башкирское предание «Биксура». Через земли байляр и буляр «прошел хан Батый со своим войском», который «шел покорять страну булгар и по пути уничтожал башкирские племена, грабил их добро». Башкиры якобы сначала пропустили это войско через свою территорию, но затем выступили вслед за ним, выследили его и уничтожили. Но «года через три Батый-хан снова бросил большое войско в страну булгар». Оно вновь прошло через земли этих «башкир», которые на этот раз уже не смогли воспрепятствовать нашествию монголов. Здесь угадывается поход 1236 г. Таким образом, в предании «Биксура» хронологическая неточность составляет всего один год. В 1232 г. развитие событий вырисовывается следующим образом. Летом монгольское командование предприняло попытку нанести удар по Волжской Булгарии через лесостепное Приуралье, населенное уграми, минуя башкир, находившихся тогда на джейляу в горно-лесной зоне. Но последние оказались верны своему союзническому долгу и совершили нападение на монгольскую армию с тыла (даже если монголы выставили заслон, башкиры, хорошо знавшие местность, могли его обойти), в результате чего поход был сорван. Монголы, не дойдя до столицы Булгарии, отошли на зимовку. Башкиры, конечно, не могли уничтожить войско Бату-хана, но они, видимо, его изрядно потрепали, что сделало невозможным дальнейшее ведение военных действий. Теперь монгольское командование, конечно, поняло, что наступление на Европу может быть продолжено лишь в результате нейтрализации башкир любым способом.
Игорь АНТОНОВ,
кандидат исторических наук,
научный сотрудник ЦЭИ УНЦ РАН.
Окончание следует...
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!