Глава 14
Каждый день приходилось проходить более 20 километров, а случалось и так, что, придя из школы, тут же вечером приходилось ехать за дровами. Как я тогда мог это выдерживать, мне даже самому теперь представить трудно. На подготовку к урокам оставалось очень мало времени. В самые короткие зимние дни, с 20 ноября по 20 февраля я устраивался на квартиру. В этот период, а также в период половодья в восьмом классе жил на квартире у Козловой Елены, которая приходилась бабушкой Акулине Мякишевой. Это была очень добрая, понимающая и порядочная женщина. Для меня она была очень дорогим человеком. Помимо меня, у неё жили две девушки, учившиеся в школе по подготовке колхозных бухгалтеров. Они также имели семилетнее образование, но были старше меня и чувствовали себя вполне созревшими девчатами, во мне же видели ребёнка. Вечерами мы дискутировали с ними по разным вопросам. Бабушка Алёна, как мы её называли, в таких беседах принимала самое активное участие. Она имела гибкий ум, богатый жизненный опыт и умение поддерживать обе спорящие стороны. Одну из девушек звали Екатериной, она была родом из посёлка Глухово, вторую звали Нюрой, она была родом из Н.-Никольска.
Нюру я встретил через 11 лет в её родном селе, где она работала по специальности, которую получила в той самой школе бухгалтеров. Я работал в РК КПСС, и мне пришлось вместе со специалистами сельского хозяйства в селе Н.-Никольск делать оценку животноводства в этом колхозе. Мне пришлось вести с ней разговор на профессиональной основе. Тогда я и увидел низкий уровень её профессиональной подготовки. Она меня не узнала, а я ей не признался, что давно знаю её.
Вместе с бабушкой Алёной мы очень часто вечерами бывали в семье Макаева Якова, доводившегося ей зятем. Он в то время работал в милиции и имел достаточно большую семью. Жена Варя была намного старше его. Жили они дружно, не смотря на то, что у неё было трое неродных детей. В доме всегда было тепло, что по тем временам встречалось редко. Дрова Яков возил на милицейской лошади, поэтому топили печь изо всех сил. Домик у них был небольшой, и трудно было понять, как они в нём все размещаются. Яков разговаривал со мной как со взрослым, посвящал во все тонкости бывалых преступлений. Из наших бесед я сделал вывод, что сами распространёнными преступлениями того времени были самогоноварение, мелкое воровство в колхозах, которое, как правило, сводилось к хищению зерна с колхозных полей и амбаров. Такие преступления были следствием бедности, нищеты населения. Яков часто повторял, что борьба с этим «злом» будет усиливаться с каждым днём.
В течение осени 1945 года и зимы 1946 года стали возвращаться бывшие фронтовики из Армии. В январе 1946 года из армии вернулся Коротков Дмитрий, познакомился с Шитовой Анастасией (Коротковой) и уже на масленицу сыграли свадьбу. Я пригласил на их свадьбу Минькина Матвея, моего друга с гармошкой. И в течение двух дней гости отплясывали под звуки гармошки – это было очень яркое событие. Анастасия Петровна, таким образом, опять стала носить фамилию Коротковой. Потом в этой семье, кроме Нюры, появятся ещё трое детей: Виктор, Василий, Валентина. В выходные дни в семье Дмитрия и Анастасии Коротковых все мы собирались на посиделки, где можно было от Васятки Короткова услышать новый свежий анекдот или смачную шутку.
Вообще, такие посиделки были главным способом провождения свободного времени для молодого и среднего поколения. Домов, где они проводились, было несколько, но не более трёх на всю деревню. Там пели песни, плясали, развлекались, играя в разные игры. Было принято на посиделки надевать лучшие свои наряды. Как правило, все снимали верхнюю одежду. Девушки, одетые в широкие цветные ситцевые юбки, кофты и нарядные платки, выглядели, как разукрашенные куклы. Зимой на ногах были валенки с галошами, летом – калоши и шерстяные чулки, так как хлопчатобумажные чулки купить было негде.
Вернулись из действующей армии и братья матери: Котины Иван Никитович и Николай Никитович в октябре 1945 года, и Тимофей Никитович в мае 1946 года. Они были здоровы и невредимы. В январе 1946 года в отпуск приехал Малозёмов Ефим, который считался пропавшим без вести. Оказалось, что он был в фашистском плену и был освобождён из него после победы над Германией. Потом попал в фильтрационный лагерь, где проходил проверку, и уже в июне 1946 года был отпущен домой.
Не вернулись с войны муж Аксиньи Никишовой (Демкиной), муж Татьяны Можировой и наш отец. Остались вдовами три сестры. Тяжелее всех потерю своих мужей переносили моя мать и тётя Таня: около них остались несовершеннолетние дети.
Не вернулся с фронта и ещё один брат моей матери – Михаил Никитович Котин. У него рос сын Василий, который в момент написания данного повествования проживает в городе Ульяновске. Общался я с ним мало: он моложе меня лет на восемь, то есть родился в 1938 или 1939 году. Василий Михайлович учился вместе с Николаем Ивановичем Котиным, мужем Зеленцовой Марии Ивановны, дочери Карчинова Ивана.
