В середине лета с помощью старших товарищей и такой-то матери Экипаж взял себя за волосы и вывел себя же в первую линию. Реакторы, числом две штуки, у пирса заводились с полпинка, матросы последнего призыва сами несли вахту на боевых постах и не требовалось стоять над ними из опасения получить загубленную матчасть. Даже дежурный по Флотилии на Базе приходил с проверкой лодки чисто для галочки… И это не говоря о том, что теперь нашего командира можно было всерьез называть Командиром Экипажа, поскольку он наконец-то нарулился лодкой и ее содержимым в море, а не только у стенки заводского пирса.
В общем, Экипаж получился - хоть завтра в бой.
И вот, наступило оно. То самое завтра. Понятное дело, никакой войны. Одни сухопутные маневры: лодка уже недели две как передана сменному экипажу, большинство офицеров и мичманов со своими семействами в Тихасе пакуют чемоданы, чтобы двинуть на заслуженный отдых на материке, а матросня шуршит в нарядах по Дивизии и Флотилии.
Лепота, одним словом.
И расслабон.
Но не для всех.
Выцепляет меня утром Старпом, оставшийся из-за отпусков за старшего на хозяйстве, и говорит, мол, так и так, премного извиняюсь, товарищ матрос, но пришла указивка из штаба, что следует лично вас, товарищ матрос, откомандировать в другой экипаж… Пардон-те, одним словом, товарищ матрос. Это не я такой, это жизнь такая... Я так, пока Старпом докладывал обстановку, про себя уже губы раскатал, обрадовавшись, что снова в моря, снова на морской рацион с вином, пончиками, красной икрой и маринованной картошкой на закуску, снова к себе на боевой пост со станцией миноискания и штатным местом приборки на верхней палубе в корме второго отсека... Но – облом. Надо, оказывается, согласно хитрым планам аж целого штаба дивизии атомных подводных лодок вливаться не в тот экипаж, которому на днях мы передали лодку, а в другой. СовсЭм другой. И понятное дело, когда на дивизии только три боевых крейсера, на самый прокачанный простого матроса не сошлют. Больно жЫрно для матроса служить акустиком на эртээмке.
Не, на боевом посту эртэмки писать в вахтенном журнале, что «горизонт чист» особого ума не надо. Но мало ли что. Вдруг придётся буксируемой антенной, например, в проводку чужие сети тралить. А это не так просто. Это надо уметь. Меня же в учебке такому не учили. От слова совсем…
В общем, последний писк советских серийных атомоходов и моя рабочая лошадка холодной войны отпали. Осталась, понятное дело, старушка. Первое поколение, чудо-реакторы, начатые разработкой при маршале Берия, и ограждение рубки, в котором когда-то размещались шахты трёх баллистических ракет. Не лодка, а выставка достижений техники начала шестидесятых годов двадцатого века. Как подумаю о К-178, так сразу на память приходят Карибский кризис и ещё живой Кеннеди.
Что ж, новый экипаж, новая старая лодка… Родина решила, что надо, значит надо. Впрочем, приказы и не обсуждают…
И вот, где-то за тридцать минут до выхода в море спускаюсь я по самому длинному трапу подводных лодок... Разве что у «акул» 941-го проекта , мабыть, близкий по длине трап имелся на борту… А я все спускаюсь, даже прочная рубка уже показалась, но до финиша на палубе Центрального Поста ещё далеко. Кроме того сверху никто не торопит, пытаясь встать мне на плечи. Короче, спускаюсь я вниз. Опять же, раскатав губу. Типа сейчас мне выдадут спасательный жилет и отправят в швартовую команду. Чтобы я вместе с этой командой отдавал швартовы. С кормы, естесенно. Потому что у себя по расписанию я как раз в кормовой команде. В принципе, логично, чтобы и на старушке К-178, как акустик из третьей смены, был в ней же… Так вот, спускаюсь я вниз, скользя ладонями по поручням трапа и почти не касаясь ногами перекладин. Руки-то у меня пустые. Матрос, поди. На полном гособеспечении. Все совсем личное, типа шильца-мыльца, по карманам распихано… Короче, спускаюсь. Даже свет в конце тоннеля уже под ногами прорезался. И приходит мне в голову мысль. Блин! А ведь придется по этому трапу вскоре карабкаться вверх. Ну, чтобы махать платочком, когда отдадим швартовы. Сами понимаете, одно дело спускаться вниз, другое – подниматься наверх. У нас на лодке сия процедура была короткая. Можно в ограждении рубки просто шагнуть вперед и все. Несколько мгновений полета по трубе и ты на палубе. Даже испугаться не успеешь. Да и пятки не отобьешь. Главное, отскочить в сторону сразу после контакта этими пятками с палубой Центрального Поста, иначе мичман Броня наступит тебе на макушку… Кроме того у нас точно так же можно было одним прыжком вылететь назад, в ограждение рубки. Слегка, разумеется, корректируя руками полет вдоль трапа. Ну, чтобы лишний раз краску спиной и ремнем от ПэДэУшки не царапать.
Короче, спустился наконец я по трапу внутрь 178-ой и попал в руки местных акустиков. Типа они меня ждали, чтобы с непривычки, да разогнавшись, не улетел куда-нибудь в сторону центра Земли и на скорости не пробил прочный корпус в районе трюма третьего отсека. Я аборигенам на стрелке и говорю, мол, так и так, прибыл в ваше полное распоряжение, давайте спасжилет и я полезу обратно. На что мне и отвечают, что нефиг суетиться, никакой жилет мне не полагается и вообще - забудь о швартовой команде. Акустики с твоим номером на груди в нее не входят. Я так, оба-на! А что мне теперь делать при отдании швартовых и проходе узкостей? Вас, акустиков, и так оверкрыши на боевом посту! Не то что мой старшина команды старший мичман Броня не втиснется меж вами и приборами, но даже я, со своим раза в два более хлипким телосложением, чем у Брони, точно не зашхерюсь. Видя мое такое рвение послужить, аборигены вздохнули, типа, прислали им шебутное пополнение, и отправили меня во второй отсек, объяснив, что по тревоге согласно расписанию мое место там. У кормовой переборки на левом борту. В районе кучки с аппаратами ИДА полста девять. Кроме того, все очень хорошо складывается, даже мне боевой номер менять на эРБэ нет нужды: акустик из РТС, второй отсек по тревоге, а при боеготовности номер два – второй номер в третьей смене на БП акустиков в третьем же отсеке. Все пучком, короче.
Аборигены расслабились и собрались было закрыть за мной люк… пардон-те, господа офицеры, дверь между третьим и вторым отсеками. Но я тут вспомнил ещё одну важную вещь. И выставил во все стороны ручки и ножки, не желая так сразу пропихиваться на палубу второго отсека.
- Что ещё? – спросили аборигены. – Если ты про гальюн, так он в первом отсеке. Ты как раз в том направлении двигаешься.
- Пока гальюн мне не интересен, - ответил я. – Лучше скажите мне сейчас, братушки, пока время терпит, при управлении рулями у вас есть какие-то нюансы. А то вдруг после отмены тревоги сразу объявят «третьей смене заступить»!
- Нюансы? Рулями? – переспросил аборигены-акустики и сытно, по акульи улыбнулись. – Нам это фиолетово. Это ты у себя в надводном положении рулишь. А мы вахту несём у себя на боевом посту.
- Вдвоем? – опешил я. – На своих, прости Господи, древних как говно мамонта станциях? Которые в надводном положении слышат чуть больше чем ничего?
- Ты имеешь что-то против? – опять по-акульи улыбнулись аборигены.
- Не, - ответил я, направляясь всем телом во второй отсек. – Кто я такой, чтобы ваши порядки ломать?!.. Второй отсек, так второй отсек…
Кстати, Яндекс-дзен рекомендует проявлять сознательность и ставить лайки, а потом – подписываться тем, кто этого до сих пор не сделал. И еще. Тех, кто хочет объяснить автору за флот, предлагаю сперва потренироваться с этим здесь >>>