Я готовился к работе тем утром, когда случайно наступил на что-то вроде палки. Я взял его, и это был клубничный блеск для губ со вкусом клубники. Это принадлежало Николь. Она жаловалась, что потеряла его несколько недель назад и несколько раз рылась в своей сумочке в поисках. Она даже не посмотрела на пол. И вот он был, на полу рядом с кроватью, когда я наступил на него. Я улыбнулся себе, когда она подумала: "О, вот она, и ты наступил на нее, Джимми!". Несколько минут я молча смотрел вниз, глядя на блеск для губ в руке.
Николь работала на юге два месяца, и она была здесь в последний раз, чтобы попрощаться. Я знал, что буду скучать по ней, но она сказала, что будет приходить и навещать каждые две недели. Она оставила мне ключ от своего дома, велела не забывать кормить свою золотую рыбку. Я делал, как она просила, каждый день с того дня, как она ушла. Если быть точным, это было три недели назад, и единственный визит, который она нанесла мне, был несколько дней назад; визит с новостями.
Я положил блеск для губ на туалетный столик, рядом с флаконом от духов Николь. Она намеренно оставила там флакон духов, сказала, что ей не нравится носить его из дома в мой. А потом я спустился на кухню, чтобы позавтракать. Когда я спускался по лестнице, я думал о молоке, которое стало не свежим со времени ее визита несколько дней назад. На кухне все остальное стало не свежим: хлеб, арахисовое масло, молоко.
"Неудивительно, что они пропали, Джимми, ты ведь даже не проверил срок годности, не так ли?" Николь говорила, и она смеялась и проверяла срок годности каждой еды для меня, одну за другой. На следующий день она приходила с хлебом, банками арахисового масла, дюжиной коробок молока для моей кухни. "Вот так!" - сказала бы она с таким удовольствием на лице. Она всегда беспокоилась о таких вещах. Кроме того, она обычно молчала. Она никогда не жаловалась, даже если что-то ее беспокоило. Она держала это при себе. Например, если бы я не отвечал на ее звонки или забыл о ее днях рождения.
По дороге на работу я долго думал о ней. Я прекратил все мысли о ней, когда запустил двигатель и вытащил машину из гаража, но при воспроизведении грустной песни по радио, она и ее извинительный взгляд, ее и ее умоляющие глаза ("Джеймс, пожалуйста...") вернулись. Она внезапно позвонила, чтобы встретиться несколько дней назад. Она была у себя дома. Она звонила не для того, чтобы сказать мне, что приезжала до этого. Я был доволен, как маленький мальчик, когда узнал, что она вернулась. Но в ее голосе было что-то сухое и безжизненное.
Мы ходили в наш любимый ресторан в тот день, чтобы поесть. У меня было все, что я мог ей рассказать, например, как я забывал кормить ее золотую рыбку два дня подряд ("Не злись на меня, она все еще жива!". "Все в порядке, Джимми"), и как я случайно забыл ее ключ у дверной ручки и должен был вернуться, чтобы получить его ("Все хорошо, Джимми"), потому что я проспал несколько дней назад. На это она ничего не сказала. Она быстро посмотрела вниз к своей еде и поиграла с ней.
После этого мы прогулялись по парку, пока не стемнело. Я привык к тому, что она молчала, когда мы так гуляли по парку, но я понял, что в тот вечер она была слишком тихой. Я спросил ее, как дела на Юге. "Хорошо. Все в порядке", - сказала она. Я спросил, что случилось. Она покачала головой. Но через некоторое время она остановилась. "Джимми..." - сказала она, мягко называя мое имя. Я тоже остановился и повернулся к ней лицом. "Что так?" Я спросил. Это было началом всего этого.
"Я..." Она начала. "Я встретила Джейка... на юге", - сказала она.
"Джейкоб", - сказал я, собирая все сразу. Она кивнула.
Джейкоб, или "Джейк", как она его называла, был парнем, которого я никогда не встречал, но которого я ненавидел с тех пор, как вспомнил.