Сколько раз нужно прощать, а не прощаться, чтобы не вскрыться?
Сколько раз можно позволять себе поступать так, как хочется, а не как нужно?
И когда совпадёт «предначертано» и «желаемое»?
Когда руки опустятся в безвольном жесте отчаяния или, когда взметнётся прядь волос от резко запрокинутой головы?
От резкого окрика внутри себя нужно проснуться или открестится?
Окреститься, падая в цепкие объятия эмоций или жрать землю, не смея подпустить себя на пушечный выстрел к любым чувствам?
В какой момент, этап жизни, после очередного взмаха ресниц, можно быть уверенным, что из уставших глаз не выкатиться слёз?
Как долго можно задавать себе тысячу вопросов об одном и том же, но разными словами, не замечая спрятанного в них сакрального смысла?
А как долго можно позволять задавать вопросы себе, подставлять другую щеку и попутно целуя чужие пальцы? Да, и насколько они чужие, если с таким исступлением прикладываешь их к своим ранам?
Кто из вас двоих, участников драмы и бреда, создаёт эти раны? Или вы оба, просто играясь, бередите старые?
Когда вы насытитесь и больше не будете вырывать из контекста и бросаться друг в друга, в праведном гневе, обвиняя в грехах?
Когда рука, взятая в вашу ладонь, перестанет сжиматься каждый раз от ощущения страха или прекратит так сильно смыкать объятия, в приступе слепого обожания?
Не выхода нет и нет входа, все крутится в замкнутом круге вихрем опавших листьев. В пожелтевших и давно уже преданных земле, листьях и листах, щедро сдобренных сладкими духами и горькими поцелуями...
Поцелуями прощения и прощания, так чётко напоминающих Библию, что тошнота предательским комом уверенно катит к горлу... Закрывая все известные пути отступления. Открывая новые, после узнавания которых, ни один из нас уже не останется прежним.