Начало 1970-х годов было для семьи Кеннеди сложным. Они жили как на вулкане. Постоянные угрозы и статьи в прессе основательно отравляли им жизнь. Но в 1973 году случилось событие, по сравнению с которым все остальное стало казаться уже неважным.
Все началось с того, что гувернантка двенадцатилетнего Эдварда-младшего обнаружила на ноге мальчика какую-то странную опухоль. Тедди не видел в этом ничего необычного. Он любил играть в футбол, теннис, обожал ходить в походы, и потому то и дело бывал украшен синяками и ссадинами. А еще он не любил жаловаться и потому считал, что глупо ныть из-за какого-то синяка. Даже если он болит.
Но Эдварду-старшему странный синяк не понравился и сенатор поспешил вызвать к сыну врача, которого вытащил со светского раута. Опытный врач и по совместительству свидетель сенатского комитета по здравоохранению первоначально тоже счел опухоль обыкновенным синяком, но когда через несколько дней синяк и не подумал исчезать, велел провести необходимые исследования.
К этому времени Кеннеди уже понял, что с ногой сына что-то неладно. Он срочно вызвал жену из Европы, где она отдыхала вдали от забот и страхов за мужа, и вместе с ней взволнованно ожидал результатов анализов.
Результаты убедили врачей, что у мальчика редкая форма рака. Их мнение было единодушным: необходимо как можно скорее ампутировать пораженную ногу. Проблему они видели только в одном — сохранять или не сохранять Тедди колено. В конце концов они решили не рисковать и проводить ампутацию выше колена.
Когда Эдвард и Джоан узнали о диагнозе и необходимом лечении, они были потрясены. Они не хотели, чтобы Тедди сразу узнал об ампутации, решив отложить объяснения до операции. Врачи согласились с этим и даже хотели взять неприятную миссию на себя, но сенатор ответил:
— Нет, это мой сын. Я сам скажу ему.
Для журналистов, удивленных большим количеством Кеннеди, слонявшихся вокруг Джорджтаунского госпиталя в Вашингтоне, не представляло труда выяснить причину сбора. Тогда пресс-секретарь Эдварда обратился к журналистам с просьбой не сообщать об ампутации до определенного срока.
— Мы не хотим, чтобы он узнал, что у него рак, из газет или радио.
Журналисты пообещали хранить молчание и... нарушили обещание.
Первыми это сделали английские редакции, успокаивая совесть тем, что вряд ли американский мальчик станет читать английскую прессу. За ними нарушили молчание и американские средства массовой информации, не желавшие отставать от европейских коллег.
Впрочем, сенатор не слишком поверил в обещания журналистов и потому спрятал от сына все газеты, а так же попросил убрать из палаты телевизор и радиоприемник.
Накануне операции Эдвард и Джоан решились рассказать все сыну. Рядом на всякий случай находился врач.
— Теперь мы знаем, что неладно с твоей ногой, — сказал сенатор Эдварду-младшему.
Джоан судорожно стиснула руку мальчика.
— Что же?
— Это такой вид рака.
Тедди много слышал о раке. Как и все Кеннеди он интересовался работой отца, в том числе и его слушаниями в Сенате по проблемам рака.
— Значит, я умру? — спросил Тедди.
Эдвард затряс головой.
— Врачи остановят рак, сынок. — Он замолчал, а потом произнес самое трудное: — Но им придется отнять у тебя ногу.
Джоан с трудом сдерживала слезы, ее била нервная дрожь.
— Они дадут тебе другую ногу, — прошептала она.
— Это еще один вызов, — продолжал сенатор. — Каждый из нас сталкивается с ними, и все мы пытаемся преодолеть их.
И тут Джоан разрыдалась. Как ни странно, это успокоило мальчика. Его приучали, что мужчины, даже если им двенадцать лет, должны заботиться о женщинах.
— Не плачь, мамочка, — попросил он.
В ту ночь Тедди-младший спал под воздействием снотворного, а на следующий день в 8.30 утра должна была состояться операция.
Удивительно, но вновь, уже который раз, в клане Кеннеди горе и радость оказались перемешаны. В тот самый день, когда Тедди должен был лишиться ноги, его кузина Кэтлин, старшая дочь Роберта Кеннеди, выходила замуж за профессора Дэвида Ли Таунсенда, и именно Эдвард, как единственный мужчина в семье, должен был передать невесту жениху.
Кэтлин очень беспокоилась, что из-за болезни сына дядя Тед не сможет выполнить свою обязанность. Но Этель успокоила ее: уж если Эдвард что-либо обещает, говорила она, он обязательно выполняет обещание. Так и оказалось. Во время операции сенатор неотлучно находился в госпитале, затем поспешил на свадьбу племянницы, но выполнив свои обязательства, вернулся к сыну. Когда Тедди пришел в себя после операции, рядом с ним были отец и мать.
Позднее, когда Тедди-младший проходил химиотерапию, после которой требовалось делать болезненные инъекции антидота, сенатор сам выучился делать уколы, чтобы личным участием смягчить испытываемый мальчиком страх перед терапией.
Он не желал, чтобы кто-нибудь считал его сына инвалидом, и делал все, чтобы и сам Тедди не считал себя ущербным.
— Послушай, Тедди, — обратился он как-то к сыну, когда тот был в особо печальном настроении, — я поговорил с лыжным тренером, который занимается с людьми, у которых одна нога. И я обещаю тебе, если ты пройдешь терапию и окрепнешь, ты станешь лучшим лыжником!
Подобная перспектива показалась мальчику очень привлекательной, и он с новой силой принялся за упражнения.
А вскоре после того, как Тед-младший покинул больницу, сенатор взял сына с собой в Сенат, чтобы показать горы писем и игрушек, которые со всех концов земли пришли на имя мальчика. Потрясенный Тедди пожелал ответить всем доброжелателем, но вряд ли было возможно написать 50 тысяч писем. Пришлось сделать несколько их вариантов, а потом долго размножать. Не мог Тедди забрать и все присланные ему игрушки. По совету отца он взял лишь несколько из них, а остальные были переданы в детские больницы Вашингтона.
И обещание, что Тедди-младший сможет стать лыжником, тоже было выполнено.
Эдвард-младший действительно вновь научился кататься на лыжах и не просто кататься — он участвовал в соревнованиях.
Он смог вести тот образ жизни, который ведут многие молодые американцы: подрабатывать на каникулах, в том числе вдали от дома и семьи, вести активный образ жизни, заниматься спортом... Как и все Кеннеди он закончил университет, правда, не Гарвард — там и так было слишком много Кеннеди, а Йель, но Йельский университет ничуть не хуже. Ему многое удалось в жизни, но чем бы он не занимался, он часто рассказывает, как его отец помог ему преодолеть страх и уныние после болезни. На похоронах отца он со слезами на глазах рассказывал, как вскоре после выписки из больницы тот помогал ему взобраться на холм невдалеке от дома — и они потратили на это целый день! Зато благодаря этой заботе он понял, что сможет преодолеть все...
© Юлия Р. Белова
Путеводитель по каналу. Часть 1
Путеводитель по каналу. Часть 2
Путеводитель по каналу. Часть 3
Я на Автор.Тудей Регистрируйтесь, читайте, не забывайте ставить лайки