Или читатель может считать себя отправителем и попытаться выяснить, что в нынешней ситуации можно передать с этим текстом: Что это, современник (или я в роли современника) может сказать мне с этим текстом сегодня, в нынешней ситуации?
Таким образом, обе концепции на самом деле использовать диалоговые настройки, которые более или менее непосредственно вытекают из разговора лицом к лицу; только то, что один из партнеров по диалогу "интернализирован", и присутствует в воображении только как собеседник.
Многие другие, казалось бы индивидуальные формы использования языка могут пониматься так же, как и быть коммуникабельным на протяжении всего процесса.
Не правда ли, что интернализация коммуникативного партнера напоминает нам об одиноком использовании картины?
Разве это не так, что я, когда смотреть, как мое зеркальное отображение показывает что-то самому себе (в перспективе кого-то другого, стоящего на той другой позиции)?
И не совсем очевидно, что я обращаю свое внимание на тот или иной аспект при обучении, без сопровождения картины в галерее - когда я представляю эту картину себе, так сказать.
Это может быть аспект содержания картинки или стилистическая особенность, физическая характеристика автомобиля (например, признаки старения) или даже воображаемой ситуации использования (презентация и восприятие картина в обычной диалогической ситуации с двумя участниками).
Это действительно вполне правдоподобно сократить одинокое использование картин для коммуникативных действий.
Поэтому картинка "Диалоги" является стандартной ситуацией использования, а не изображать "монологов".
В этом отношении мы находим сильное сходство между использованием фотографий и использованием языка.
Таким образом, мы предполагаем, что использование картинок и формулировок в следующих случаях использование подразумевает, что всегда есть две роли:
отправитель (в конечном счете, интернализованный, возможно, просто воображаемый),
и получатель (задуманный с аналогичными вариантами),
который взаимодействует друг с другом в общении (по крайней мере, в своей среде общения, воображения).
Существенное различие между использованием фотографий и использованием языка возникает при рассмотрении роли (визуальных) компетенций восприятия в знаковых актах.
По крайней мере, использование некоторых фотографий - фотографий, которые обычно оцениваются как достаточно характерные случаи - включает в себя определенные компетенции восприятия, которые изначально используются для восприятия совершенно разных типов предметов или сцен:
мы обычно называем эти предметы или сцены, которые "изображаются" на изображении.
Сказать, что фотография похоже на то, что изображено на ней, является еще одним способом описания этой функции, не имеющей языкового аналога: по большому счету слова являются не связанных с компетенциями, необходимыми для восприятия вещи, обозначенные.
Соответствующая концепция картин как особого вида перцептоидов знаки (именно зрительные перцептоидные знаки) могут быть определены с помощью четырех концепций для различных способов отражения, которые могут возникать при работе с ними с объектом, который может быть использован в качестве изображения (т.е. потенциальным изображающим транспортное средство).
Во-первых,
мы можем быть обмануты и сфотографировать (потенциальное) транспортное средство так, как оно изображено: который не испытал такой ошибки, столкнувшись с тромпом "Иль".
Мы называем это обманчивым режимом, который, кстати, может иметь место и у животных.
Во-вторых,
потенциальное изображение транспортного средства может быть использовано в качестве знака, а не знака обязательно перцептоидный знак.
Это значит, что один из них знает. коммуникативная ситуация, признает, что есть объект, представленный отправителя для того, чтобы представить - буквально: представить получателю что-то другое, чего обычно нет.
Это мы называем символический режим.
Для символического режима характерно, что спонтанная реакция на представленную вещь - например, тигра - более или менее подавлена, так как эта вещь обычно не присутствует, а только символически под рукой.
В-третьих,
мы можем рассмотреть систематическое сочетание двух режимов упомянутые до сих пор: испытать обман и одновременно узнать о нем, взяв его за основу использования знака.
Назовем эту комбинированную реакцию погружным режимом.
Этот режим действительно является ядром перцептоидных знаков: как знаки, они требуют символического режима.
Но, кроме того, их табличка должна быть похожа на изображенную вещь.
То есть, должна быть более или менее сильная спонтанная реакция обмана, указывающая на обман.
Однако эта спонтанная реакция необязательно наблюдаема извне в силу того, что она встроена в символический режим; она влияет на то, что человек предполагает как представляемое знаковым актом.
Продолжение в следующей статье